Юкико убрала пряди волос с глаз, заправила их за уши. Голос ее звучал так, словно она находилась за тысячи миль.
– Я хочу убедиться, что с моими друзьями все в порядке. Что они выжили после крушения. – Она посмотрела в открытую дверь на Буруу с болью и досадой. – Но я не хочу отдавать Буруу этому маньяку. Мне все равно, что ему обещали. Меня не волнует честь. Честь – это чушь собачья.
Даичи так вздохнул, что все его тело пришло в движение.
– Завидую я тебе, Юкико-чан, – он смотрел на нее с другой стороны очага, и в его серо-стальных глазах отражались языки пламени. – Мне понадобилось сорок лет, чтобы понять это. Очень долго, с того дня, как я взял в руки деревянный меч, я считал, что честь – это служение. Выполнение воли моего сёгуна и образ жизни в соответствии с Путем воина. Я считал себя мужественным, выполняя свой долг. Но теперь я понимаю, что такая преданность оборачивается трусостью. Дворяне этой страны отказались от Кодекса Бусидо, выражая свою верность в лучшем случае на словах. Служение становится благородным делом, но только если твой господин благороден.
Он сжал руки, пристально глядя на мозолистую кожу.
– Эти руки обагрены кровью. Ее ничем не смыть. Я убивал женщин. Я убивал детей. Я убивал невинных и нерожденных. И хотя мне приказывал это делать мой господин, но взмахивал мечом именно я. Я знаю это. Я знаю, что однажды мне придется держать ответ перед Энма-о, и великий судья приговорит меня к наказанию. В голове у меня живет демон, который в минуты спокойствия говорит со мной черным языком. Прерывает мой мирный ночной сон, заставляя покрываться потом. Он произносит всего два слова. Повторяя их снова и снова.
Он сглотнул и покачал головой.
– В ад.
– Зачем вы рассказываете мне все это? – Юкико смотрела на него сквозь ресницы, почему-то вдруг напугавшись.
Каори сжала руку отца и яростно помотала головой. Он надолго замолчал, уставившись на огонь, наблюдая, как чернеют и обугливаются дрова. Наконец он взглянул на Юкико.
– Я хотел бы, чтобы ты сделала кое-что для меня. Для всех нас. Я хотел бы, чтобы ты освободила эту землю.
– И как я могу это сделать?
– Убей сёгуна.
От неожиданности Юкико с грохотом уронила миску, бульон растекся по доскам. Она была уверена, что ее нижняя челюсть отвисла до колен.
– Эээ… Вы хотите, чтобы я…
– Хай, – кивнул Даичи. – Я хочу, чтобы ты убила Йоритомо.
– Но я не… Я просто…
– Йоритомо бездетен. Несмотря на всех его гейш и изнасилованных девушек, ему не удалось произвести на свет ни одного наследника. Род Казумицу умрет вместе с ним. Без этого подставного лидера между кланом Тора и его правительством произойдет раскол. Каждая из элит Казумицу обладает достаточной силой, чтобы взять под контроль армию Тигра, если Йоритомо умрет, но ни у одной из них не хватит сил захватить власть во всей стране. У даймё есть собственные войска, и каждый из них будет сопротивляться любым попыткам других дзайбацу посадить на трон своего человека. Согласия нет ни между лидерами кланов, ни между их генералами. – Он снова вздохнул и показался совсем стариком. – Я знаю, как устроен их мир. Я был его частью целых сорок лет.
– Вы говорите о… Вы хотите начать гражданскую войну?
Даичи покачал головой.
– Нет. Я хочу создать хаос. Сумбур.
– В начале была Пустота, – тихо произнесла Каори, цитируя «Книгу десяти тысяч дней». – Бескрайнее море возможностей. Потом в нее вдохнули жизнь.
Даичи кивнул.
– И в этой пустоте люди Шимы обретут голос. Мы научим их. Покажем, что пристрастие к лотосу убивает их и все вокруг. Покажем, что единственная власть, которой обладают правительства, – это власть, данная им народом. И теперь он должен вернуть себе эту власть.
– Я не убийца, – сказала Юкико.
ТЫ УБИВАЕШЬ О́НИ.
Это другое, Буруу.
ПОЧЕМУ?
Они – демоны. Исчадия ада. А мы говорим о человеке из плоти и крови. Настоящем человеке.
НАСИЛЬНИК. РАБОВЛАДЕЛЕЦ. ГОСПОДИН УМИРАЮЩЕЙ ЗЕМЛИ, УНИЧТОЖАЮЩИЙ ЕЕ…
Я никого не буду убивать, Буруу!
Даичи внимательно наблюдал за ней, опираясь подбородком на руки.
– Всему когда-то приходит конец.
– Может быть, сёгун и воплощение зла, – Юкико смотрела на огонь, и в глазах ее вспыхнул внезапный гнев. – Но я – не убийца. Почему вы, черт возьми, думаете, что я убью ради вас?
– Потому что я знаю, что Йоритомо сделал с тобой. С тобой и Черным Лисом.
– Йоритомо никогда не касался меня, о чем…
– Он убил твою мать.
Наступила полная тишина. Внутри у Юкико все застыло, весь ее мир рухнул и, распадаясь, полетел во тьму. Она ощутила холодную тяжесть в животе, свинцовый комок в горле, а язык просто прилип к нёбу. Снаружи сверкала молния, освещая все вокруг зловещим белым цветом.
– Что вы сказали? – едва выдохнула она.
– Он убил твою мать, – безжизненно произнес Даичи. – Вернее, я убил твою мать. Твою беременную мать. По приказу Йоритомо.
– Моя мама жива. Она просто ушла от нас, когда…
– Нет, – Даичи покачал головой, протягивая к Юкико мозолистые ладони в рубцах. – Она ушла из этого мира. С моей помощью. По приказу Йоритомо. Это было предостережение твоему отцу.
Юкико перевела взгляд со старика на его дочь и по слезам на глазах девушки поняла, что весь этот ужас – правда. Буруу вскочил на лапы, зарычав и вздыбив шерсть на спине. Его ярость прорвалась сквозь пелену неверия, и Юкико вдруг обнаружила, что держит в руках свой танто. Она почувствовала трещины на покрытом лаком дереве – кончиками пальцев она все гладила и гладила неровности рукоятки, словно читая мантру для слепых. Но прежде, чем она это осознала, она вскочила на ноги, одной рукой схватив Даичи за ворот, а другой прижав нож к его горлу.
– Вы лжете, – прошипела она. – Вы – лжец.
– У меня много грехов, – Даичи смотрел на нее спокойно и с пониманием. – Наемный убийца. Поджигатель. Губитель невинных и нерожденных. – Он покачал головой. – Но я никогда не лгал, Юкико-чан.
Она прижала клинок к телу Даичи. Он разорвал свою уваги, обнажив грудь и живот, ужасные шрамы, оставшиеся от татуировок.
– Бей, – сказал он, хлопнув себя по животу. – Бей сюда. Я не заслуживаю ни перерезанного горла, ни быстрой смерти. Я заслуживаю мучительной смерти. Предсмертных стонов от боли – смерти труса. Но прежде чем нанесешь удар, пообещай, что ты сделаешь то же самое с Йоритомо. Больше я ни о чем не прошу. Воздай нам обоим по заслугам.
Каори с ужасом смотрела на нее, прижав руки к бокам, и слезы ручейком текли по шраму. Она опустилась на колени, прижалась лбом к полу. Тихим прерывающимся голосом она взмолилась о пощаде.
