– Для начала, мы только что сюда переехали. Там внутри везде коробки.
– Понятно. – Он едва заметно улыбнулся. – Может, тогда как-нибудь в другой раз?
– Вообще-то нет. Потому что я не особо расположен пускать совершенно посторонних людей в собственный дом.
– Это… крайне досадно.
– Почему вы пытались попасть в мой гараж?
– Я ничего такого не делал! – Он отступил на шаг, теперь с оскорбленным видом. – Я просто хотел разыскать вас.
– Где? В запертом гараже?
– Я не знаю, что, по-вашему, вы видели, но нет. – Он печально покачал головой. – Насколько я понимаю, налицо некая прискорбная ошибка. В самом деле крайне досадно. Может, вы все-таки передумаете?
– Не передумаю.
– Тогда простите великодушно, что пришлось вас побеспокоить.
Он развернулся и стал уходить по тропинке.
Я последовал за ним во двор, вспомнив полученные письма.
– Мистер Барнетт?
Услышав это, он сбился с шага, после чего обернулся и посмотрел на меня. Я остановился там, куда успел выйти. Теперь выражение его лица было совершенно другим. Глаза стали совершенно пустыми, и, несмотря на различие в наших габаритах, я подумал, что если он шагнет в мою сторону, то лучше уж я отступлю.
– Боюсь, что нет, – произнес он. – Прощайте.
А потом двинулся дальше и, свернув на улицу, без единого слова направился прочь. Я опять было последовал за ним, но остановился на тротуаре, не зная, преследовать его дальше по дороге или нет. Несмотря на жаркое солнце, по спине пробежал противный холодок.
* * *
Я был настолько поглощен самим домом, что до сих пор не удосужился заглянуть в гараж. Конечно, это была не самая соблазнительная часть участка: две синие проржавевшие створки, которые едва сходились посередине, шероховатые белые стены с треснувшим оконцем сбоку… Фундамент зарос высоко вымахавшей сорной травой. Агент по недвижимости сказал мне, что в покрытии крыши использован асбест и что мне потребуется помощь специалистов, если я решу его снести, хотя вид у этого строения был такой, будто в какой-то момент оно рухнет само собой. Казалось, будто гараж притулился на задах дома, словно старый пьянчуга, нетвердо держащийся на ногах и тщетно пытающийся не завалиться набок.
Двери были заперты на висячий замок, но агент по недвижимости выдал мне ключ. Отперев замок и потянув за одну из дверей – металл противно зацарапал и заскрежетал по асфальту, – я слегка пригнулся и шагнул внутрь.
Недоверчиво огляделся. Гараж был полон всякого хлама.
Я-то думал, что когда миссис Ширинг освобождала дом после первого осмотра, то наняла какую-то транспортную фирму, чтобы вывезти старую мебель. Теперь стало ясно, что на этом она сэкономила и что весь этот утиль, воняющий плесенью и пылью, перекочевал сюда. В центре громоздились стопки картонных коробок – те, что внизу, заметно сплющились под весом верхних. Старые столы и стулья, наваленные горой вдоль одной стороны, переплелись между собой, словно какая-то деревянная головоломка. К задней стене был прислонен старый матрас, на ткани обивки которого так заметно выделялись большие бурые пятна, что он напоминал рельефную карту какого-то иного мира. Я ощутил запах застарелой гари от закопченного мангала для барбекю, стоявшего сбоку возле двери.
Вокруг стен сугробами лежали сморщенные коричневые листья. Я осторожно подвинул ногой миску со следами засохшей краски в углу – и обнаружил самого большого паука, какого когда-либо видел. Эта тварь только слегка подскочила, где сидела, явно ничуть не смущенная моим присутствием.
«Ну что ж, – подумал я, озираясь по сторонам, – спасибо вам большое, миссис Ширинг!»
Внутри было особо не развернуться, но я пробрался вперед к груде коробок и открыл одну из верхних – сырой картон едва не расползался под пальцами. Заглянув внутрь, обнаружил старые елочные игрушки. Сложенная кольцами поблекшая мишура, потерявшие блеск шары и нечто, похожее на яркие фантики на самом верху.
И тут один из этих «фантиков» взлетел мне прямо к лицу.
– Господи!
Я едва не потерял равновесие, размахивая одной рукой перед лицом – одна нога поехала по прелым листьям назад. Эта штуковина взлетела к потолку, тут же отскочила вниз и крутнулась на месте, после чего ударилась в серое стекло окна и принялась размеренно биться об него.
Туп, туп, туп. Мягчайшие, едва слышные столкновения.
Бабочка, догадался я. Какого вида, я не узнал – хотя должен признать, что мои познания в этой области не распространяются дальше белых капустниц и крапивниц.
Я осторожно приблизился к окну, где бабочка все еще колотилась о стекло, и несколько секунд наблюдал за ней, пока она наконец не уловила намек и не опустилась на облупленный подоконник, плоско расправив крылышки. Тварь была размером с только что виденного мной паука, но тот был уродливо-серый, а бабочка оказалась на удивление разноцветной. На ее крылышках с пурпурным отливом на самых кончиках играли желтые и зеленые вихри. Она была прекрасна.
Переместившись обратно к коробке, я опять заглянул внутрь и увидел еще трех бабочек, покоящихся на поверхности мишуры. Они не двигались, так что, наверное, были мертвы, но опустив взгляд, на боковой стороне самой нижней коробки в стопке я увидел еще одну – ее крылышки шевелились медленно и мягко, словно дыхание.
Я не имел ни малейшего представления, сколько они здесь пробыли или каков может быть их жизненный цикл, но, похоже, особой надежды здесь у них не было ни на что, если не считать перспективы угодить на обед к пауку. Я ощутил стремление нарушить эту сложившуюся экосистему. Оторвав сырой лоскут картона с верхней коробки, сделал попытку выгнать одну из бабочек в дверь. Бабочка, впрочем, не послушалась. Я попытался проделать то же самое с той, что у окна, но та оказалась не менее упрямой. И, несмотря на внушительные размеры, строение у них было такое эфемерное, что, казалось, они были готовы рассыпаться в пыль при малейшем прикосновении. Мне не хотелось идти на риск повредить их.
Ладно, ничего не попишешь.
– Ну что ж, ребята… – Я отбросил картонку в сторону и вытер руки о джинсы. – Я сделал все, что мог.
Похоже, оставаться более в гараже не было смысла. Что есть, то есть. Теперь очистка его – в моем длинном списке предстоящих задач, но, по крайней мере, не в числе первоочередных.
Что было в этом гараже такого, что так интересовало моего загадочного визитера? Тут явно один хлам. Но теперь, когда впечатление от нежданной встречи немного ослабло, я подумал: уж не говорил ли он и в самом деле правду, а я просто как-то не так понял то, что видел?
Выбравшись наружу, я повесил защелкнувшийся замок на место, заперев бабочек внутри. Просто удивительно, как им удается так долго выживать в столь бесплодных и негостеприимных условиях! Но, направившись назад ко входу в дом, я подумал про нас с Джейком и осознал, что на самом-то деле удивляться нечему.
