— Кого еще бесы среди ночи принесли? — раздался вскоре из-за двери грозный голос. — Проклятые оборотни, житья от вас нет!
— А чего сразу оборотни? — проворчал Кир.
— А кто ж еще по такому снегу может сюда добраться? — резонно спросил открывший дверь здоровенный мужик.
— Твой лорд, например, — насмешливо ответил Максимилиан, подхватывая мою начинавшую сползать тушку. — Давай, Людвиг, пускай нас в дом, да приготовь постели. И пожрать тащи — всё, что найдешь, но лучше мяса.
— Не оборотни они, — буркнул неведомый мне Людвиг, в котором я учуяла самого что ни на есть полноценного медведя. — Мой лорд — оборотень и есть. И этот, рыжий, тоже оборотень. А девку дохлую откуда взяли?
— Это моя супруга, так что придержи свой поганый язык, — ледяным голосом заявил Оберлинг.
— Четвертая что ли? — без страха уточнил медведь. — Что, еще не померла? Судя по виду, уже вот-вот!
Откуда только силы взялись? Я зачерпнула из сугроба доброе ведро снега и бухнула ее невежливому Людвигу прямо на голову: будет знать, как говорить гадости магу!
Дальнейшее вспоминалось урывками: меня раздели, напоили сладким чаем с молоком, мешком бросили в мягкую постель. Потом в полусне я постоянно сталкивала с себя отчего-то горячее и очень тяжелое одеяло.
Проснувшись от неприятной тяжести в мочевом пузыре, я еще некоторое время с интересом рассматривала низкий дощатый потолок. Было совсем светло, в небольшое окно били яркие солнечные лучи, освещая неказистую горницу. Деревянные стены завешаны коврами, в углу два сундука, на них лежит стопкою одежда. Рядом со мной на кровати, закинув на меня руку, спит мой супруг. Из одежды на нем только кальсоны. На мне, впрочем, тоже только панталоны и сорочка.
Терпеть дальше не было сил, я весьма бодро вскочила и запрыгала к сундукам, шипя от непередаваемых ощущений ледяного пола под ногами. Они тут что, совсем не топят что ли? Такое чувство, что я иду прямо по снегу. Моя одежда была в порядке, я быстро натянула чулки, теплые штаны и свитер. В качестве обуви мне предлагались короткие расшитые яркой вышивкой валенки. Первый раз видела такую красоту — на юге валенки носили только в лютые морозы, то есть не чаще пары раз в году. Выглянула за дверь, пританцовывая — где-то внизу слышались голоса. Рядом имелись еще две двери, но заглядывать я за них не решилась. Сбежала по деревянной лестнице, едва не сшибив крупную, красивую женщину с толстой русой косой.
— Проснулась, голубка? — обрадовалась она. — Пошли скорее, кормить тебя буду. Ты, похоже, голодала.
— Потом, всё потом, — жалобно проскулила я. — Мне нужно в уборную.
— Мыльня тут, разберешься сама, — быстро сориентировалась женщина, заталкивая меня в одну из дверей. — Горячая вода в бочке.
Несмотря на то, что здесь обычная деревня, отхожее место организовано роскошно — есть и фарфоровый стульчак с деревянной накладкой, и ведро с водой рядом, и небольшая, сияющая медными боками ванна. От ниши на стене пышет жаром: в ней стоит большой бочонок с краном и ведром под ним. Похоже, что с другой стороны печка, от которой и нагревается вода. В мыльне тепло, даже жарко.
Умылась теплой водой, пригладила волосы пальцами, в очередной раз порадовавшись, что Кир обрезал мне косы. Длинные волосы хороши в девичестве или в барском доме. Когда ты скачешь по полям, с ними сложно.
Интересно, все ли люди в деревне живут так хорошо, и откуда у них деньги на такую роскошь? В деревнях отца дома были проще, в основном деревянные, да это и понятно — камня в нашей равнине не добывали. Дерево куда дешевле. Кнесов дом, например, был наполовину из камня, наполовину из дерева.
В наших деревнях редко где в доме были мыльни. Отхожее место строили на улице, во дворе же ставили баню, а в доме, в специальном закуте возле печки, мыли в лохани только малых детей да больных. Считалось, что вода смывает всю хворь и злые помыслы, поэтому в доме ее оставлять было нельзя. Даже умывались деревенские на улице, там же и посуду мыли, и стирали. Помнится, я много горячилась, объясняя, что всё это предрассудки и глупости, но отец махал рукой. Пока людям удобно, они будут так жить. Когда-нибудь всё изменится.
А двухэтажными строили только трактиры и постоялые дома. Обычные избы были в три-четыре комнаты: трапезная и несколько спален, в зависимости от количества поколений семьи, живших в доме.
Откуда-то умопомрачительно запахло жареной курицей. Ноги сами понесли меня на запах. За большим столом в кухне уже сидели сладко жмурившийся Кирьян и вечно хмурый Максимилиан. Ждали только меня. Хозяйка поставила передо мной большую миску с дымящимся картофелем. На столе были и блины, и пироги, и запечённая курица.
Когда-то бабка, а за ней Линт учили меня, что девушка должна кушать аккуратно, деликатно и понемногу, и я всегда старалась соответствовать правилам. Сейчас мне было наплевать на это. Я слопала всю картошку, обе куриные ноги и затолкала в себя пирожок с яйцом. Потому что маги должны хорошо питаться. Кир съел всё остальное. На лавку напротив нас грузно опустился медведь, именованный Людвигом. Мужчина был невероятно огромным, в нем, наверное, было три Кира, да еще половинка Оберлинга. Знать, зверь его был крупным.
Я и раньше встречала оборотней-медведей, но столь большого — впервые. В Славии оборотней было мало, лишь переселенцы из Галлии или гости. Медведей среди славцев не было, только волки — серые или бурые.
Людвиг мне в диковинку: рослый и крепкий, заросший бурой бородой, аккуратно заплетенной в косички, с маленькими черными глазками; одна его рука была толщиной, как моя ляжка. Белый шрам на его щеке, терявшийся в бороде, цепкий взгляд, выбритые волосы на висках ясно говорили о том, что он бывший военный, не утративший своих привычек и здесь, в мирной жизни.
Прическа вообще может многое сказать о человеке (и об оборотне тоже). Например, в Славии две косы девушка носит только в девичестве. Если коса одна — перед вами замужняя женщина. Если на волосах черная или белая повязка или косынка — то вдова. У профессиональных военных, в том числе и бывших, всегда выбриты виски. Это значит, что именно этот человек отвечает за безопасность поселения и имеет право собрать ополчение. О, разумеется, это не относится к лордам! Лорды вольны носить любую стрижку, лишь бы это выглядело прилично. Впрочем, мало кто вообще их осудит за что бы то ни было.
У меня вообще нет кос. Но я вроде как леди, а это значит, что могу побриться хоть налысо.
— Чудны дела твои, Пресветлая, — наконец, заявил медведь, которому, видимо, надоело играть в гляделки. — За одним столом сидят два Браенга и Оберлинг, и все живы.
— Это с какой стороны посмотреть, — невозмутимо ответила я, подливая себе в кружку морса из глиняного кувшина. — Я, например, считаю, что за столом сидят два Оберлинга и один Браенг.
Людвиг расхохотался, и зрелище это было страшным. Я вообще вначале подумала, что у него начался какой-то припадок.
— Как ты ухитрился поймать в свои сети такую курочку? — с интересом спросил медведь. — Что она в тебе нашла?
