Такой «праздник освобождения» – это не просто признание, что косметика необходима далеко не всем. Когда некий тренд подхватывают известные личности, он часто приобретает чуть ли не религиозный пафос. Алиша Киз пишет: «Без макияжа я чувствую себя сильнее, вдохновеннее, свободнее, честнее, красивее, чем когда-либо». Кажется, что у нее случилось настоящее просветление, как только она отказалась от туши и пудры.
Отказ от мейкапа превращается в некий нравственный выбор и перестает быть рядовым решением той или иной конкретной женщины. Это не новый прием, он часто применяется в борьбе с бьюти-индустрией. Уильямс рассказала мне, что нечто подобное происходит и среди сторонников естественного роста волос. Те, кто решил не пользоваться наращиванием, шиньонами и составами для распрямления, ведут себя так, будто имеют моральное превосходство над всеми остальными.
Участники подобных движений заявляют, что делают все это из любви к себе и стремления к аутентичности. Однако их ошибка в том, что для них внешняя красота по-прежнему остается главным критерием оценки женщины. Киз не говорит, что перестала «густо» краситься, так как осознала, что есть более важные вещи, чем внешность. Она обосновывает свою позицию тем, что даже без косметики продолжает себя чувствовать привлекательной. Но, положа руку на сердце, следует признать: не все представительницы слабого пола могут с уверенностью сказать то же самое.
Пролистывая страницы участников #nomakeup в Instagram, вы найдете фотографии женщин, демонстрирующих свою «смелость», открывающие миру свои прекрасные лица и чистую кожу, не «обезображенную» макияжем. Но здесь нет тех, у кого кожа бугристая и в пятнах, у кого темные круги под глазами, а ресницы редкие и блеклые
[43]. Такие почему-то не публикуют свои снимки в рамках флешмоба. Наверное, это оттого, что большинство из нас понимают: тобой будут восхищаться, только если лицо без косметики окажется таким же красивым, как с косметикой.
Когда я попросила Тию Уильямс высказать, что она думает по поводу этого тренда, она не могла сдержать эмоций: «Я считаю, что эта акция направлена против женщин!» Конечно, у этого движения есть потенциал: показывая, что можно принимать свою внешность такой, какая она есть, никак ее не меняя, мы тем самым учим девушек любить себя и делать выбор, исходя из собственных потребностей, не оглядываясь на других. Но фактический результат нового поветрия совсем иной. Общество осудит женщину, никак не замаскировавшую глубокие следы акне или сильную пигментацию. «Похвалят и поддержат лишь тех отказавшихся от косметики, у кого и так отличный цвет лица, гладкая кожа, натуральный румянец, сияющие глаза», – говорит Тия. Какой бы сильной, воодушевленной, свободной и красивой ни чувствовала себя Алиша Киз, трудно представить, чтобы рядовым ее поклонницам было бы так же легко жить без тонального крема и подводки для глаз. Особенно неприятно, когда малознакомые люди вдруг начинают с сочувствием спрашивать, не заболели ли вы и почему у вас такой усталый вид. А кто-то ничего не скажет, лишь презрительно пожмет плечами
[44].
= Дама с бородой – гротескный, цирковой персонаж из прошлого. Такая внешность не укладывается в рамки традиционных представлений о признаках пола
Пока женщин оценивают по крайне ограниченному набору внешних признаков, у большинства из нас не выйдет по-настоящему быть собой. Ибо сколько бы ни создавал проблем макияж, он все же дает возможность хоть как-то уравнять позиции красивых и не очень, позволяя внешнему миру заметить последних и разглядеть ценные качества их личности.
* * *
Помимо этих практических соображений встает еще один вопрос. Почему вообще кому-либо должно быть дело до того, что женщина делает с собой, что она считает нужным нарисовать на своем лице – для красоты или просто ради забавы? «Если тебе удобнее всего ходить в растоптанных башмаках – ходи!» – провозглашает Уильямс. И у меня нет никаких оснований с ней не соглашаться.
= Женственность неразрывно связана с перекраиванием собственного лица и фигуры и попытками приблизиться к выдуманному идеалу
«Я понимаю, почему женщины красятся; я понимаю, почему делают прическу; я понимаю, почему надевают корректирующее белье. Люди вообще любят все искусственное», – заявляет в беседе со мной Харнаам Каур, лондонская активистка, проповедующая бодипозитив, защищающая от травли людей, непохожих на других. Она принадлежит к 10 % женщин, страдающих синдромом поликистозных яичников (57). Это гормональное расстройство характеризуется такими симптомами, как неустойчивость менструального цикла, лишний вес, пигментация кожи, гирсутизм. В случае Каур заболевание проявило себя особенно ярко: у нее растет густая борода – куда окладистей, как она сама смеется, чем у многих мужчин.
К Харнаам часто относятся как к изгою или диковинному монстру. Еще бы: женщина с бородой – гротескный, цирковой персонаж из прошлого. Ее внешность не укладывается в рамки двуполярных гендерных представлений. Но она не сдается и мужественно отстаивает феминистские ценности. Пример Каур, конечно, крайность, однако на нее часто ссылаются как на яркий образец абсолютного принятия своей судьбы и своей внешности.
Эта женщина, безусловно, по-своему уникальна. Но не настолько, насколько кажется. Борода у представительниц слабого пола действительно растет редко, но ведь тех, у кого вообще есть волосы на лице, очень много. По некоторым оценкам, до 40 % женщин сталкиваются в той или иной мере с этой проблемой (58). В значительной степени это определяется этнической принадлежностью (59)
[45]. Если дамы с подобной особенностью встречаются так часто, почему же принято считать, что без этой растительности мы будем выглядеть «естественно»? Здесь как раз опыт Каур оказывается кстати: «Ко мне иногда подходили женщины и говорили: «Я замужем уже много лет, но муж даже не подозревает, что я каждое утро бреюсь», – рассказывает активистка. Волоски удаляют воском и нитью, выщипывают, обесцвечивают. Часто все это проделывается тайно. В итоге лицо оказывается абсолютно гладким, но вовсе не потому, что так распорядилась природа.
