– Пойдем в кухню, – сказал он вполголоса. – Бабуля уже проснулась, а ее легко напугать. Она не в себе.
Бросив на Лиру еще один взгляд, словно он немного сомневался, что это действительно она, Дик повел ее по узкому коридору в кухню, где было тепло и пахло жареным беконом.
– Прости меня, Дик, – сказала она. – Мне нужна помощь, и я подумала…
– Садись. Кофе хочешь?
– Да. Спасибо.
Он налил воды в чайник и поставил его на каминную решетку. Лира села в деревянное кресло у огня и обхватила рюкзак руками. Дик сел в такое же кресло по другую сторону камина.
Лисичка Бинди запрыгнула на колени Дику, дрожа и стараясь теснее прижаться к нему.
– Прости меня, Бинди, – обратилась к ней Лира. – Прости, пожалуйста. Я не знаю, почему он ушел. Точнее, знаю, но это слишком трудно объяснить. Мы…
– Мы всегда подозревали, что ты это умеешь, – вдруг сказал Дик.
– О чем ты?
– Ты умеешь разделяться. Мы никогда не видели, чтобы ты это делала, но просто казалось, что если кто-то на такое и способен, то это ты. Когда он ушел?
– Ночью.
– И ни записки, ничего?
– Ну, не совсем… Мы с ним поругались… Все слишком сложно.
– Может, просто подождать, и он вернется?
– Он теперь долго не вернется. Может, никогда.
– Как знать?
– Думаю, я должна сама его найти.
Сверху донесся тоненький вскрик. Дик посмотрел на дверь.
– Пойду посмотрю, что ей нужно, – сказал он. – Вернусь через минуту.
Бинди выскочила за дверь первой. Лира закрыла глаза и попыталась дышать медленнее, чтобы успокоиться. Когда Дик вернулся, чайник уже кипел. Ложка кофейной эссенции, немного молока, ложка сахару – все это Дик залил кипятком и вручил одну из кружек Лире.
– Спасибо. Что там с твоей бабушкой?
– Она старая, и у нее ум за разум заходит. Плохо спит. Поэтому надо, чтобы кто-то всегда был рядом – на случай, если она встанет, начнет бродить по дому и обо что-нибудь ушибется или упадет.
– Дедушка, о котором ты говорил позавчера в «Белой лошади»… это его жена?
– Нет. Это папина мама. А цыгане у меня в роду с маминой стороны.
– Ты сказал, он сейчас в Оксфорде?
– Ага. Приехал с какой-то поставкой для верфи Касл-Милл, но скоро уедет. А что?
– Послушай, а он не мог бы… Можно мне с ним познакомиться?
– Да, почему нет. Пойдем к нему вместе, когда мама вернется.
Лира вспомнила, что мать Дика работает уборщицей в Вустер-колледже.
– А когда она придет?
– Часов в одиннадцать. Ну, может, немного задержится. Зайдет в магазин или куда еще. А зачем тебе мой дедушка?
– Мне надо попасть на Болота. Там живет один человек, с которым я должна увидеться. Нужно выяснить, как туда добраться, чтобы меня не заметили, не поймали и не… В общем, я хочу спросить у него совета.
Дик кивнул и отхлебнул кофе. Сам он сейчас был не очень похож на цыгана: встрепанный, с покрасневшими от недосыпа глазами.
– Не хочу, чтобы у тебя тоже были неприятности, – добавила Лира.
– Это как-то связано с тем, о чем ты говорила позавчера? С этим убийством у реки?
– Возможно. Но я пока не вижу связи.
– Между прочим, Бенни Моррис так пока и не вышел на работу.
– А, тот, которого в ногу ранили… Ты ведь никому не рассказывал о том, что я сказала?
– А как же, написал объявление большими буквами и вывесил в общей столовой! За кого ты меня принимаешь, а? Я ни за что на свете не сдам тебя, моя красотка.
– Да, я знаю.
– Но это дело слишком серьезное, так?
– Так.
– Кто-то еще знает?
– Да. Есть один человек, доктор Полстед. Малкольм Полстед, ученый из Дарем-колледжа. Когда-то давно пытался меня учить. Он обо всем знает, потому что… Ох, это так сложно, Дик! Но я ему доверяю. Он знает то, что больше никому не известно. Но сказать ему, что Пан ушел, я не могу. Не могу, и все. Мы с Паном… понимаешь, мы все время ссорились. Это было ужасно! Спорили и никак не могли прийти к согласию в самом главном. Знаешь, как будто… как будто тебя разрубили надвое! А потом случилось это убийство, и оказалось, что я тоже в опасности. По-моему, кто-то знает, что Пан все видел. Я жила несколько дней в трактире родителей доктора Полстеда, но…
– Что за трактир?
– «Форель», в Годстоу.
– А они знают, что Пан… исчез?
– Нет. Я ушла рано утром, все еще спали. Послушай, Дик, мне и правда очень нужно на Болота. Можно мне встретиться с твоим дедом? Ну, пожалуйста!
Сверху раздался еще один крик, а за ним глухой удар, как будто на пол упало что-то тяжелое. Дик покачал головой и снова выбежал за дверь.
Лира слишком волновалась, чтобы усидеть на месте. Она встала и начала кружить по кухне. Взгляд ее падал то за окно, на аккуратный, мощенный булыжником дворик с маленькой клумбой, то на стенной календарь с картинкой, изображавшей Букингемский дворец и смену караула, то на сковороду на сушилке, с уже застывшим жиром от бекона. Хотелось плакать, но Лира сдержалась, крепко зажмурившись и сделав три глубоких вдоха.
Дверь открылась – это вернулся Дик.
– Ну вот, она окончательно проснулась, черт бы все побрал, – проворчал он. – Теперь надо отнести ей овсянки. А ты точно не хочешь пожить немного здесь? Никто и не догадается.
– Нет. На самом деле мне уже пора.
– Ну… тогда возьми вот это.
Дик протянул ей сине-белый, в горошек, шейный платок – тот самый, который Лира видела на днях, или очень на него похожий. Платок был завязан каким-то замысловатым узлом.
– Спасибо. Но зачем?
– Видишь узел? Это цыганская штучка. Означает, что ты просишь о помощи. Покажи его моему деду. Его лодка называется «Португальская дева». А сам он здоровенный, крепкий… настоящий красавец, вроде меня. В общем, не пропустишь. Зовут его Джорджо Брабандт.
– Ладно. И спасибо, Дик! Надеюсь, твоя бабуля поправится.
– Это вряд ли, такое не лечится. Бедная бабуля.
Лира поцеловала его. Дик был просто замечательный.
– Увидимся… когда я вернусь, – сказала она.
– А сколько ты пробудешь на Болотах?
– Надеюсь, не дольше, чем нужно.
– Напомни-ка еще раз, как зовут того типа? Доктора?
– Малкольм Полстед.
– Ага, ясно. – Дик проводил ее до двери. – Если пойдешь сейчас вверх по Бинси-лейн, за последним домом тропа через лесочек. По ней выйдешь к реке. Там старый деревянный мостик, перейди по нему и топай дальше. Скоро увидишь канал. Поверни налево и по дорожке вдоль канала – так и доберешься до Касл-Милл. Удачи тебе! Закутайся как следует и не расстегивай куртку – так все подумают, что он у тебя… ну, в общем, ты поняла.
