С отъездом Кирьяна из дома ушел последний свет, здесь сделалось тихо, как в склепе. Да он и был склепом, этот огромный прекрасный некогда дом, склепом, по которому слонялось три призрака.
Дом я обошла весь, благо запрета на это не было. В таких больших поместьях мне прежде бывать не доводилось. На первом этаже только библиотека была величиной с половину отцовского дома. Книжные полки доходили до потолка, но лестница, стоящая в углу, покрылась пылью и заросла паутиной. Книг было немного, полки пустовали. Оставалось только надеяться, что книги ушли с молотка, а не послужили топливом для каминов. Бальная зала тоже находилась на первом этаже. Великолепный ее паркет был почти идеален, а вот панорамные окна все рассохлись, отчего там гуляли сквозняки и порой даже метался снег. Потом снег таял, оставляя безобразные темные пятна. Пока дома был Кирьян, он заставлял обеих горничных своевременно убирать талую воду. Я же просто велела заложить подоконники тряпками, коих в доме было бесчисленное множество. Стало темнее, но теплее и суше.
Точно так же я утеплила окна в своей спальне, безжалостно оборвав портьеры в одной из пустых комнат, тем более, что всё ценное из них давно было продано. Совершенно пустых комнат на втором этаже я насчитала более тридцати. Жилых было две — хозяйская спальня, где жил Кирьян, и моя. В хозяйской спальне обстановка была не тронута: там был и ковер, и тяжелые бархатные занавеси, и потемневшие от времени, но всё еще роскошные обои с золотым тиснением, и старинные гобелены. У Кирьяна было бюро с бумагами, гардеробная с костюмами, книжный шкаф и даже зачарованный сейф в стене. Бог весть, что он там хранил! Виолетта с Юлианной жили в одной комнате на первом этаже рядом с кухней. Скорее всего, она раньше принадлежала кухарке или экономке. Во всяком случае, в ней было тепло, ведь печь в кухне топилась постоянно.
Из обслуги кроме четырех горничных и лакея были еще повариха, черная работница и привратник, он же садовник, он же охранник. Человек этот был так стар, что вероятнее всего знал еще старика Джонатана, причем в его детские годы. Жил он в доме единственно из милости.
Казалось бы, жить в таком большом и некогда богатом доме было страшновато, но, поскольку Кирьян был на королевской службе, на доме была система охранных заклинаний, а в случае пожара или попытки ограбления (хотя что тут грабить, не пойму) на помощь пришли бы королевские службы.
На мой взгляд, единственную угрозу представляли Оберлинги, которым так усердно пыталась подложить меня Юлианна. Если они и не поубивали этих двух ворон, то исключительно из нежелания марать руки.
Я совершенно не понимала, каким образом Браенги надеялись поправить своё благосостояние путем этого странного брака. Дом принадлежал Киру, и он рано или поздно намеревался привести его в порядок. Он же платил жалование прислуге, закрывал счета и присылал продукты.
В конце концов, я потребовала у Юлианны все бумаги, касающиеся тяжбы с Оберлингами, и закопалась в них.
Первое, что я поняла — Джонатан был бесов гений. Абсолютный гений, предусмотревший почти всё на свете. Я думаю, с моим отцом они бы крепко подружились. Хотя бы потому, что если бы они поссорились, то уничтожили бы полмира.
После бракосочетания Оберлинги должны были выплатить денежную компенсацию за рудники и земельные угодья. В случае отказа от брака с их стороны по каким-либо причинам — вернуть имущество. Сумма (в отличие от имен брачующихся, кстати) была прописана. По нынешним временам она казалась не столь внушительной, как раньше, но все равно: на нее, наверное, можно было купить всю отцовскую волость. У нас же ни рудников, ни заводов не было, лишь поля, реки да леса.
Итак, от Браенгов требовалась свободная девица детородного возраста, от Оберлингов — подходящий мужчина, не имевший детей. То есть даже и вдовец. Особо оговаривалось, что и девица, и мужчина должны быть физически полноценны и психически здоровы, а также быть старше пятнадцати и моложе сорока лет — огромное спасибо, прадедушка. Я специально нашла словарь, дабы уточнить, насколько девица должна быть девицей: увы, это слово обозначало как невинную деву, так и молодую женщину. Особого упоминания о невинности не было. Скорее всего, договор был составлен таким образом, чтобы в случае несвоевременной смерти Юлианны ее можно было заменить Виолеттой, да только Юлианна в то время была жива — но никто не знал, где она.
Кроме потери значительной суммы денег, Оберлинги теряли холостого мужчину, а вместе с ним, вероятно, какой-нибудь договор. В любом случае, они, несомненно, покрывались позором. Это прерогатива женщины — отказываться от брака. А для мужчины это недопустимо. Хотя всплывший договор аннулировал последующие, скандал будет непременно, и это ужасно радовало бабку. При отказе же от невесты Браенгов тоже будет скандал, возможно, чуть меньший. Ну и приданое придется вернуть. Что-то мне подсказывало, что Оберлинги в данной ситуации предпочтут меня прочим невестам.
Итак, есть я — здоровая молодая женщина, вероятно, способная к деторождению, да еще внешне — типичный Браенг. Не то, чтобы это играло роль, но для бабки моя внешность была поводом для злорадства. И есть… кто есть от Оберлингов? Был бы рядом Кир, он бы мне поведал. А от бабки и Виолетты я ничего не добилась. Словом, где-то есть физически полноценный Оберлинг, находящийся в твердом разуме — пока. Что он останется психически здоровым, когда ему предъявят меня с этим бесовым контрактом, мне никто гарантировать не мог. В конце концов, после свадьбы это уже будет исключительно моей проблемой.
А вообще я поняла, что Оберлинги поступили подло. В том, что свадьба не состоялась, не было вины Браенгов. В договоре оговаривалась гибель невесты либо жениха, а вот пропажи не было. Юридически Юлианна всё еще была невестой Оберлинга, ведь женой славского государя она не была. А вот возраст уже не позволял претендовать на жениха. Будь в договоре указанно ее имя, она бы с превеликим удовольствием стребовала себе жениха хоть в три раза моложе себя — исключительно из мести.
Признаться, если бы не моя роль, я бы искренне посочувствовала Браенгам. Но то, как они поступали со мной, вызывало у меня лишь ненависть.
Глава 2. Брак заключен
В один далеко не прекрасный день в наш (уже наш) дом постучал посыльный от короля. Всех Браенгов приглашали на традиционный королевский зимний маскарад. Не было ни малейшего сомнения, что там будут и Оберлинги.
Приглашение подразумевало три персоны, и Виолетта немедленно сказалась больной. Бал был любим всеми лордами, потому что при необходимости королевская казна предоставляла готовые костюмы. Ими могли воспользоваться как обнищавшие семейства, так и те, кто не желал быть узнан. Ими, естественно, воспользовалась и Юлианна, выбрав платье и на меня.
Не пойти я не могла — у Юлианны был второй браслет.
Юлианна была иронична и выбрала себе костюм Фатум — богини судьбы, чьим непременным атрибутом были часы. Я же должна была изображать то ли Метель, то ли Зиму — в светло-синем искрящемся платье, в маске, расшитой стеклярусом, и сетке на волосы. Мне было абсолютно безразличен наряд, но за сетку я испытывала нечто вроде благодарности — она немного скрывала мои безобразно короткие волосы.
