= В ходе опроса, проведенного в 2016 году, 65 % женщин заявили, что никогда сами не приобретали презервативов
Современные женщины могут видеть вокруг себя, а также на экране многих сексуально раскрепощенных представительниц своего пола. Однако в головах обывательниц возникает диссонанс между правилами, которым их учат, и реальностью, которую они наблюдают. Сейчас у нас куда больше сексуальной свободы, чем когда-либо. Но очень многие все равно сталкиваются в повседневной жизни с барьерами, потому что устаревшие представления о том, что должна и что не должна делать девушка, пока еще не окончательно ушли в прошлое. Даже если взрослеющую девочку уверяют, что «да» значит «да», а «нет» значит «нет», она видит, как вокруг нее женщины колеблются, отказывают, имея в виду «может быть», или приоткрывают дверь для упорствующих, вместо того чтобы уверенно отказать в близости. Даже те, кто уже усвоил, что качество их половой жизни в большой степени зависит от них самих, кто умеет постоять за себя и открыто говорит о своих желаниях, все равно в какой-то момент (именно тогда, когда откровенность в отношениях особенно нужна!) сталкиваются с неприятной ситуацией: их правду принимают за ложь.
* * *
Каждую зиму, когда отовсюду звучит рождественская музыка, я обращаю внимание на одну песню с весьма спорным текстом. Некоторым покажется, что это милый дуэт о зарождающейся новой любви. Другие, напротив, скажут, что ее сюжет можно считать иллюстрацией всепроникающей культуры насилия. Но, так или иначе, Baby It’s Cold Outside («Детка, на улице холодно») – хороший пример, помогающий понять, как американцы воспринимают согласие на секс.
= Девушка говорит «нет», но подразумевает «да» – такова ханжеская мораль
Песня была написана в 1944 году, а в последующие десятилетия ее пели самые разные исполнители: Элла Фицжеральд, Леди Гага, Майкл Бубле, Вилли Нельсон. Вообще-то она гендерно нейтральная. В ней две партии, обозначенные как «волк» и «мышка», а вовсе не как «мужчина» и «женщина». И некоторые исполнители интерпретировали ее необычным образом, ловко играя ожиданиями публики. И все же в сознании большинства людей слова песни все-таки имеют гендерную окраску. Мышка боится, что подумает ее семья, если она не вернется домой вовремя: понятно, что речь идет о девушке. А волк, уговаривающий малютку остаться, ведет себя так, как многие мужчины. Традиционные штампы и очевидное распределение ролей – вот что, на мой взгляд, делает этот старый хит столь двусмысленным.
С одной стороны, Baby It’s Cold Outside – идеальная картинка, изображающая среду, в которой выросла Андреа Баррика. В конце замечательного вечера девушка хочет продолжения, но знает, что, если пойдет на это, ее осудит семья и общество. И поэтому она отказывает потенциальному любовнику. А тот в ответ настаивает, понимая, что на самом деле она мечтает остаться. Надо только придумать убедительное оправдание (например, что вечер слишком холодный, не найти такси или даже – какая неприятность! – она выпила лишнего и не хочет отправляться в путь в таком состоянии). Милая игра кошки с мышкой (точнее, волка с мышкой) позволяет паре преодолеть трудный лабиринт, ведущий к наслаждению в условиях, когда общество строго следит за нравами. Однако стоит убрать этот контекст и поместить героев в другую ситуацию, как окраска диалога меняется. Если женщине предоставлена свобода и она может делать, что хочет, в том числе и реализовывать свои сексуальные желания, не заботясь о «социальной ответственности», то препирательства этих двоих выглядят странно и вызывают у слушателя чувство неловкости.
= Мы до сих пор толком не понимаем, что такое согласие и каким образом оно достигается
Получается, девица даже и не пытается изображать неприступность. Она просто прикрывается матерью, соседями, братьями и сестрами, чтобы вежливо вывернуться из этой истории и никого не обидеть.
А волк, вместо того чтобы сразу поверить ее словам, продолжает давить, требует остаться и даже подпаивает ее, чтобы она быстрее поддалась на его уговоры. В одном из эпизодов сериала «Южный парк» 2014 года есть фантазия на тему того, как звучала бы эта песня в современных реалиях. В клипе ее исполняли бы Тейлор Свифт и Билл Косби (как раз незадолго до того выяснилось, что знаменитый актер заманивал женщин, а потом добавлял им в напитки особый препарат. Так он обездвиживал своих жертв, чтобы совершить сексуальное насилие).
Дело, конечно, не в том, какие противоречивые трактовки можно придумать для песни полувековой давности. Просто в ней очень точно отразилась актуальная тема, споры о которой ведутся по сей день и не дают нам покоя. Противоречия в интерпретации возникают как раз потому, что мы до сих пор толком не понимаем, что такое согласие и как оно достигается. Нам хотелось бы верить, что все женщины в этом мире способны четко и ясно заявить о том, чего они хотят, а чего нет. Но никто не представляет, каким должно быть это заявление. Что именно нужно сказать, чтобы оно показалось убедительным и его можно было бы принять во внимание? А пока идут дискуссии, мальчикам продолжают втолковывать, что слабый пол никогда напрямую не скажет «да», что девушку нужно к этому подтолкнуть, уговорить и соблазнить. По крайней мере часть женщин в нашем обществе по-прежнему следует правилам, декларируемым в Baby It’s Cold Outside. Такие женщины будут сопротивляться и сомневаться до конца, надеясь, что мужчина «продавит» свою позицию и своим упорством добьется положительного ответа, который спрятан глубоко на дне женской души.
= Тело и сознание далеко не всегда синхронно проявляют признаки полового влечения
Выходит, в этом мире одни женщины могут открыто выражать свои намерения, а другие все еще считают необходимым «выставить защиту» для отвода глаз, чтобы «сохранить репутацию». А значит, придется искать какие-то новые подходы, чтобы, получив согласие, удостовериться в его подлинности. Если нельзя полагаться на слова, может, подскажет тело?
* * *
Сексолог Мередит Чиверс посвятила свою жизнь изучению психологических и физиологических аспектов полового влечения и возбуждения. Она много лет исследовала, как идет осознание этих процессов и каким образом оно связано с телесными реакциями. В некоторых наиболее известных своих работах Чиверс разбирает разницу между моделями возбуждения, свойственными мужчинам и женщинам. С сильным полом все ясно: если мужчина гетеросексуален, он реагирует на изображения женщины и на сексуальные сцены между мужчинами и женщинами. Если он гомосексуален, то возбуждается от изображений мужчин и полового взаимодействия между мужчинами. А у женщин, особенно гетеросексуальных, все сложнее. Чиверс пришла к выводу, что они физиологически откликаются на картинки или видео, демонстрирующие любой сексуальный контакт, вне зависимости от пола его участников (103). При этом те же материалы далеко не всегда будят в женщине какие-либо эмоции. (Как ни странно, это действительно так. Чиверс провела ряд экспериментов, к примеру, показывая респонденткам фильм о спаривании обезьян бонобо. При этом была зафиксирована генитальная реакция зрительниц, но никто из них при опросе не назвал ролик эротическим.)
