Фундаментом, в общем и целом. У меня теперь было представление о том, про что я мог бы написать. Про некоего человека, немного похожего на меня самого, который потерял женщину, немного похожую на нее. И как ни болезненно было все это исследовать, я все-таки смог бы это сделать, двигаясь от уродства к красоте и, надеюсь, к какому-то финальному чувству решимости и принятия неизбежного. Изложение своих мыслей в виде набора букв иногда может помочь исцелиться. Я не знал, мой ли это случай, но это было нечто, хотя бы просто способствующее исцелению.
Сохранив файл, я отправился забирать Джейка.
Когда я подошел к школе, все другие родители уже выстроились вдоль стены в ожидании. Наверняка имелся строгий, хотя и неписаный этикет насчет того, где кому стоять, но день был долгий, и я решил на это наплевать. Вместо этого отыскал взглядом Карен, стоявшую в одиночестве у ворот, и просто направился к ней. Днем было заметно теплее, чем утром, но она по-прежнему была одета так, словно приготовилась к снегопаду.
– Здрасьте еще раз, – сказала она. – Как думаете, он выжил?
– Более чем уверен, что они уже позвонили бы, если б это было не так.
– Да уж, пожалуй… Как ваш день? Ну, это я так называю – день… Как ваши шесть часов свободы?
– Прошли крайне интересно, – сказал я. – Я наконец заглянул в наш новый гараж и обнаружил, что предыдущий владелец решил упрятать туда весь хлам, вместо того чтобы выбросить.
– О!.. Безобразие. Но зато как ловко!
Я рассмеялся, но только слегка. Работа забрала некоторую часть тревоги от появления незваного гостя, но теперь она опять вернулась.
– И еще какой-то тип болтался во дворе.
– А вот это уже звучит не столь весело.
– Угу. Он сказал, что вырос в этом доме, и хотел зайти посмотреть. Не думаю, что я ему поверил.
– Вы ведь его не впустили, надеюсь?
– Господи, да конечно же, нет!
– А куда вы переехали?
– На Гархольт-стрит.
– Совсем неподалеку от нас, – она кивнула. – Не в «дом ужасов», случайно?
Дом ужасов. Сердце немного упало.
– Наверное. Хотя я предпочитаю думать, что у него просто есть характер.
– О, еще как! – Она опять кивнула. – Я видела, что летом его выставили на продажу. Конечно, никаких ужасов там нет, но Адам постоянно твердит, что вид у него странноватый.
– Тогда это совершенно подходящее место для меня и Джейка.
– Я уверена, что это неправда. – Она улыбнулась, а потом оторвалась от стены, когда двери школы открылись. – Пора. Звери вырвались на свободу!
Классная руководительница Джейка вышла и встала возле двери, оглядывая родителей и вызывая через плечо одного ребенка за другим. Те торопливо выбегали друг за другом, размахивая рюкзачками и бутылками с водой. Миссис Шелли, припомнил я. Вид у нее был какой-то неумолимый. Я был уверен, что ее взгляд останавливался на мне несколько раз, но двигался дальше, прежде чем мне удавалось сказать, что я отец Джейка. Один из мальчиков – судя по всему, Адам – подбежал к нам, и Карен взъерошила ему волосы.
– Хорошо прошел день, малыш?
– Да, мам.
– Пошли тогда. – Она повернулась ко мне: – До завтра!
После того как они ушли, я еще немного выждал, пока, похоже, не остался единственным родителем, стоящим у школы. Наконец миссис Шелли поманила меня к себе. Я послушно подошел, словно подчиненный к начальнице.
– Это вы отец Джейка?
– Да.
Джейк подступил ко мне, уставившись в землю, маленький и подавленный. «О господи, – подумал я. – Что-то уже случилось».
Вот потому-то нас и оставили напоследок.
– Какие-то проблемы?
– Ничего из ряда вон выходящего, – отозвалась миссис Шелли. – Но мне все равно хотелось бы коротенько переговорить. Не хочешь рассказать отцу, что произошло, Джейк?
– Я попал в желтый квадрат, папа.
– В какой еще квадрат?
– У нас на стене висит стенд, вроде светофора, – объяснила миссис Шелли. – Для шалунов. И в результате своего сегодняшнего поведения Джейк первым из наших детей переместился в желтую зону. Так что далеко не идеальный первый день.
– А что он натворил?
– Я сказал Тэбби, что она умрет, – буркнул Джейк.
– И Оуэну тоже, – добавила миссис Шелли.
– Ну что ж… – произнес я. А потом, поскольку не мог придумать что-нибудь более вразумительного, добавил: – Вообще-то мы все когда-нибудь умрем.
На миссис Шелли это не произвело особого впечатления.
– Это не смешно, мистер Кеннеди.
– Я знаю.
– Здесь в прошлом году был один мальчик, – сказала миссис Шелли. – Нил Спенсер. Вы, наверное, встречали упоминания о нем в новостях.
Я смутно что-то такое припоминал.
– Он пропал, – сказала она.
– Ах, да…
Теперь вспомнилось. Что-то насчет того, что родители отпустили его домой одного.
– Все это крайне неприятно… – Посмотрев на Джейка, миссис Шелли нерешительно помедлила. – Нам не хотелось бы, чтобы об этом тут шли разговоры. Джейк предположил, будто кто-то из детей окажется следующим.
– Понятно. Так что он… в желтой зоне?
– На всю следующую неделю. Если переместится в красную, то будет вызван к директору школы.
Я опустил взгляд на Джейка, вид у которого был совершенно несчастный. Мне не особо нравилась мысль о том, что он будет публично опозорен на стене класса, однако в то же самое время сын меня здорово расстроил. Ну зачем он такое замутил?
– Понятно, – повторил я. – Ну что ж, я разочарован, узнав о подобном поведении, Джейк. Крайне разочарован.
Его голова упала еще ниже.
– Поговорим об этом по пути домой. – Я повернулся к миссис Шелли: – И такого больше не повторится, обещаю.
– Будем надеяться, что нет. И вот еще что. – Она подступила ближе ко мне и заговорила более тихо, хотя было ясно, что Джейку по-прежнему все слышно. – Наш воспитатель видел его на перемене и был немного обеспокоен. Он сказал, что Джейк вроде как разговаривал сам с собой.
Я прикрыл глаза, сердце окончательно упало. Господи, только не это вдобавок! Только не при всех…
Ну почему, ну почему все не может быть проще? Ну почему мы не можем просто быть как все?
– Я поговорю с ним, – пообещал я еще раз.
* * *
Вот только Джейк отказался разговаривать со мной.
Я попытался вытянуть из него какую-то информацию по пути домой, но, будучи всякий раз встречен каменным молчанием, немного вышел из себя. Хотя даже вспылив, я понимал, что это неправильно, поскольку правда заключалась в том, что на самом-то деле сердился я вовсе не на него. Скорее на всю ситуацию в целом. Испытывал раздражение из-за того, что все шло не так хорошо, как я надеялся. Разочарование – по той причине, что его воображаемая подруга вернулась. Озабоченность тем, что могли подумать другие дети и как они будут к нему относиться. Через некоторое время я и сам погрузился в молчание, и мы шли рядом друг с другом, словно совершенно посторонние люди.
