– Айя, как вкусно, – простонал он.
Рокору впился зубами в свой нектарин, когда Хадзиме вдруг вспомнил о правилах хорошего тона и предложил кусочек девушке. Она покраснела, опустилась на колени и поклонилась, глядя в пол.
– Благодарю вас, сама, но этот дар был только для вас.
– Может, хотя бы выпьете с нами? – Рокору еще раз глотнул из бутылки, уставившись на несколько солнц над головой. Небо расплывалось по краям.
– Хай, пей и радуйся, благодари Йоритомо-но-мию, следующего Танцующего с бурей Шимы, – засмеялся Хадзиме, споткнувшись и припадая к стене. Он нахмурился, глядя на фрукты в своих семи руках, чувствуя, как превращается в желе камень у него под ногами.
Вздох. Звон металла о камень, звук упавшего тела. Запах мочи.
Из теней появились фигуры и быстро приблизились. Двое мужчин подхватили заснувших охранников и потащили их по переулку. Юноша выплеснул ведро воды на камни, чтобы смыть мочу и кровь. Из-за угла вывернул Акихито в широкополой соломенной шляпе, на груди, между складками уваги виднелись длинные шрамы. Рядом с кошачьей грацией уверенно шагала Касуми с посохом бо в руках.
– Мы готовы? – спросил большой человек.
Мичи посмотрела в сторону переулка, откуда возвращались ее соратники в мундирах отравленных охранников. Один из них бросил связку ключей, ярко сверкнувших в алом свете солнца. Мичи, не моргнув, поймала их в воздухе. Она взглянула на великана, кивнула Касуми и вытащила из корзины свой цуруги – прямой, обоюдоострый клинок в два фута длиной, тонкий как бритва.
– Теперь готовы.
Вдалеке глухо зарокотал гром.
– Пощады не будет.
Юкико неслышно спускалась на арену, ступая ногами в таби по голому камню, руки спрятаны в рукавах уваги. Она кивнула бусимену, охранявшему проход под аркой, и ее робкая улыбка сменилась похотливой ухмылкой. Когда она подошла, он протянул руку, расправив укрытые железом пальцы.
– И что ты тут делаешь одна, без сопровождения, малышка?
С арены донесся оглушительный рев, который усиливался эхом, отскакивавшим от теплого камня. Бусимен, нахмурившись, повернулся к Буруу и покрепче сжал дубинку на поясе. Выскользнув из рукава прямо в руку, шприц с черносном вдруг показался ей тяжелым. Она сунула его в зазор между пластинами нагрудника, чуть ниже подмышки, воткнула и нажала на поршень. Черная жидкость заструилась в плоть бусимена. Он задохнулся от удивления, схватился за шприц и в ступоре рухнул на землю.
Рев затих, и уже замерло эхо, когда напарник часового вернулся из уборной, все еще завязывая пояс своих штанов хакама.
– С чего, он, черт возьми, вдруг принялся рычать? – Бусимен разобрался со своим оби и увидел, что его приятель неподвижно лежит на полу. Подбежав к нему, он опустился на колени, снял перчатки и приложил пальцы к шейной артерии, чтобы проверить пульс. Юкико тихо вышла из тени, ступая мягко, легко, словно дыхание спящего ребенка. Между пальцами у нее была зажата иголка. Бусимен рухнул на тело своего друга, и из раны на шее засочилась кровь.
Двое других бусименов стояли на верхних стенах с другой стороны арены и смотрели на залив Киген. Тихий душный ветер доносил оттуда звуки музыки. Они тихо беседовали, проклиная свое дежурство, выпавшее именно на сегодня. Юкико тихо, словно привидение, приблизилась к ним со спины – слышен был лишь мягкий шорох ткани по прохладному твердому камню. Блестящие стальные иглы бликуют в тусклом солнечном свете. Пальцы лежат на поршнях. И вот из-под иглы появляются капельки крови, окрашивая ткань под руками стражников в более глубокий красный цвет. Оба рухнули, не успев охнуть, и среди пустых скамей эхом разнесся звук удара железа о камень.
Оглядев заснувших солдат, Юкико вспомнила стихотворение, которому мама учила ее, когда она была маленькой:
Гордо ревет Тигр.
Ныряет в морские глубины Дракон.
Парит в воздухе Феникс.
А курица достается Лису.
– Кицунэ приглядывает за своими, – прошептала она, швырнула пустые шприцы на лежащие без сознания тела и коснулась татуировки на руке для удачи. Внизу на арене зарычал Буруу.
БУРЯ ПРИБЛИЖАЕТСЯ.
Я знаю.
Взглянув на темные вытянутые облака, наплывающие на полуденное солнце, она молилась, чтобы скорее появился Кин.
Длинная тяжелая цепь вылетела из темноты, обернувшись вокруг горла бусимена. Хватая ртом воздух, он вцепился в металлические звенья, раздробившие ему гортань. Акихито выступил из тьмы, опустил кулак ему на затылок, и тот рухнул бездыханный. Второй охранник вдохнул побольше воздуха, чтобы позвать на помощь, и свалился, сраженный черными звездами сюрикенов, со свистом вылетевшими из темноты. Стены покрылись брызгами крови, образовав случайные узоры глубокого алого цвета на тусклом влажном камне.
Из темноты вышла Мичи, зажимая в пальцах звезды-сюрикены. За ней кралась Касуми, встревоженно оглядываясь назад. Глаза Акихито приспособились к мраку, и он видел напряжение в позе Касуми, в ее взгляде. Костяшки ее пальцев побелели, сжимая обшитый железом бо.
– С тобой все в порядке? – прошептал он.
– Переживаю за Юкико.
– Сюда, – кивнула Мичи.
Прокравшись по коридору, троица оказалась на узкой витой лестнице. Чем ниже они спускались, тем громче стрекотали и визжали крысы, и эхо этих звуков отражалось от камня и летело вверх и вниз. Воздух становился все более спертым. Вонь гниющего мяса и человеческих испражнений липла к мокрой от пота коже. Вокруг них сжимались каменные стены, излучающие жар и ядовитые испарения.
Мичи сделала знак остановиться и прошла вперед, в темноту. Послышались звуки борьбы, удара металла и кожи о камень, тихий звук влажного выдоха. Девушка вернулась и махнула рукой, разрешив всем следовать дальше. На лбу у нее блестели капли крови, медленно стекая по щеке. Цуруги в ее руках влажно блестел черным во мраке.
– Необязательно их убивать, – пробормотала Касуми.
– Думаешь, они пощадят тебя, охотница?
– Зачем ты это делаешь? – прошептал Акихито. – Зачем помогаешь нам?
– Йоритомо должен умереть, – ответила Мичи, глядя в темноту.
Они подошли к развилке и остановились, чтобы прислушаться, прижавшись к влажному камню.
– Он причинил тебе боль? – тихо спросила Касуми.
– Оглянись вокруг, охотница, – пробурчала Мичи. – Он причиняет боль всем.
ОН ПРИБЛИЖАЕТСЯ.
Юкико высунулась из тени трибуны, когда по стенам арены разнесся стрекот часовых механизмов и поршней. Она увидела, как выходит к арене мастер-политехник, внимательно осматривая скамьи вокруг, а за ним на гусеницах, как у танка, следует приземистое устройство. Механоид тянул за собой четырехколесный прицеп, накрытый грязно-серой маслянистой кожей.
– Кин-сан! – крикнула Юкико, прыгая по каменным ступеням. Ног она почти не чувствовала, и ей казалось, что она могла бы взлететь.
