– Вы, должно быть, ведьма? Может, и невежливо спрашивать, вы уж простите, но…
– Как вы догадались? – воскликнула Лира, и на сей раз ее голос все-таки дрогнул.
– Мы уже встречались с такими, как вы, – сказал второй валлиец.
Желтый свет фонаря бил им в лица, и Лира поняла, что ее спасителям тоже неуютно здесь – на ледяном ветру, под дождем.
– Ветер с этого борта, – заметил один. – Пойдем на ту сторону, там, может, малость потише.
И они двинулись к другому борту, а Лира пошла следом, стараясь не потерять равновесие. Тут было темнее, но стены салона и подвешенная на балке спасательная шлюпка и впрямь защищали от ветра и дождя, а чуть подальше обнаружилась даже относительно сухая скамейка.
Мужчины сели. Лира убрала дубинку в рукав и тоже села. Они подвинулись, освобождая ей место, и подняли воротники, прикрывая лица от холода. Один достал из кармана шерстяную шапку и натянул ее на голову. Лира, наоборот, откинула капюшон и повернулась к свету, не желая больше прятать лицо от этих людей, так вовремя пришедших ей на помощь.
– Я – Гвин, – представился тот, что повыше. – А это – Давид.
– Я – Татьяна Азриэловна, – сказала Лира, на ходу составив отчество из имени лорда Азриэла.
– Так вы и в самом деле ведьма? – спросил Давид.
– Да. Приходится путешествовать таким образом. Будь у меня выбор…
– Это мы и так поняли, – усмехнулся Гвин. – Будь у вас выбор, вы бы точно не сунулись в такое скопище придурков, как в этом поганом салоне.
Внезапно до нее кое-что дошло.
– Вы – горнодобытчики? – спросила она.
– Откуда вы знаете? – изумился Давид.
– Догадалась. Куда вы едете?
– Возвращаемся в Салу, – сказал Гвин. – Это в Швеции. Серебряные рудники.
– Там-то мы и встретили ведьму, – подхватил Давид. – Она забралась так далеко, чтобы купить серебра, но попала в беду. Не могла домой улететь. Эту ее ветку сосновую… ну, вы знаете…
– Ветку облачной сосны.
– Ну да. Так вот, кто-то ее украл. Но мы разыскали ее и вернули.
– Только эта ведьма сначала сама помогла нам, – уточнил Гвин. – Мы перед ней в долгу были, и вот, помогли ей. А заодно узнали о них кое-что – как они живут и всякое такое.
– А вы куда направляетесь, Татьяна? – поинтересовался Давид.
– Далеко на Восток. Я ищу одно растение, оно растет только в Центральной Азии.
– Это для колдовства?
– Для лекарства. Моя королева больна. Если я не привезу это растение, она умрет.
– Но почему вы отправились по морю? Вам же… ну… опасно путешествовать так, среди обычных людей!
– Случилось несчастье, – ответила Лира. – Был пожар, и моя ветка сгорела.
Валлийцы кивнули.
– Надо было вам плыть первым классом, – заметил Гвин.
– Почему?
– Никто бы не задавал лишних вопросов. Не совал бы нос, куда не следует. Богачи – они, знаете, не такие, как мы. Тот жирный придурок, что к вам пристал… Таких, я извиняюсь, засранцев на дешевых рейсах пруд пруди. И воров тоже хватает. Но если путешествовать первым классом и держаться… ну, как бы, в стороне от всех… уф, как же это называется?..
– Особняком, – подсказал Давид.
– Точно! Гордо, надменно – вроде того. Тогда люди поостерегутся задавать вам вопросы и совать нос… ну, вы поняли.
– Что, правда?
– Да. Уж поверьте на слово, – подтвердил Давид.
– Центральная Азия, – задумчиво протянул Гвин. – Неблизкий путь.
– Так или иначе, я туда доберусь. Но почему валлийские горняки работают в Швеции?
– Потому что мы – лучшие в мире! – заявил Давид. – Мы оба – из Колег Муинглоддиэт!
– Это что такое?
– Школа горного дела в Блайнай-Фестиниоге.
– Значит, вы серебро добываете?
– В Сале – да, – кивнул Гвин. – В драгоценных металлах мы лучше всего разбираемся.
– А та ваша штуковина, которую мы спасли… – Давид вопросительно посмотрел на Лиру. – Ничего, если я полюбопытствую? Что это за вещь такая? Тяжелая, будто из золота.
– Она и правда из золота, – подтвердила Лира. – Хотите посмотреть?
– Очень! – обрадовался Гвин.
Лира открыла рюкзак, задаваясь вопросом, уж не сошла ли она с ума – доверять двум незнакомцам? Но это казалось естественным: они ведь действительно ей помогли.
Горняки придвинулись ближе. Лира развязала бархатный мешочек и почувствовала привычную тяжесть алетиометра на ладони. Золотой корпус засиял в тусклом свете палубного фонаря, улавливая и как будто многократно усиливая каждый фотон.
– Ого! – выдохнул Давид. – Но что это такое?
– Алетиометр. Его сделали… наверное, лет триста назад. А вы можете определить, откуда это золото?
– Для этого надо его пощупать, – сказал Гвин. – Я и на глаз могу кое-что сказать, но для верности надо бы в руках подержать.
– А что можно сказать на глаз?
– Ну, во-первых, здесь не двадцать четыре карата, но этого и следовало ожидать. Чистое золото – слишком мягкое для рабочего инструмента. Так что это какой-то сплав. Вот только не могу понять с чем – при таком-то освещении. Но вообще странно. Золото почти совершенно чистое, но все-таки не совсем. Никогда не встречал ничего подобного.
– Иногда надо на язык пробовать, – вставил Давид.
– Можно потрогать? – спросил Гвин.
Лира протянула ему алетиометр. Горняк взял его и провел большим пальцем по золотому ободку.
– Не медь и не серебро, – заключил он. – Что-то другое.
Поднеся алетиометр к лицу, он осторожно потер его о щеку повыше скулы.
– Что вы делаете?
– Стараюсь почувствовать. На разных участках кожи нервные окончания разные. Реагируют на разные раздражители. Н-да… Очень странно! Даже не верится, но…
– Дай-ка я, – сказал Давид, протягивая руку.
Гвин передал ему алетиометр. Давид поднес его ко рту и коснулся золотого корпуса кончиком языка.
– Да, почти чистое золото. Но вот добавка… Нет, этого не может быть!
– И все же это так, – заявил деймон-канарейка, сидевший у него на запястье. – Теперь я точно вижу. Это титан.
– Ага, и я так подумал, – кивнул Гвин. – Но это невозможно. Титан открыли всего лет двести назад, и я ни разу не слышал, чтобы кто-то сплавлял его с золотом.
– Работать с ним очень трудно, – добавил Давид. – Но и на вид, и на ощупь – это он… А стрелки из чего?
Три стрелки, которые можно было передвигать, крутя колесики, были сделаны из какого-то черного металла. Игла, которая двигалась произвольно, – из другого, более светлого, ее цвет напоминал грозовые тучи. Когда-то Лира и Уилл обратили внимание, что цветом эта игла похожа на лезвие чудесного ножа, но выяснить, что это за металл, им так и не удалось. Даже Йорек Бирнисон, перековавший нож, когда тот сломался, признал, что видит такой впервые.
