— Но, как известно, любовь побеждает любые препятствия, разве не так? Расскажите же мне — я ужасно любопытна! — как вы встретились, как полюбили друг друга…
Виола вздохнула. Итак, экзамен начался!
— Мне кажется, это произошло в первую нашу встречу…
— И когда же вы впервые встретились с Рейберном?
Виола немного запнулась, а потом ответила:
— Н-недавно…
— Странно, что Рейберн ничего об этом не сказал, — задумчиво произнесла леди Давенпорт. — Обычно он мне все про себя рассказывал — ведь мы виделись с ним очень часто! Вас он не упоминал ни разу, это я хорошо помню, хотя, по-моему, что-то говорил о вашей мачехе…
Наступило молчание, и, не дождавшись от Виолы признаний, леди Давенпорт осведомилась:
— Вы намерены и после замужества продолжать свою суфражистскую деятельность? Вас, наверное, чрезвычайно занимают избирательные права для женщин… Еще бы — вы ведь выросли в такой семье!
— Они скорее занимают мою мачеху, а не меня…
Леди Давенпорт удивленно подняла брови.
— А я слышала от кого-то — вот только не помню, от кого именно, — что вы сами тоже часто бывали на их собраниях.
— Да, иногда мне приходилось это делать, — вынуждена была признать Виола, — но теперь… По-моему, Рейберн этого не одобрит!
— Разумеется, нет! — категорично заявила леди Давенпорт. — И если вы и впредь намерены встречаться с суфражистками, это может повредить его политической карьере.
— Да-да, конечно! Я понимаю…
— Бедняжка Рейберн! — с притворным сочувствием воскликнула леди Давенпорт. — Подумать только, в какое щекотливое положение он может попасть — он, заместитель министра иностранных дел! — если его жена угодит в тюрьму… Вам надо быть очень, очень осторожной, чтобы, не дай бог, не скомпрометировать его своими неразумными поступками!
— Я постараюсь… — робко пообещала Виола, которой надоели расспросы и хотелось как можно скорее ускользнуть из-под испытующего взгляда этой женщины.
— Вы сами — возможно. Однако у меня сложилось впечатление, что ваша мачеха — женщина необычайно решительная…
Снова наступило молчание. Первой его нарушила Виола:
— Я думаю, она понимает, что после замужества я уже не смогу… помогать ей, как раньше…
— Надеюсь, что понимает! — энергично подхватила леди Давенпорт. — Впрочем, есть и другой путь — вы могли бы попытаться убедить Рейберна в своей правоте. Представляю его во главе одной из ваших демонстраций — молодой, красивый, импозантный! По-моему, он будет выглядеть весьма мило, вы не находите?
Дрожащей рукой Виола поставила чашку, и та слегка стукнула о блюдце.
— Боюсь, что мне уже пора уходить, леди Давенпорт, — сказала она. — Дома меня ждут дела. Благодарю за приглашение.
— Я тоже была рада познакомиться с вами, — невозмутимо ответила леди Давенпорт. — Правда, мы так и не поговорили о свадебном подарке, но поверьте — я намерена уделить этому вопросу самое серьезное внимание! Это должно быть нечто очень интимное, что может подарить только старый добрый друг… Не сомневаюсь, что дорогой Рейберн оценит такой подарок!
В ее голосе зазвучали странные нотки, которые заставили Виолу вздрогнуть от недобрых предчувствий.
Она поднялась с дивана, одержимая одной мыслью — поскорее выбраться из этого дома, подальше от этой женщины, каждое слово которой источало яд.
Впрочем, к самим словам как раз было трудно придраться. Зловещий смысл придавал им тот тон, с которым произносила их коварная дама.
Леди Давенпорт тоже медленно поднялась с кресла.
— До свидания, дорогая мисс Брэндон, — любезно произнесла она. — Позвольте еще раз поблагодарить вас за удовольствие, которое вы мне доставили своим визитом. Моя карета доставит вас домой.
С этими словами она позвонила в маленький серебряный колокольчик, стоявший на чайном подносе, и в дверях тут же показался дворецкий.
— Большое вам спасибо, — снова повторила Виола. — До свидания!
Ей стоило больших усилий спуститься по лестнице, не ускоряя шаг, и так же неторопливо сесть в карету — будь ее воля, Виола умчалась бы бегом, прочь от этого ненавистного дома и его злоречивой хозяйки!
Лишь через несколько минут, когда карета уже катила по улице, девушка перевела дух. У нее было такое ощущение, что она только что вырвалась из когтей пантеры.
«Что за ужасная, злая, коварная женщина! — думала Виола. — И в то же время такая красавица… Ну разве может Рейберн не любить ее?..»
Ее охватило отчаяние. Было ясно, что тягаться с леди Давенпорт просто бессмысленно. Чем может она, простая, неискушенная девушка, привлечь мужчину, которому дарила свои ласки первая красавица Лондона?
Возможно, Рейберн действительно не хочет на ней жениться, но разве может он устоять против соблазнительного изгиба этих прелестных алых губ, этого призывного взгляда с поволокой, сияния этой ослепительно белой кожи, подобной лепесткам магнолии?..
«Как она уверена в себе, как надменна, как соблазнительна! — в отчаянии повторяла про себя Виола. — Да рядом с ней я просто неуклюжая, ничем не примечательная девица!»
Карета наконец въехала на Керзон-стрит. Увы, день уже не казался Виоле таким солнечным, каким был еще несколько часов назад, когда она возвращалась домой после обеда в доме Рейберна.
Мрачное будущее, серое и пустое без Рейберна, предстало перед ней. Он ее покинет, и тогда некому будет ее защитить в трудную минуту…
Виола прошла в кабинет и села к столу.
Она попыталась сосредоточиться на поздравительных письмах, тем более что на них полагалось дать ответ, но никак не могла.
Перед ее мысленным взором все еще стояла леди Давенпорт, грациозная и обворожительная. Вместе с тем безошибочное внутреннее чутье подсказывало Виоле, что эта дама решила каким-то образом погубить Рейберна.
«Она не простила ему измены, — рассуждала Виола, — а значит, захочет отомстить».
Впрочем, она тут же попыталась себя уверить, что наверняка преувеличивает опасность. Ну что плохого, в самом деле, может сделать Рейберну леди Давенпорт?
Теперь, когда объявлено о его помолвке, она должна понимать, что он для нее потерян. А вскоре, надо надеяться, прекратятся и эти прозрачные намеки на их былую дружбу, которые Виоле время от времени приходилось выслушивать, когда она бывала в обществе.
«И все же она может попытаться вернуть его. Женщины вроде Элоизы Давенпорт так легко не отступают», — с болью в сердце подумала Виола.
Ей вдруг представилось, как Рейберн сжимает в объятиях это изящное, чувственное тело, как целует соблазнительные алые губы…
«Нет, я не должна думать об этом! Не должна…» — приказала себе Виола.
