– Почему вы думаете, что они мне что-то сделали?
Она вернулась к укладке волос Юкико, ее ловкие пальцы скользили меж блестящими прядями, отливающими черным.
– Потому что не бывает так, чтобы человек однажды проснулся и решил… – Юкико мысленно одернула себя и понизила голос… – сделать то, что мы собираемся сделать.
– И что же?
– У меня нет настроения для игр. Что они сделали вам, Мичи?
Девушка помолчала, встретившись взглядом с Юкико в зеркале. Ее беззаботность испарилась, и казалось, что в глазах мелькнули тени. Когда она снова заговорила, стремительная живая молодая девушка, с которой Юкико провела последние несколько дней, исчезла, и на долю секунды она увидела ярость, которая скрывалась под этой красивой маской.
– Дайякава, – сказала Мичи.
– Вы оттуда?
– Я родилась там. Мне было шесть лет, когда произошел бунт. Префект. Тот, которого вынудили совершить сэппуку…
– Вы знали его?
Кивок.
– Это был мой дядя.
– Значит, дети, которых они убили…
– Мои кузены, – она тяжело сглотнула. – Прямо у меня на глазах.
– О боги…
– Вся моя семья отдала свои жизни борьбе против сёгуната Казумицу. – Ее глаза загорелись черным огнем, оттенив мертвенно-бледную кожу. – Поэтому да, свое тело я бы отдала. До последней капли крови. До последнего вздоха – лишь бы увидеть освобождение своей страны.
– А Аиша? – Юкико наклонила голову, немного прищурившись.
– А что она?
– Какая ей выгода из всего этого? Почему ее это волнует? Не может быть, чтобы из-за Каори.
– Вы оскорбляете ее, Юкико-чан, – в голосе Мичи зазвучала сталь. – Она намного сильнее вас и сильнее меня.
– Неужели? Ведь если Йоритомо умрет, она сядет на трон, не так ли?
– Вы не знаете, о чем говорите.
– Так расскажите мне. Чем именно она рискует?
Пауза затянулась, и девушки пристально смотрели друг на друга в зеркале. Только скрип вентиляторов на потолке да городской шум вдали, за высокими стеклянными стенами, прерывали тишину. Юкико подумала, что она слишком многого потребовала от Мичи, но та наконец заговорила.
– Подумайте вот о чем, – Мичи снова начала укладывать волосы Юкико, но ее руки уже не были такими нежными. – Ваша мать. Мой дядя. Сёгун и Гильдия пролили нашу кровь. Наша решимость подкреплена шрамами. Легко бороться против несправедливости, когда власти дали вам повод ненавидеть. А что они дали Аише?
Юкико пожала плечами, ничего не сказав.
– Все, чего бы она ни пожелала, – продолжила Мичи. – Все, о чем могла мечтать. Если бы она захотела, она бы всю свою жизнь прожила в этих стенах, никогда не соприкасаясь с гнилью, растущей снаружи. Но она решилась открыть глаза. Она решилась отказаться от всего этого, рискнуть всем, что они дали ей, всем, что у нее есть сейчас, и всем, что когда-либо могло быть. Ни династия, ни Гильдия никогда и ничего у нее не забирали. И все же она хочет их уничтожить. Почему?
– Не знаю.
Юкико долго и пристально смотрела на отражение девушки, как будто видела ее впервые. Она поняла, что Мичи, которую она знала, была просто маской – ей приходится играть роль, безжалостно и беспринципно. Погружаясь в ее глаза, как в черные мутные воды, в глубине души у нее появилось странное отчетливое чувство, и она инстинктивно, на расстоянии, протянула руки к теплу Буруу. Теперь она начинала понимать масштаб происходящего – она дала затянуть себя в игру, о которой ничего не знала. Она действительно ничего не знала о союзниках, с которыми ей пришлось столкнуться.
Буруу. Ее отец. Ее собственная жизнь.
Полагаться на всех этих чужаков слишком рискованно.
Мичи внимательно наблюдала за ней, словно читая ее мысли.
– Однажды я спросила у Аиши об этом. Почему она рискует всем и где она берет для этого силы. Она ответила, что со стороны ее выбор кажется огромной странной жертвой. Как могут выбрать борьбу те, у кого нет шрамов? Они смотрят по сторонам, видят довольные лица людей, равных себе по положению, и с готовностью делают шаг за пределы этого удобного для жизни, но довольного маленького круга. Она сказала, что сначала каждая клеточка ее тела восставала против этого. Потому что все мы склонны подчиняться импульсам толпы, Юкико-чан. Испытывать комфорт, плывя в одном потоке со своими собратьями. Это затягивает.
Она, не отрываясь, смотрела на отражение Юкико, но по глазам было видно, что сейчас она где-то далеко-далеко в зазеркалье.
– Но с приближением заката все, что нужно, – это смотреть вперед, следить, куда нас несет этот поток. Осознать, что мы плывем по течению в пропасть. Мы все знаем это. Знаем точно так же, как знаем звук нашего голоса. Мы видим это, когда смотрим в зеркало. Мы слышим это, когда просыпаемся среди долгой тихой ночи. Это голос. Который говорит нам, что с этим миром, который мы сами и создали, происходит что-то ужасное, что-то глубоко неправильное. – Голос Мичи опустился до шепота. – Аиша сказала, что после этого все стало просто. Так же просто, как говорить. Как будто оттачиваешь свое умение произносить всего одно крошечное слово.
– Какое слово? – почему-то прошептала Юкико.
И Мичи выдохнула один лишь краткий слог – хрупкий, как стекло.
– Нет.
– Говорят, обучение идет хорошо, – сказала Аиша, делая глоток чая.
Солнце уже скользнуло за горизонт, сменившись прохладными сумерками. Над удушающей вонью залива Киген тихо веял легкий морской бриз, изгоняя палящую жару и даря благословенную прохладу. Самая жаркая часть лета закончилась. Уже скоро наступит осень, расстелит ковер из сухой желтой листвы. Юкико гадала, вернется ли она к тому времени в Йиши, чтобы посмотреть, как деревья сбрасывают свои зеленые наряды. Последний раз она видела, как мир меняет свои цвета на желтый, оранжевый и красный, когда была маленькой девочкой.
– Хай, госпожа, – ответила Юкико. Она сидела на шелковой подушке перед низким полированным столом. Служанки Аиши снова играли на сямисэнах – бледные пальцы ловко порхали по туго натянутым струнам, извлекая из инструментов достаточно громкие звуки, чтобы уши любопытных людей, проходящих мимо двери из рисовой бумаги, могли слышать только навязчивую мелодию сямисэна.
– А вам нравится, какое внимание оказывает вам лорд Хиро?
Юкико глотнула чаю и ничего не ответила.
– Он такой красавец. Верный до безобразия.
– Госпожа, простите меня. Но я пришла сюда не для того, чтобы поболтать о лорде Хиро.
– Вас смущают разговоры о любовнике?
– Что? – Юкико чуть не подавилась чаем, бросив укоряющий взгляд на Мичи. – Он не… Я бы никогда…
Аиша рассмеялась громким переливчатым смехом – прекрасные зубы, рубиновые губы. Юкико почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Она опустила глаза и уставилась на свои колени и пальцы, подрагивающие под вышитым шелком.
