Ямагата насупился.
– Лотосмены могут гробить лучший корабль флота, чтобы потешить гордость сёгуна, но даже поцелуй в задницу не заставит меня поменять мнение, госпожа Охотница.
– Если это так глупо, зачем же гробить лучший корабль флота?
– Вы отлично понимаете, зачем, – Ямагата плюнул на деревянный настил. – Политика. Сёгун контролирует армию, но только Гильдия знает секрет производства чи. Они вынуждены удовлетворять прихоти друг друга, иначе весь этот сортир взлетит на воздух. Я всего лишь простой человек, которому платят за перевозку товара. Если я хочу сохранить свой подряд, я иду туда, куда мне, черт побери, говорят.
– О, да, я знаю, как работает политика при дворе, Ямагата-сан, – улыбнулась Касуми. – Я охотилась с Черным лисом при двух предыдущих сёгунах – у меня было время изучить брачные привычки гадюк.
– Зачем тогда вы допрашиваете об этом скромного облакохода? Что, черт возьми, могу знать я, чего не знаете вы?
– Ну, между строк, я спрашивала, кого вы так разозлили, чтобы вас отправили выполнять это поручение? – Касуми убрала с глаз растрепавшиеся волосы. – Видимо, кого-то важного.
Капитан взглянул на нее искоса, и его губы неохотно растянулись в улыбке.
– Я не болтаю о своих любовных связях, Касуми-сан.
– А, вот в чем дело, – улыбнулась она в ответ. – Тогда она – жена важного человека.
– На самом деле, дочь. Но все и всегда заканчивается одинаково. Пустой трюм, никому не нужный рейс и я сам, ругающий ублюдка, который в этом виноват.
– Надеюсь, она того стоила.
Ямагата закрыл глаза, и по его телу пробежала дрожь восхищения.
– Да, такая красотка…
Касуми засмеялась.
– Просто держитесь подальше от всех дочерей, которых вы можете встретить в этой поездке, Ямагата-сан. Главный Охотник Масару не так снисходителен, как нео-тёнины с толстыми кошельками и связями в Гильдии.
– Не переживайте. Я скорее вставлю свою женилку в пасть голодному морскому дракону, чем разозлю Черного Лиса Шимы, госпожа.
Ямагата ухмыльнулся и слегка поклонился, прикрыв кулак ладонью. Касуми поклонилась в ответ, и он начал подниматься по высокому шпилю. Качнувшись, он ступил на разъеденные перекладины, положил руки на ржавое железо и двинулся вверх, к своему кораблю. Капитан «Сына грома» показался Касуми порядочным человеком, и она с облегчением вздохнула. Кланы Дракона и Лиса постоянно вступали в приграничные стычки и никакой приязни друг к другу не испытывали. Хотя не все представители Рю или Кицунэ хранили злобу в сердце, она все же беспокоилась, что Ямагате может не понравиться присутствие на борту Черного Лиса или его дочери.
Касуми перевела взгляд на толпу, опираясь на свой шестифутовый посох бо из железного дерева, покрытый вороненой сталью. Вокруг нее бурлила толпа: спускались с кораблей на землю облакоходы, суетились сараримены, толкая плечами лотосменов в атмоскафандрах, молодые парни раздавали липкие, только что напечатанные листовки с новостями и рассказывали сказки о злодеяниях варваров в колониях Шимы за границей. Она даже заметила нескольких торговцев-гайдзинов, выделявшихся среди толпы светлыми, коротко стрижеными головами и бледной кожей, покрытой грязью от смога. На них были странного покроя одежды из крашеной шерсти с драпировкой на плечах и меха животных, несмотря на ужасающую жару. Они стояли рядом с деревянными ящиками и сваленными в кучи тюками натуральной кожи, споря о цене за дюжину рулонов дубленых воловьих шкур с группой кишащих роем нео-тёнинов.
Последние двадцать лет круглоглазых называли врагами. В газетах их изображали коварными кровопийцами, ворующими души животных и носящими их шкуры. Два десятилетия было напрасно потрачено на тщетную борьбу с вторжениями в сёгунат. А ведь проще было бы всем затянуть потуже ремни и вести себя цивилизованно. Касуми восхищало, что в разгар всех войн находились люди, которые искали прибыль даже в постелях своих потенциальных захватчиков. Вот они – уже здесь: торговцы-гайдзины, что путешествуют по морям на своих движимых молниями грузовозах; на запястье у каждого тщательно прорисовано разрешение на пребывание. Они стояли на тротуаре под пристальными взглядами прищуренных глаз городских охранников и продавали кожу по непомерным ценам, потому что в этой стране теперь не осталось шкур – разве что на крысиных трупах. Они судились-рядились, торговались и считали монеты, пряча светло-голубые глаза за темными стеклами, наблюдая за прибывающими на кораблях военнопленными. Но, даже если гайдзины в Доктауне и предполагали, как жестоко обращаются с их соотечественниками, они не рвались составить им компанию на пути к зданию капитула. И поэтому они низко опускали головы и держали свое мнение при себе.
Вскоре Касуми увидела Акихито, голова которого возвышалась над толпой. Великан выглядел так, будто он топчется в море грязных соломенных шляп и бумажных зонтиков.
Она помахала рукой, и троица двинулась сквозь толпу ей навстречу.
– Я смотрю, ты все-таки нашла их, – Касуми улыбнулась Юкико. – И даже невредимыми.
Девушка поморщилась, опустила на шею очки.
– Невредимыми, но вонючими.
– Масару-сама, – Касуми поклонилась отцу Юкико.
Она сделала вид, что не видит, как девушка закатила глаза.
Масару тоже поклонился в ответ. Вид у него был все еще потрепанный. Под глазом наливался ужасный фиолетовый синяк, скрыть который не могли даже очки.
– Как ты, большая глыба? – Касуми осмотрела Акихито с ног до головы. – В предвкушении?
– Нет, я есть хочу.
– Вы же только что ели! – Юкико покачала головой.
– Взбодрись, – Касуми хлопнула большого человека по руке. – Не говори мне, что твое сердце не забилось сильней при мысли об охоте на грозового тигра, ворчливый негодник. Мы уже сто лет не охотились на таких зверей.
– Каких таких? – Акихито сложил руки, будучи явно не в восторге. – Которые привиделись кому-то под воздействием вонючих выхлопов?
– Нам следует спешить, – прервал Масару их пикировку и, прищурившись, посмотрел вверх, на корабль, окутанный дымкой.
– Все ли оборудование на борту? Дополнительные кобиаши и черносон?
– Хай, Масару-сама, – кивнула Касуми. – Мне понадобилось несколько лишних кука, чтобы быстро доставить клетку сюда, но оказалось, что спешки нет. Министр Хидео приказал нам ждать его прибытия.
– Айя, – вздохнул Масару, укладываясь на сложенных ящиках и потирая затылок. – На это может уйти весь день. Толкните меня, как он появится.
– У тебя найдется что-нибудь поесть? – Акихито с надеждой поднял бровь.
Касуми рассмеялась, а Юкико фыркнула. Вытащив из-за пояса мешочек, женщина бросила гиганту хлебец из восстановленного риса, и компания присела в тени и приготовилась ждать.
Через дорогу от причала «Сына грома» жалось несколько нищих, завернутых в грязные лохмотья и тянувших дрожащие руки за подаянием. Среди них была девушка, ровесница Юкико. Она была очень хорошенькой: глубокие, влажные глаза и кремовая кожа. Ее мать сидела рядом, раскачиваясь вперед-назад. Вокруг губ у нее растекались отчетливые темные следы, говорившие о болезни черных легких – черной чуме.
