— Без кос тебе легче будет, — сказал охотник. — Да и просушить их нереально, простудишься же. Я не целитель, я не справлюсь. И потом, это всего лишь волосы. Отрастут.
— Такие уже не отрастут, — с горечью ответила я.
— Ну и не надо. Куда такие? Голову не вымыть, в лесу не погулять.
— Вообще-то муж мне должен волосы отрезать, — сердито сказала я. — Это его право.
В самом деле, это всего лишь волосы. Жива же.
— Это что, я теперь твой муж? — спросил с любопытством охотник. — То-то Юлианна порадуется.
- Даже не думай! Не муж, а скорее насильник. Против воли чужое взял.
— Ууу, насильником меня еще никто не называл, — смешливо протянул мужчина. — Ты первая. Всё, чужая невеста, пошли. Надо от воды уходить, пока твой батюшка за своим добром не примчался. Эх, по воде-то быстрее было бы. Как величать-то тебя, кнесинка? Полным именем, или можно просто Мила?
— Не кнесинка я, а кнесса, — въедливо поправила я. — Можешь величать кнессой Градской.
— Так свадьбы-то не было еще? — не понял охотник. — Или я чего в ваших обычаях недопонял?
— Свадьбы не было, а я все равно кнесса, — упрямо сказала я.
— Чудны дела твои, пресветлая, — вздохнул мужчина и, покопавшись в своих вещах, кинул мне плотные мужские портки, конечно рыжего цвета и песочный вязаный свитер.
Батюшка похожий по зимнему времени дома носил или под тулуп одевал, коли совсем холодно было. Штаны мне пришлись впору в бедрах. Я-то, даром, что одни кости, в бедрах широковата. А вот на талии пришлось веревкой подпоясываться. У свитера рукава подвернула, но утонула в нем не сильно. Ох и худой же этот парень!
Я с подозрением посмотрела на него, принюхалась. Да он же оборотень! Что там гадалка мне сказала? Выйду замуж за оборотня? И почему я не подумала, что оборотней много?
Охотник обмотал меня веревкой и взгромоздил на лошадь перед собой. Не слишком удобно, но зато тепло и безопасно. Я с тоской оглянулась на берег реки. Там, под кустом, кровавой лужей лежало мое платье, а поверх него — длинные, бурые, витые будто змеи косы. Солнце почти скатилось за горизонт.
Наступала ночь.
Моя брачная, чтоб ее, ночь. Конь у оборотня странный — никогда не встречала коня, который так лихо в лесу скачет. В конце концов, от мелькания стволов перед глазами мои глаза закрылись, и я уснула.
Проснулась под утро. Небо на востоке уже светлело, но вокруг было еще темно. Очень хотелось пить. Всё тело затекло. Я лежала, завернутая в одно одеяло с оборотнем и мучилась. Не от стыда, не от страха за свою честь — всё, что там от нее осталось, лежит нынче на берегу реки поверх обрывков платья. Кто поверит, что мой похититель не надругался надо мной?
Мне невыносимо хотелось в туалет. Пришлось будить мужчину.
— Охотник, — вполголоса позвала я. — Эй, охотник!
— А? — сонно спросил он. — Спи, ночь еще.
- Мне надо в кустики!
- До утра не дотерпишь?
— Я даже пять минут уже не вытерплю!
Он, пыхтя что-то под нос, помог мне подняться. Я едва удержалась на ногах, затекшее тело резко закололо сотней иголок.
— Руки развяжи, — попросила я.
— Зачем? — А штаны я как снимать буду?
— А я помогу! Ой, не надо меня взглядом убивать! Попроси вежливо.
— Пожалуйста, развяжи мне руки, — не стала ломаться я.
Подумаешь, попросить. Всё лучше, чем опозориться на его глазах. Невыносимо долго он распутывал узлы на моих запястьях. Я вся исплясалась. Наконец, руки были свободны, и я помчалась вприпрыжку к ближайшему кустику, присела в какой-то ямке, и плевать, что охотник рядом и всё прекрасно слышит и, возможно, даже видит. Телу стало легко и весело. И страшно захотелось есть. И то — я ж два дня маковой росинки во рту не держала.
Огляделась вокруг — лес вроде знакомый. Если к югу идти, куда-нибудь да выйду. А только медведи да волки мне рады при встрече будут. Да и долго в лесу я не проживу без еды и огня. Вот сейчас я позавидовала Славке. Воды осенью в лесу найти можно. А огня где взять? Ни костер разжечь, ни грибы пожарить. Ягод почти и не осталось, кроме рябины да калины. Зайца мне не поймать, а если поймать, то не разделать без ножа. Орехи? Каштаны? Коренья? Пожалуй, что седьмицу протяну. Но и то — с огненным даром дикого зверя можно отпугнуть. А водой что сделаешь? Ох, напрасно я над сестрой превозносилась.
Села рядом с охотником на попону, протянула руки — связывай. Он завязал их каким-то мудреным узлом — вроде и не давит, но и вытащить никак. А огневица легко бы веревки подпалила. Славка, как мне тебя сейчас не хватает!
— А пленников кормить будут? — спросила у охотника.
— А поспать еще пару часов ты не хочешь? — отчаянно зевая, ответил вопросом на вопрос мужчина.
— Выспалась уже.
Он тяжко вздохнул, покопался в своей торбе и дал мне краюху подсохшего ржаного хлеба с толстым куском сыра. Я, удерживая завтрак связанными руками, с наслаждением впилась зубами в такую желанную пищу.
— Тебя что, неделю не кормили? — с любопытством спросил охотник.
— Два дня, — с набитым ртом буркнула я. — Я постилась перед свадьбой.
— Зачем? — изумился он.
— Так полагается.
Умяв хлеб с сыром, я вызвала из земли под сосной маленький водный ключ, напилась чистой студеной воды, пахнущей травами, умылась. Охотник смотрел на меня завороженно.
— У тебя сильный дар, — выдохнул он. — Очень сильный.
Еще бы не сильный. После того пожара дар несколько вырос. Говорят, так бывает, когда все силы вычерпываешь до донышка. Правда, и наоборот бывает. Когда дар никогда не возвращается.
— А ты в любом месте так можешь, или только на своей земле? — поинтересовался охотник.
— В любом, — ответила я. — В пустыне сложнее, но, уверена, я справлюсь.
— Отлично, — обрадовался охотник. — Не придется искать источники. Подержишь, я умоюсь?
Отчего ж не подержать? Мне бы и хотелось его ненавидеть, но почему-то не выходило. Уж больно он простой да смешливый. Да, похитил меня, людей убил. Но такова его работа. В конце концов я сама порой цыплятам головы сворачивала, а потом их потрошила. Да и служба у воинов такая, что в любой момент их жизнь закончиться может. А ведь он один был, а защитников моих дюжина. Значит, сплоховали они, подвели.
Или не один? Задумалась, вспоминая. Вначале упали два дружинника, ехавшие чуть сзади меня. Может ли один человек сразу двоих уложить?
— О чем задумалась, кнесинка?
— Кнесса я, сколько раз повторять?
— Не понимаю я этих ваших тонкостей, — проворчал охотник. — Кнесса, так кнесса. Давай, на лошадь залезай, кнесса Градская.
