Едва успевая перебирать ногами, я мчалась в разноцветье платков и множестве лиц. Голова кружилась, морозный воздух врывался в грудь, щеки горели огнем. Откуда-то слышались чудные звуки свирели. Я запрокинула голову и утонула в черной, усыпанной бриллиантами глубине неба. На юге небо прекрасно и близко, а здесь — загадочно, словно чужое нам дыхание. Над лесом разливалось что-то зеленое, будто изумруд, по краям переливающееся то огнем, то голубизной. Хоровод рассыпался, люди загоготали, как гуси, идущие к водопою, подхватили на руки детей.
— Что это? — испуганно вцепилась я в руках мужу. — Пожар? Вроде не похоже!
— Это богиня подняла на нас взгляд своих чудесных глаз, — прошептал Оберлинг. — Великое благословение для всех!
Кто-то сунул мне в руки деревянный кубок с щекочущим нос паром. Я попробовала — поперхнулась. Это что-то огненное, обжигающее, от чего захватывает дух. Попробовала еще раз, еще — и вылакала весь кубок. В напитке явно было немало алкоголя, к которому я вообще была непривычна — на юге женщины пили лишь слабое вино, и то нечасто.
После третьего кубка я уже распевала незнакомые песни, отплясывала танцы, которые и не знала до этого, хохотала и целовалась с Оберлингом на виду у всех.
Ближе к полуночи люди начали дарить друг другу подарки. У меня подарков не было, и мы с Кирьяном устроили небольшое представление из снега и ветра: показали бегущих лошадей, медведя и волка, заставили танцевать снежную деву и под конец построили небольшой замок для ребятни. Нам хлопали в ладоши изо всех сил. Дарами не обошли и нас: я получила новенькие замшевые перчатки и красивейшие расшитые неведанными птицами валенки, а так же связку шкурок каких-то пушных зверьков. Добрая Сарина подарила мне еще теплую вязаную шапку из кроличьего пуха. Киру тоже подарили перчатки и валенки. Что-то вручали и Оберлингу, но я уже засыпала стоя, прильнув к его плечу, и сил разглядывать дары совершенно не было. До постели, впрочем, я дошла сама — упала в нее плашмя и мгновенно уснула.
Наутро мы сразу засобирались домой: мне не терпелось показать Кирьяну дневник принца, Оберлинга беспокоило размещение людей, Гленн и Марк рвались утешить переживающих за них людей. Голова была тяжелая, во рту противный вкус желчи — зато вчера было весело. Ничего, прокатиться по морозцу — и всё пройдет.
Чем ближе мы подходили к замку Нефф, тем больше меня охватывала радость и предвкушение. Я возвращалась домой — туда, где мне рады. Издалека мой замок казался просто сказочным. В сказках, которые мне рассказывала на ночь Линд, в таких замках жила прекрасная принцесса — теперь это я (других принцесс в замке Нефф всё же не имелось), которую охранял злой огнедышащий дракон. Я скосила глаза на Оберлинга: дракон тоже имелся. Когда-то и огнедышащим был, а сейчас — увы. Впрочем, неизвестно еще, кто из нас дракон. Я тоже умею рычать и готова защищать свой дом от недругов. Конечно, супруг у меня не тянул на прекрасную узницу, но я всё равно заулыбалась во весь рот.
Нас встречали уже во дворе: с напряженными лицами, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. Не заметить огромного медведя Гленна было невозможно. Марта вцепилась в мужа, поливая слезами его шубу — не ждала, чай, его живым. Дочки тоже не отпускали.
Я толкнула Оберлинга в бок, прошептав:
— Я первая в мыльню.
Растолкав всех — меня не особо приветствовали, зашла в дом, сбросила заснеженный плащ на пол возле камина и поднялась наверх. Пожалуй, это было то, о чем я мечтала: горячая ванна, в которую я щедро плеснула травяного настоя, мыло, пахнущее полевыми цветами, свежие мягкие полотна для вытирания. Супругу пришлось несколько раз напоминать мне из-за дверей, что мыльня у нас одна на двоих. Выманил меня только хлопок открывшегося портала. Кого там бесы притащили аккурат в Зимнепраздник?
Настроения как не бывало: пришлось наскоро вытираться, сушить волосы, надевать платье — благо что было что надеть. Роскошное бархатное платье темно-зеленого цвета принадлежало, кажется, третьей покойной леди. Ткань была так хороша, что мы с девушками не решились портить платье быстрой переделкой, а полностью перешили подол, пустив вторую юбку из золотой парчи. Спереди на корсаже пустили золотой шнур, утягивающий лишний объем. Туфли тоже нашлись в тон — из той же золотой парчи. Словом, я в этом платье выглядела соответственно статусу. Примчавшаяся Анна сообщила, что у нас гости: прибыл двоюродный дядюшка Оберлинг. Горничная помогла мне уложить волосы.
К платью требовались украшения, а кроме венца у меня ничего не было. Что ж, серебро не слишком хорошо сочетается с золотой отделкой, но выбор невелик. Постояла у окна, глубоко дыша, набралась смелости и вышла из своих покоев.
Но ведь это мой замок! Даже не по праву рождения и супружества — потому что он принял меня! Отчего же я робею? Оттого ли, что на мне наряд с чужого плеча, пусть и переделанный? Оттого, что брак мой был заключен унизительно поспешно? Оттого, что волосы коротки и едва закрывают шею?
Кто я здесь — нежеланная ли гостья, чужачка? Не слишком-то мы подружились с супругом, если не считать краткие ночи полнолуния. Боюсь я, что выкинут меня прочь отсюда — прямо в сугроб. Вспомнились все каверзы Юлианны, все ее попытки устроить скандал, навредить Оберлингам. Неважно, что меня и в Галлии-то не было — всё мне припомнят. Одна радость, что Кирьян рядом.
А и не уйду. Не дождетесь. Выгонять будете — не уйду. В косяки вцеплюсь пальцами.
Спускалась медленно, оттягивая неизбежное. В горле стоял ком, дыхание сбивалось. Пусть я не чувствовала себя леди Оберлинг, но кнессой Градской я быть не перестала. Голову вскинула, будто книги у меня на макушке лежали. Всех девочек учили ровно ходить, ставя им на макушку стопку книг. Вот и я сейчас представила перед собой лицо отца — опозорить его было немыслимо, он не спустит — и пошла далее с ровной спиной и расправленными плечами. На миг прижалась пылающим лбом к шершавой стене замка: помоги, защити, родной.
Гостя провели в диванную — так я называла про себя салон возле библиотеки. Мебель расчехлили, принесли туда закуски и вино. Гость, прибывший столь нежданно, был в возрасте, пожалуй, старше моего отца. Цепкий взгляд льдистых глаз, белая грива волос, морщины на лице и трость возле дивана — первое, что бросалось в глаза. Стар, но не немощен. Сух, но не хрупок. В глазах живой ум, хотя и вид не слишком приветливый.
Старик осмотрел меня с ног до головы. Уверена, он заметил и перешитое платье, и короткие волосы, и тени под глазами. Ладно хоть, я успела принять ванну и не пахну как конь после скачки.
— Дядюшка, позволь представить мою супругу Милославу, — лениво махнул рукой в мою сторону Макс. — Милослава, присаживайся, составь нам компанию.
Пьян. Успел уже. Глаза блестят лихорадочно, в руках стеклянный стакан с янтарной жидкостью. Что ж, раз лорд пьян, главная теперь леди. Сам напросился.
Кивнула свысока, села на краешек стула, прямо уставилась на «дядюшку». Тот поморщился от такого внимания.
— Лорд Аристарх Оберлинг, — представился он. — Что ж, не ожидал, что вы… такая.
