– Джейк, – окликнул я его. – Может, все-таки поздороваешься?
– Здрасьте.
Я опять повернулся к Бек:
– Тяжелый был день.
– Целиком и полностью понимаю. Это и в самом деле должно быть для него странно. – Она наклонилась к нему, несколько неуклюже упершись руками в колени, словно бы точно не зная, как полагается говорить с ребенком. – Ты бывал когда-нибудь раньше в полицейском участке, Джейк?
Он помотал головой, но ничего не ответил.
– Ну ладно. – Инспектор неловко хохотнула, после чего выпрямилась. – Будем надеяться, это в первый и в последний раз. В общем, так, мистер Кеннеди, у меня тут ваши показания. Прочитайте, пожалуйста, убедитесь, что довольны изложенным, и подпишите. И вот ваш кофе заодно.
– Спасибо.
Дайсон передал мне чашку, и, отхлебывая из нее, я просмотрел лежащий на столе документ. В нем содержались мои объяснения касательно Нормана Коллинза – то, что миссис Ширинг рассказывала мне про него и Доминика Барнетта, – и про человека, шептавшего Джейку через дверь прошлой ночью. Все это привело меня к мысли обследовать гараж, в котором Коллинз явно что-то искал. Именно потому и таким вот образом я и обнаружил там человеческие останки.
Я бросил взгляд на Джейка, который теперь дотягивал через трубочку последние капли «Фрут-шута» – сок клокотал на самом дне, – а потом поставил подпись на последней странице.
– Боюсь, что вам нельзя будет сегодня вечером попасть домой, – сказала детектив-инспектор Бек.
– Ладно.
– Не исключено, что и завтра вечером тоже. Естественно, мы будем рады предоставить вам обоим альтернативное размещение на этот период времени. У нас тут поблизости дом-убежище для свидетелей.
Моя ручка замерла над подписью.
– Нам что, требуется убежище?
– Конечно же, нет, – поспешно ответила она. – Это просто помещение, которое мы можем использовать. Но я оставлю вас со своим коллегой, детективом-инспектором Уиллисом, он вам все подробно расскажет. Он должен быть здесь с минуты на минуту, и тогда я от вас наконец отвяжусь. Впрочем, он уже здесь.
Дверь открылась, и вошел какой-то человек.
– Пит, – произнесла Бек. – Это Том и Джейк Кеннеди.
Я уставился на вошедшего – и все остальное вокруг словно померкло. Прошло столько времени, и годы были добры к нему, но хотя он выглядел более стройным и более здоровым на вид, чем я помню, взрослые меняются гораздо меньше, чем дети, и я по-прежнему узнал его. Укол узнавания в сердце, за которым последовала сотня похороненных воспоминаний, немедленно распустившихся и расцветших у меня в голове.
И он тоже меня узнал. Еще бы. К настоящему моменту он уже должен был знать мое имя и подготовиться к этому. Когда он подходил ко мне, весь такой профессиональный и официальный, я воображал, что никто больше не заметит кислое выражение у него на лице.
Звон бьющегося стекла.
Визг моей матери.
– Мистер Кеннеди, – произнес мой отец.
32
Ну просто очень бестолковый день, подумал Джейк.
Для начала, он жутко устал – в том была вина того, что произошло ночью, хотя и не слишком-то много удавалось припомнить. В тот момент он был полусонный. Но тогда он был еще и очень зол на папу за то, что тот написал, и когда появилась полиция, а папа сказал, что мама умерла, как будто это ровным счетом ничего не значило, он вышел из себя. Получилось нехорошо, но он просто не смог удержаться.
Впрочем, в течение дня злость ослабла, и это было бестолково само по себе. И потом, иногда ссоры таяли как дым, стоило наступить утру. Хотя в классе он чувствовал себя жутко одиноким и хотел обнять папу еще раз, сказать, что он просит прощения, и услышать, как папа говорит ему, что вообще-то и он тоже…
Казалось, что тогда все стало бы лучше.
А потом Оуэн сделал то, что сделал, так что и Джейк не остался в стороне, и в результате пришлось познакомиться с кабинетом мисс Уоллас. Все это было бы не так плохо само по себе, если б не две большие причины. Одной было то, что Пакет для Особых Вещей остался в классе, а в результате вполне мог оказаться под властью злобного Оуэна, что было совершенно невыносимой мыслью.
– Не будешь так добр на меня посмотреть? – Мисс Уоллас пришлось сказать это дважды, поскольку Джейк не мог отвести взгляда от закрытой двери кабинета.
И причина номер два: он знал, что папа будет очень разочарован и обозлен на него за то, что опять попал в неприятности, из чего следовало, что все не улучшится достаточно долгое время. А может, и вообще не улучшится, при таком-то раскладе.
Может, папа даже напишет ужасные слова и про него тоже.
Джейк подозревал, что папе это точно хочется.
Но потом, когда он вернулся в класс, Пакет оставался лежать нетронутым, и ему пришло в голову, что, наверное, стоит почаще бить людей. Забирая его, папа ни капельки не злился. Вообще-то он даже спорил с миссис Шелли! Что было определенно смело, подумал Джейк. Но! Что более важно, папа был на его стороне. Даже если он и не высказал это прямо, Джейк мог уверенно сказать, что это так. Даже хотя он и не получил обычных обнимашек, вообще-то все выглядело столь же хорошо, как и с обнимашками.
А теперь они оказались в полицейском участке.
Поначалу это было классно, поскольку оказалось действительно довольно интересно, особенно когда все были очень приветливы с ним, но теперь он уже созрел поскорей уйти отсюда. А потом еще произошла одна штука – вошел новый полисмен, – и все еще больше запуталось, а все из-за того, как повел себя папа. С другими полицейскими у него все было нормально, но теперь вид у него был бледный и испуганный – словно он сидел в классе за партой, а этот новый полисмен был кем-то вроде миссис Шелли.
Но если хорошенько подумать, так и этому новому полисмену тоже явно было неловко. Когда женщина-офицер ушла, унося подписанное папой заявление, и дверь закрылась за ней, тогда атмосфера в комнате действительно стала очень странной. Было так, будто в ней разлился какой-то клей, который удерживал всех на месте.
Потом новый полисмен медленно подошел к нему и опустил на него взгляд.
– Ты, должно быть, Джейк? – спросил он.
– Да. – В конце концов, это ведь была правда? – Я Джейк.
На губах у мужчины появилась улыбка, но какая-то странная. У него было лицо, которое выглядело так, словно оно могло быть действительно добрым, но прямо сейчас улыбка была беспокойная. Через секунду он протянул руку, так что Джейк пожал ее – так делают вежливые люди. Рука была большая и теплая, а пожатие – очень мягким.
– Рад познакомиться, Джейк. Можешь называть меня Пит.
– Здрасьте, Пит, – сказал Джейк. – Тоже рад познакомиться. А почему нам нельзя поехать домой? Один из других полицейских сказал папе, что нам нельзя.
