Сёгун остановился и зло сощурил глаза. Но не успел ни ответить, ни отчитать охотника, потому что в этот самый момент терьер на руках Аиши зарычал и вонзил по-щенячьи острые зубки в палец своей хозяйки. Она вскрикнула и уронила его. Он перевернулся в пыли и побежал прямо к Юкико, тявкая и виляя хвостом. Аиша сунула укушенный палец в рот, облизывая кровь, и по толпе пронесся наполненный ужасом вздох. Люди отводили глаза, чтобы не видеть позора своей госпожи и не навлечь неизбежного гнева сёгуна.
Лицо Йоритомо потемнело, глаза сузились от ярости. Он щелкнул пальцами, отдавая приказ ближайшему железному самураю, и указал на щенка, радостно прыгающего у головы Юкико.
– Уничтожь эту дворняжку.
– Хай! – пролаял воин сквозь закрывающее его лицо железо.
Он подошел к щенку, гремя доспехами. Юкико поднялась на ноги, обхватив щенка обеими руками. Самурай подошел ближе, и из силового блока под его шлемом вырвался дым лотоса. Смотреть на маску, изображающую о́ни, было страшно – жуткая усмешка, обнажающая острые металлические клыки, двойные рога на лбу. Нависнув над девушкой, он протянул руку в черных железных латах, молча требуя перепуганного терьера.
– Йоритомо! – воскликнула леди Аиша. – Пожалуйста!
Юкико перевела взгляд с леди Аиши на пухлого щенка, который облизывал ее нос ярко-розовым языком. Она моргнула и посмотрела ему в глаза, пока ветер играл в ее волосах и стряхивал пыль с ног. Солнце в зрачках песика отражалось красными звездочками на темном занавесе ночи, которые ослепительно сверкали разноцветными брызгами.
– Юкико! – рявкнул отец.
Она вернулась в реальность.
– Но…
– Дочь, отдай ему собаку!
– Но он же не специально! – произнесла Юкико и испугалась собственных слов. – От госпожи пахнет духами, а ему это не нравится! Он просто хотел убежать!
Раздался резкий звук. Это самурай выхватил зазубренную катану из ножен и включил зажигание. Двигатель заработал, смазывая зубцы пилы вдоль лезвия меча. Самурай потянулся к собаке железными скрюченными, как когти, пальцами.
– Погоди, – стальным голосом приказал Йоритомо.
Самурай замер. Над улицей повисла тишина, сине-черная, полная угрозы, нарушаемая только треском чейн-катаны. Сёгун медленно подошел к Юкико, наклонив голову на бок. Девушка опустила глаза, не зная, куда смотреть, переводя взгляд с земли на оружие в руке самурая. Собравшаяся толпа затаила дыхание в предвкушении зрелища неожиданной казни.
– Как тебя зовут, девочка?
– Кицунэ Юкико, – выпалил Масару ее имя, не дав ей открыть рот. – Это моя дочь, мой господин. Умоляю, простите ее.
Сёгун холодно посмотрел на него и приложил палец к губам.
– А, дочь Лиса. Я помню, – он выжидающе протянул руки. – Дай мне собаку, Кицунэ Юкико.
Юкико повиновалась, отдав щенка, затем опустилась на колени, лбом в пыль.
– Простите вашу покорную слугу, мой господин.
Йоритомо поднял щенка за шкирку. Обнажился нежный розовый живот с коричневыми пятнами, быстро вилял хвостик. Сёгун сердито нахмурился, когда щенок лизнул его прямо в нос. Один из хористов зажал себе рот руками, пытаясь подавить рвавшийся изо рта смешок. Его руководительница уже подняла руку для затрещины, но тут же резко опустила ее. Широко раскрыв глаза, она в изумлении смотрела на верховного Правителя.
Йоритомо-но-мия, девятый сёгун из династии Казумицу, смеялся. Толпа облегченно выдохнула, и вскоре многие засмеялись, прикрывая рты руками. Ядовитый ветер разносил громкий детский смех хористов, звенящий сотней серебряных колокольчиков. Веселье летело по воздуху, ударяясь об изъеденные коррозией стены складов, отражаясь в глазах застывших лотосменов и железных самураев, смущенно переглядывавшихся. Йоритомо сунул щенка под мышку и потрепал его по ушам, переводя взгляд на Юкико.
– Встань, дочь лис, – с улыбкой приказал он, как будто и не собирался казнить ее пару минут назад. – Тебе скоро предстоит работа.
Сёгун снова повернулся к Масару, и глаза его опасно заблестели.
– Храбрая дочь – благословение дому ее отца.
– Благодарю вас, мой господин, – Масару снова опустился на колени и поклонился.
– Не подведи меня, Черный Лис. Мне бы не хотелось лишать тебе последнего, что у тебя осталось.
– Не подведу, господин. Будьте уверены.
– Хорошей охоты, Масару-сан. Верни мне моего арашитору.
Он коротко кивнул капитану Ямагате, затем повернулся на каблуках и шагнул назад к моторикше, почесывая щенка за ушами.
– Лотос должен цвести, – добавил он, уже как будто про себя.
Юкико поднялась на дрожащих ногах под взглядом железного самурая. Она посмотрела ему в глаза, когда он расстегнул маску о́ни и откинул лицевую панель в сторону. Он был слишком молод для самурая; ему едва ли семнадцать, подумала она. Высокие скулы и тяжелая нижняя челюсть с остроконечной бородкой, гладкая блестящая кожа цвета бронзы. А глаза… глаза у него были ослепительно зеленые, глубокие, и сверкали, как на картинах, изображающих великие северные моря. Он улыбался ей.
– Это был очень смелый поступок, леди.
Уставившись на него, Юкико будто язык поглотила.
Боги, он великолепен…
Самурай снял перчатку и провел большим пальцем по затихшему лезвию, оставляя тонкий красный след на зубчатой стали. Он вытер кровь о свою золотую накидку и вставил катану в украшенные эмалью ножны со звуком, напоминавшим стрекот цикад.
– Если меч обнажили, он должен отведать крови, – глаза его сверкали, как кремовый нефрит. – Я рад, что это была не твоя кровь, дочь лис.
Он поклонился, надел перчатку и встал на свое место. По сигналу хозяйки хора дети снова запели, и вся процессия развернулась, поднимая облака едкой пыли. Моторикши извергли струи густого сине-черного дыма, оседавшего копотью на очках собравшейся толпы. Загрохотали шаги бусименов, вступая в резонанс с пением хора, сопровождаемым рыком работающих на лотосе двигателей.
Как только свита удалилась, многие из толпы с любопытством разглядывали Юкико, их бормотанье звучало в воздухе, как песня сверчка.
Акихито встал и вытер грязный пот со лба.
– Тысяча чертей, маленькая лисица, ты в своем уме? Да они могли…
– Не сейчас, – Касуми толкнула большого человека. – Давайте просто поднимемся на борт.
– Да, – Ямагата бросил осторожный взгляд на охотников. – Нам давно пора отчалить.
Троица загрузилась в лифт, изъеденные сцепки платформы заскрипели. Ямагата снял гидравлический рычаг с ржавого крюка и выжидающе посмотрел на Масару.
– Главный Охотник, вы с нами?
Юкико не сводила взгляда с отпечатков сапог у ее ног. Она осмелилась посмотреть на отца и увидела ярость в немигающих налитых кровью глазах. Его трясло от гнева, руки были сжаты, и весь он был как натянутая тетива.
