После боя король беспрепятственно добрался до Кале, откуда после нескольких дней отдыха отплыл в Англию. Его прибытие в Лондон 23 ноября стало большим событием в государстве. 20 000 горожан встречали Генриха в Блекхите, приветствуя его как «властителя Англии, цвет всего мира, солдата Христова». На Лондонском мосту для встречи короля были воздвигнуты две огромные фигуры мужчины и женщины; на всем пути по городу его сопровождали королевские гербы с изображениями льва и антилопы и хор ангелов, поющих: «Благословен будь тот, кто приходит во имя Господа». Путь к собору Святого Павла украшали другие гигантские фигуры, телеги с живыми картинами и затейливые за́мки; короля, одетого в простую пурпурную мантию, приветствовали группы певцов, держащих венки. В тот же год Генрих начал носить куполообразную, или императорскую, корону, сделанную по образцу той, которую носил император Священной Римской империи; она представляла собой «имперскую диадему из золота и драгоценных камней» и указывала на то, что Генрих воссоздавал императорский сан.
Несущий выгоды мир не сразу последовал за успехом в бою. Ни одна победа, пожалуй, не приносила такого ничтожного результата. Мышцы, которые были напряжены, теперь снова расслабились, и кровопролитию было дозволено прекратиться. Правда, репутация короля значительно укрепилась; теперь он выглядел любимцем самого Господа, человеком, находящимся под его защитой. Право его династии на царствование было очевидным образом подкреплено. Единым духом он стал одной из ведущих фигур европейских королевских дворов. На практическом уровне это выразилось в том, что парламент даровал ему новые преимущества в налогообложении и гарантировал пожизненную пошлину на экспорт шерсти и кож.
Французы попытались отбить Арфлёр по земле и по морю, но судьбоносное морское сражение летом 1416 года доказало их бессилие. Генрих гордился своими морскими успехами: он был первым королем после Альфреда, который создал национальные морские силы. К концу 1416 года ему принадлежали шесть огромных кораблей, восемь баркасов и десять одномачтовых парусных судов, известных как балингеры.
Со всеми этими силами Генрих начал второе вторжение во Францию в феврале 1417 года. Он пришел, чтобы затребовать французский трон «де факто и в реальности»; он принадлежал ему по праву. Король провел ряд осад, начав с города Кан и медленно двигаясь на юг, пока не добрался до Фалеза, хорошо известного как место рождения Вильгельма Завоевателя. Он вернулся на землю своего теперь уже отдаленного многими поколениями предка и при этом фактически завоевал Нормандию. Потом Генрих двинулся на столицу герцогства Руан; осада продолжалась почти полгода, причинив ужасные страдания жителям города. Согласно популярному стихотворению того времени:
Они ели собак, они ели кошек,
Они ели мышей, лошадей и крыс,
И крыса шла за тридцать пенсов…
[48]
Руан сдался 19 января 1419 года. Путь на Париж теперь был свободен. Между сторонами состоялись некие переговоры, которые не привели ни к каким решениям. Генриху противостояли король Франции Карл VI вместе со своим сыном и наследником дофином. Их поддерживал герцог Бургундский, который заключил с дофином необычный союз в попытке остановить англичан. Но союз оказался непрочным: во время встречи на мосту один из сторонников дофина убил герцога. Возможно, это стало результатом заговора, а может быть, действительно несчастным случаем, как об этом объявили, но результат в любом случае был одним и тем же. Воспользовавшись замешательством своих врагов, Генрих подошел к воротам Парижа и потребовал французскую корону. Кто теперь мог отказать ему? Новый герцог Бургундский был неопытен, дофин был в опале, а король Франции время от времени страдал приступами безумия.
После множества споров весной 1420 года было заключено соглашение, в котором подтверждалось, что Карл VI лишает сына права наследования и объявляет своим преемником английского короля. Генрих V должен был жениться на дочери французского короля Екатерине Валуа, таким образом, любой их потомок мужского пола автоматически становился королем как Англии, так и Франции. При поверхностном взгляде можно было бы говорить о великой победе: Генрих добился большего, чем любой из его предшественников. Впрочем, последующие события доказали, что соглашение оказалось чрезвычайно непрочным. Почему французы должны были согласиться на то, что ими будет править какой-то король из Вестминстера? Да и в некоторых кругах английского парламента существовали серьезные сомнения в том, что захват Франции является для Англии мудрым решением: война обходилась слишком дорого. Цена армии, поддерживающей порядок в завоеванной стране, также должна была быть очень велика. Не было никакого резона драться из-за французских дел.
В начале 1417 года духовенство прекратило молиться за успехи короля в войне за морем; парламенты 1420 и 1421 годов вернулись к прежним методам и отказались давать деньги на это предприятие. Хронист этого периода Адам из Аска закончил свой рассказ восклицанием: «Но горе мне! Великие люди и сокровища королевства будут истощены этим делом!» Можно было рассчитывать на какую-то компенсацию, которая была особенно значима для выдающихся рыцарей и солдат удачи, которые возвращались домой с награбленным добром. Томас Монтегю, граф Солсбери, писал королю: «Мы привезли домой великолепную, никогда не виданную доселе добычу». Иначе говоря, он вернулся богачом. Но воодушевляло ли это английских священников и йоменов — совсем другой вопрос.
Были страхи и по поводу суверенности самой Англии. Что, если, к примеру, будет существовать один казначей, управляющий финансами обеих стран, переплетенными, как сложный кружевной узор? А что, если король или его преемник назначит на эту должность французского аристократа? Эти страхи могли быть совершенно беспочвенными, но, как бы то ни было, они существовали. Стало очевидно, что король уже проводит во Франции больше времени, чем в Англии, и ущемляет национальные интересы.
Основанием для таких мыслей был тот факт, что Генрих был вынужден совмещать свои цели во Франции с дальнейшими военными кампаниями. Он овладел — или завоевал — герцогством Нормандским вместе с территорией под названием Вексен — областью в Северо-Западной Франции на правом берегу Сены. Но все еще существовали провинции, которыми управлял герцог Бургундский, и провинции под управлением дофина. На земле, разделенной на части, мира быть не могло.
Генрих женился на Екатерине Французской — Екатерине Валуа — вскоре после заключения соглашения с ее отцом; они с помпой въехали в Париж и поселились в Лувре. Разумеется, король желал короновать свою жену в Вестминстере, и 23 февраля 1421 года она вошла под своды аббатства. Династии Валуа и Плантагенетов соединились.
Четыре месяца спустя Генрих снова был во Франции, чтобы противостоять сопротивлению и бунтам французов. Ему приходилось сражаться ради своих целей, но во время осады города Мо он заболел. Короля лихорадило, и он все сильнее слабел. Чувствуя, что смерть подступает, Генрих выразил свою последнюю волю. Теперь у него был сын восьми месяцев от роду, и ребенок был передан под защиту одного из братьев Генриха V. Герцог Глостер должен был воспитывать и поддерживать маленького Генриха VI. В последний день августа 1422 года король умер. Его тело перевезли в Лондон и с надлежащими почестями похоронили в Вестминстерском аббатстве.
