— Говоришь, первая леди Оберлинг упала с лестницы сама? — медленно спросила я, распрямляясь.
ЧАСТЬ 3. ХОЗЯЙКА
Глава 1. Медянка
Как бы мне ни хотелось немедленно изловить неведомого мага, надо было выходить на поиски Оберлинга. Кир собирался отправиться за ним вместе с Якобом и Морисом — одним из конюхов. Я заставила их взять меня с собой. И что с того, что я не хожу на лыжах? Зато я хожу по снегу! А на лыжах выучусь в следующем году.
Мне вняли: мужчины, как и лорд Оберлинг днем раньше, поняв, что я могу уплотнить им дорогу, предпочли передвигаться в зверином обличье. Я шла на своих двоих, а рядом со мной рысцой бежали два крупных пса и худая рысь. Конечно, я бы предпочла ехать верхом, но удерживать одновременно снег и незнакомое животное я бы, скорее всего, не смогла.
Двигаться в мужской одежде оказалось куда более споро, чем в куче юбок, но всё же оборотни были значительно быстрее меня. К подножью старой полуразрушенной сторожевой башни они добрались раньше, но подняться по укрытому рыхлым снегом крутому склону не смогли ни в зверином, ни в человечьем облике.
А вы думали, зачем я напросилась с вами? Выстроить из снега ступеньки для меня — дело пары минут.
Вот что забавно — в Славии я слыла водником, а здесь, в Галлии, сделалась снежным магом. Мне нравился снег — он оказался послушнее и полезнее воды.
Оборотни наперебой уверяли меня, что лорд Оберлинг внутри, да я и сама уже чуяла его присутствие. Квадратная башня вблизи была крепче, чем казалась снизу. Камни плотно прилегали друг к другу, дверь, освобожденная от снега, почти не тронута временем. Укрытие от непогоды сомнительное, но внутри куда безопаснее, чем снаружи. Там даже было довольно тепло: Максимилиан развел костер.
Впервые я увидела его зверя: это был очень крупный черный волк с белыми лапами и подпалинами на животе. Глаза у него ярко-голубыми. Даже пушистая шкура не могла скрыть болезненной худобы. Меня, не сговариваясь, мои спутники втолкнули в дымное пространство башни первой. Волк сверкнул глазами, медленно поднялся и поддел головой мою руку, как ластящаяся кошка.
Воспользовавшись разрешением, я сбросила рукавицы и запустила пальцы в густую теплую шерсть.
Мужчины обернулись в людей снаружи. Оберлинг, очевидно, был не столь чувствительным, и, не подумав пощадить моё душевное здоровье, стал распрямляться прямо при мне.
Зрелище не для нервных барышень: недаром оборотни не любят менять ипостась при свидетелях. Зверь поднимается на задние лапы, тело его трещит и скручивается, неуловимо меняясь. Счастье еще, что оборотни трансформируются вместе с одеждой: во всяком случае, взрослые. Таскать тулупы и валенки на зверином хребте довольно сложно.
С тяжелым вздохом я сдержала те резкие слова, каковые я бы непременно высказала своему недалекому супругу, будь у нас менее официальные отношения, но, полагаю, он отлично понял всё по моему взгляду.
— Я дурак, знаю, — с виноватой улыбкой произнес он. — Но и этот буран какой-то неправильный. Слишком уж внезапный, слишком… направленный на замок Нефф.
Мы с Кирьяном переглянулись и помрачнели.
Оберлинг жадно вгрызся в кусок холодного жареного мяса, который я взяла с собой. Надо было решать, что делать дальше: то ли возвращаться домой, то ли идти вперед на поиски Гленна и Марка.
Кирьян предложил мне и мужчинам возвращаться, потому что передвигаюсь я слишком медленно, но у Максимилиана была другая идея. Он поднялся по шаткой деревянной лесенке на второй ярус башни и, словно ярмарочный фокусник, вытянул оттуда дровни — легкие деревянные санки с упряжью. В них на собаках по зимнему времени перевозят дрова.
— Милославу я повезу сам, если она проложит нам путь. Эти места я знаю превосходно, я здесь вырос. Якоб и Морис отправляются домой: там сейчас необходимы мужские руки. Скорее всего конюшню надо латать, возможно, стоит пополнить запасы дров. И, конечно, негоже встречать в пути Зимнепраздник.
Я захлопала глазами: Зимнепраздник же! В самом деле, в Славии это самое важное событие зимнего сезона. Катанье на коньках, снежные крепости, костры на поляне в лесу, нарядно украшенные дома и, самое главное, подарки!
Зимнепраздник отмечают в самую маковку зимы: дальше день пойдет в рост, с каждым днем будет становиться всё теплее, хотя здесь до весны еще очень далеко, не менее двух лун. В Славии зимы недлинные, мягкие. Порой и снег не покрывает поля — тогда уж маги его зазывают. Бывало у нас, хоть и не часто, что на Зимнепраздник шел дождь.
Здесь уж зима так зима: никакого сравнения с нашей. Что же это, я в Зимнепраздник буду не в замке?
— Мы как раз к утру дойдем до Медянки, — продолжил Максимилиан. — Оттуда до шахты день пути. Встретить праздник в деревне — хороший знак, для деревенских жителей, конечно. А уж если при них будут целых два мага, то они будут просто счастливы.
На том и порешили — кто возразит лорду? Аккуратно усадили меня в санки, впрягли туда Оберлинга, и мы отправились в путь.
Поразительно! Видела бы меня сейчас Юлианна! Сам лорд Оберлинг тащит на санях ее непутевую внучку, а племянник мчится рядом, вздымая столбы снежной пыли. Несмотря на то, что супруг укутал меня еще и в свой тулуп (сказал, что ему всё равно бежать в теплой шкуре), я довольно быстро замерзла. К тому же очень хотелось спать, глаза закрывались сами собой. А ведь мне нужно было следить за дорогой, уплотняя перед оборотнями снег. В очередной раз провалившись в сон, я явственно увидела перед собой Тамана и услышала его насмешливый голос:
— Глупая женщина, знай свое место! Ты снова суешь свой нос в мужские дела, упрямица?
От жгучей обиды открыла глаза — вовремя: лапы оборотней уже проваливались в снег. А еще я чуяла горьковатый запах дыма. Пришедшая мне, верно, от усталости безумная идея заставила меня подскочить.
— Кирьян, — закричала я, но тут же закашлялась, захлебнувшись морозом. — Кирьян! Сделаем снежных коней! Ненадолго наших сил хватит!
Рысь затормозила, волк остановился как вкопанный, а сани все еще ехали вперед — насилу звери успели убраться с их дороги.
— Эта девочка — лучшее, что случилось в моей жизни! — с чувством прохрипел Кир, мгновенно принимаясь за работу.
Никаких коней у нас, конечно, не вышло — не в том мы были состоянии, но вот снежный вихрь, подхвативший сани, куда мы с огромным трудом встали, прижавшись друг к другу, как моченые огурцы в бочке батюшкиной кухарки — вихрь вышел замечательный. Казалось, прошло несколько мгновений, когда у подножья белой горы показались заснеженные холмики, из которых курился дымок.
На самом деле уже светлели звезды. Что ж, зато мы согрелись. Уже не сговариваясь — языки у нас с Киром ворочались с трудом — просто переглянувшись, мы привычно раскидали снег с домов, освобождая улицы, лесенки, каменные изгороди.
Миг — и мы, обессиленные, висящие с двух сторон на Оберлинге, стоим возле самого большого каменного дома о два этажа. Таща нас на себе (особенно меня, Кир еще способен самостоятельно, хоть и с опорой, переставлять ноги), Максимилиан принялся ногами колотить в деревянную дверь.
