Это был подарок отца на ее девятый день рождения.
Я БОЛЬШЕ НИЧЕГО ТЕБЕ НЕ ДОЛЖЕН, ДИТЕНЫШ ОБЕЗЬЯНЫ. ВОЗВРАЩАЙСЯ К СВОЕМУ ВОНЮЧЕМУ ПЛЕМЕНИ.
Вонючему племени?
ГНЕЗДО ПАРШИВЫХ МУРАВЬЕВ. ИЗ ДЕРЕВА И КАМНЯ. ПЛЮЮЩЕЕ ЯДОМ В МОЕ НЕБО.
Это города.
МЕРЗАВЦЫ. КОПОШАЩИЕСЯ НА ЗЕМЛЕ. ГНИЛЬ.
Если ты оставишь меня здесь одну, я умру.
МНЕ ВСЕ РАВНО. Я ЗАПЛАТИЛ СВОЙ ДОЛГ. ВАС – МИЛЛИОНЫ. СТАНЕТ НА ОДНОГО МЕНЬШЕ – НЕПЛОХО ДЛЯ НАЧАЛА.
Мы думали, что вы вымерли. Откуда ты взялся?
РАЙДЗИН.
Зверь посмотрел в небо, крылья дрогнули у него за спиной. Она чувствовала, как гнев и недоверие затуманивают его разум. Инстинктивная агрессия, последствия битвы с о́ни, все еще наполняла его жилы. Но за ней она почувствовала крошечную искру первозданного чувства, бурчащего в животе и расползающегося по ребрам.
Ты голоден.
Зверь зыркнул на нее.
ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ ОТ МОИХ МЫСЛЕЙ, НАСЕКОМОЕ.
Ты не можешь летать, а значит, не можешь преследовать добычу.
Арашитора зарычал, взрывая землю задними лапами. Ярость вспыхнула с новой силой от напоминания об увечье и лицах ее отца и Акихито, окрасившихся в цвет убийства.
Я могу помочь тебе. Я – охотник.
МНЕ НЕ НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ.
Ты не сможешь охотиться здесь. Дичь услышит твои шаги. А по земле ты двигаешься слишком медленно, чтобы хоть кого-нибудь поймать. Ты умрешь от голода.
МНЕ ХВАТИТ СКОРОСТИ, ЧТОБЫ ПОЙМАТЬ ТЕБЯ, ДИТЕНЫШ ОБЕЗЬЯНЫ.
Его глаза сверкали в темноте, как давно потерянные звезды.
Мы можем помогать друг другу. Я буду охотиться для нас. А ты будешь защищать меня. Вместе мы сможем выбраться отсюда. Повыше.
ТЫ МНЕ НЕ НУЖНА.
Но ты мне нужен. Я заплачу дань за защиту. Плотью. Горячей и кровавой.
Зверь заурчал, обдумывая слово «дань», и она почувствовала вибрацию в груди. Он не был уверен в точном значении слова, но ему нравилось, как оно звучит, и нравилась ее готовность услужить. Глаза Юкико были опущены, плечи сгорблены, руки сложены на груди, как у молящихся в храме. Она чувствовала его пристальный взгляд. Он понимал, что может размазать ее по деревьям, невзначай взмахнув когтистой лапой, но не хотел признавать, что она права, – он умрет от голода без ее помощи.
Пусть она будет домашним питомцем, решил он. Она искупит оскорбления своей стаи рабством. А если нет, то послужит подушкой под брюхо.
ОЧЕНЬ ХОРОШО. ПОЙДЕМ.
Он направился в подлесок, размахивая из стороны в сторону длинным хвостом. Юкико старалась держаться рядом, во мраке спотыкаясь о корни и кусты. В темноте она слышала крик совы, тихий стук капель дождя на широких листьях. Маленькие искры жизни взлетали и исчезали перед ними, ничего не зная о пришельцах и не желая ничего знать. Голова арашиторы была на уровне ее собственной, и он презрительно поглядывал на нее, когда она оступалась, спотыкаясь и ругаясь во мраке.
ТЫ, НАВЕРНОЕ, ОХОТНИК НА ГЛУХИХ ЗВЕРЕЙ.
Прости. Здесь так темно. Я ничего не вижу.
НЕСЧАСТНАЯ ОБЕЗЬЯНА. СЛАБАЯ. СЛЕПАЯ.
Можно я воспользуюсь твоими?
МОИМИ? ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ?
Твоими глазами. Я могу смотреть через твои глаза.
Долгая пауза, тяжелое дыхание, девушка опять споткнулась в темноте, распугав мелкое зверье. В животе у него заурчало.
ХОРОШО.
Юкико скользнула в его сознание, почувствовала напряжение его мышц и влажное тепло его меха. Им приходилось идти по неровной поверхности, и она поняла, как трудно идти зверю с такими лапами, не предназначенными для передвижения по земле. Но он гордо держался, не признавая слабости, и это упрямство немедленно напомнило ей об отце. Высокомерный. Высокомерный и гордый.
Нам нужно найти место для отдыха. Подальше от этого храма. Я могу сделать несколько ловушек. Что ты ешь?
МЫ РЫБАЧИМ. В ГОРНЫХ ПОТОКАХ. БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕТ. ЗЕМЛЯ ЗАДОХНУЛАСЬ ОТ ВАШЕГО СОРНЯКА.
А есть еще такие, как ты? Арашиторы? Мы думали, что вы вымерли.
НЕ ТВОЕ ДЕЛО, НАСЕКОМОЕ.
Юкико замолчала, шагая как во сне, с полузакрытыми глазами, оглядывая окрестности с помощью глаз арашиторы. Она протянула руку и ухватилась за бок громового тигра, чтобы удержать равновесие. Широкие перья как будто стекали по его ребрам и животу, становясь все тоньше и меньше, и было почти невозможно заметить, где заканчиваются они и начинается блестящий мех тигра. Она удивлялась, какой он мягкий на ощупь, густой, удивительно теплый, несмотря на дождь, и липкий от крови о́ни. Зверь тяжело и странно пах смесью едкого кошачьего мускуса, крови и озона. Его разум был удивителен: стремительные инстинкты хищной птицы переплетались с яркими чувственными порывами кошки.
Наконец, его одолело любопытство.
КАК ТЫ СЛЫШИШЬ МОИ МЫСЛИ?
Подарок маминого рода. Я – дитя лис.
КИЦУНЭ.
Она почувствовала смутное одобрение, лучащееся где-то в самом дальнем уголке его души.
МЫ ПОМНИМ КИЦУНЭ.
Меня зовут Юкико. А у тебя есть имя?
Долгая пауза, заполненная голосом бури.
…НЕТ.
Тогда, как мне тебе называть?
МНЕ ВСЕ РАВНО.
Она провела пальцами по боку тигра, коснулась кончиков перьев. Она вспомнила, как много зим назад с горы спустился голодный волк. Она вспомнила друга, который встал на ее защиту, чтобы спасти ей жизнь, хотя его не просили об этом. Она чувствовала себя в безопасности, когда он был рядом. Ее защитник. Ее брат.
Ее друг.
Я буду звать тебя Буруу.
16. Кожа
О́ни – это демоны, рожденные в подземном мире Йоми. Слуги самой темной тьмы. Дети великой Черной Матери, Богини Идзанами. Рожденные тьмой и прячущиеся во тьме.
Возможно, поэтому Юкико и арашитора не заметили их приближения.
Ветер цеплялся за ветви деревьев, срывал цветы и листья, поднимая ослепляющие вихри, в ушах звучал грохот грома и стук дождя – казалось, весь мир превратился в один бесконечный гул. Наступила ночь, и скитальцы стали искать пещеру, дерево с дуплом, любое укрытие, чтобы спрятаться от стихии. Когда они вошли в дубовую рощу, демоны набросились на них с подветренной стороны, тихо, словно пар. Они падали с деревьев, как пауки, с длинными конечностями и острыми клыками, сжимая в когтистых руках шипованные тэцубо и мечи тоцука-но цуруги длиной в десять кулаков. За долю секунды до того, как боевая дубинка опустилась на череп громового тигра, Юкико подняла голову и выкрикнула предупреждение. Арашитора быстро, как молния, метнулся и оттолкнул ее в кусты потрепанных розовых гортензий.
