Глупо, конечно.
«Вы слишком суровы к себе».
Мой отец положил книгу на диван.
– Покажете мне, где тут что?
– Вы же тут уже были.
– В другом качестве, – сказал он. – Это ваш дом. Я предпочел бы услышать это от вас.
– Хорошо. Мы только на секундочку заглянем наверх, Джейк.
– Да, я знаю.
Он уже опять что-то рисовал. Я двинулся впереди отца на второй этаж, показав ему, где находятся ванная и комната Джейка.
– Обычно он принимает ванну, но сегодня вполне можно обойтись без этого, – сказал я. – Где-то через полчасика можно его укладывать. Пижама на одеяле. Его книга вон там. Обычно мы прочитываем главку перед тем, как гасить свет, и одолели уже почти половину.
Мой отец озадаченно оглядел обложку.
– «Сила трех»?
– Ну да, Диана Уинн Джонс. Пожалуй, Джейку еще рановато, но ему нравится.
– Это нормально.
– И, как уже говорил, я ненадолго.
– Предстоит что-то приятное?
Я замешкался.
– Просто выпьем по рюмочке с приятельницей.
Мне не хотелось вдаваться в какие-либо подробности помимо этого. Для начала, это казалось чем-то подростковым – признать, что мне предстоит то, что может рассматриваться как свидание. Конечно, мы с моим отцом пропустили весь этот неловкий период моего взросления, так что, наверное, было вполне естественно чувствовать себя сейчас малость непривычно. У нас никогда не было возможности выработать свой собственный язык, чтобы обсуждать подобные темы – или же избегать их.
– Уверен, что это будет приятно, – сказал он.
– Да.
Я тоже так думал, и это вызвало еще одно подростковое чувство – бабочек в животе. Не то чтобы это было настоящее свидание, конечно же. Было бы глупо рассматривать этот вечер в качестве такового. Чтобы зря не разочаровываться. И у нас обоих дома оставались дети, так что непохоже, чтобы что-то действительно могло произойти. Как, черт побери, люди ухитряются это делать, во всяком случае? Я так давно ни с кем не встречался, что мог с таким же успехом действительно быть подростком.
Бабочки.
Это напомнило мне, что я не запер входную дверь, впустив в дом отца. Полная дурь, конечно, но приятное возбуждение немедленно сменилось легким уколом страха.
– Ну ладно, – сказал я. – Пошли обратно вниз.
46
Потолок поскрипывал, когда папа с Питом ходили наверху. Насколько Джейк мог судить, они разговаривали, пусть он и не мог разобрать слова. Хотя ясно, что про него – инструкции, как укладывать его спать и все прочее. Это устраивало. Ему хотелось как можно скорее отправиться в кровать.
Потому что он очень ждал, когда этот день наконец закончится.
В этом-то и вся прелесть сна. Он типа как все стирает.
Ссоры, тревоги, что хочешь.
Ты можешь быть напуган или расстроен чем-нибудь, и тебе кажется, что не сможешь заснуть, но в какой-то момент это все-таки происходит, а когда утром просыпаешься, этих чувств какое-то время нет как нет, как грозы, которая прошла за ночь. Или, наверное, это примерно как тебя усыпляют перед серьезной операцией. Такое иногда случается, папа ему уже говорил. Врачи тебя усыпляют, и ты пропускаешь все эти страшные вещи, которые им приходится делать, а потом просыпаешься как ни в чем не бывало.
Прямо сейчас Джейк хотел, чтобы ушел страх.
Хотя «страх» – в данном случае не совсем подходящее слово. Когда боишься, то обычно боишься чего-то конкретного – типа что тебя будут за что-нибудь ругать, – но то, что он чувствовал, было больше похоже на птицу, которая никак не может нигде сесть. С самого утра его не оставляло смутное ощущение, будто должно произойти что-то плохое, но так и непонятно, что именно. Хотя, если Джейк и был сейчас в чем-то твердо уверен, так это в том, что он очень не хочет, чтобы папа вечером куда-нибудь уходил.
Но это чувство было ненастоящим, так что чем раньше он отправится спать, тем лучше. Может, он и боится – или как там еще назвать это чувство, – но когда проснется утром, папа уже вернется домой, и все опять будет хорошо.
– Нет, ты правильно боишься.
Джейк вздрогнул.
Девочка сидела рядом с ним, далеко выставив перед собой растопыренные ноги. Он не видел ее с того самого первого учебного дня в школе, и все же косые росчерки ссадин у нее на коленке по-прежнему выглядели красными и сырыми, а волосы, как и всегда, беспорядочной копной свешивались набок. По ее лицу он мог сказать, как и в тот раз, что она не в настроении поиграть с ним – что она тоже знает что-то плохое. Вид у нее был еще больше испуганный, чем у него самого.
– Ему нельзя уходить, – произнесла она.
Джейк опять опустил взгляд на свой рисунок. Он знал, что девочка ненастоящая, как и это чувство. Пусть даже она казалась настоящей. Даже если он отчаянно хотел, чтобы это было так.
– Ничего плохого не произойдет, – прошептал Джейк.
– Нет, произойдет! Сам знаешь, что произойдет.
Он помотал головой. Было важно вести себя разумно и по-взрослому, поскольку папа полагался на то, что он будет хорошим мальчиком. Так что он продолжил трудиться над рисунком, словно ее тут на самом деле не было. Что, конечно, именно так и было.
Но он все равно чувствовал ее ожесточенное раздражение.
– Ты не хочешь, чтобы он с ней встречался, – сказала она.
Джейк продолжал рисовать.
– Ты ведь не хочешь, чтобы она заменила маму?
Джейк прекратил рисовать.
Нет, естественно, он этого не хотел. Но такого ведь не случится, верно? Хотя нельзя отрицать, что в папином поведении все-таки было что-то странное, когда он говорил о том, что произойдет сегодня вечером. И опять-таки: это чувство было слишком неопределенным, чтобы точно его назвать, но все и впрямь казалось немного утерявшим равновесие и каким-то не таким, словно имелось что-то, о чем ему не говорили. Но никто не сможет заменить маму. И папа тоже этого не хочет.
Но потом Джейк вспомнил то, что написал папа.
Хотя они ведь уже говорили об этом, разве не так? Как и всё в книгах, это тоже не по-настоящему. А потом, папа в последнее время такой грустный, и, может, это сможет ему помочь… Это очень важно. Джейку нужно позволить папе быть папой, чтобы он опять смог стать самим собой и для Джейка тоже.
Нужно быть храбрым.
Через секунду девочка положила руку ему на плечо; неподатливая копна ее волос пружинисто щекотнула шею.
– Мне так страшно, – тихонько проговорила она. – Не отпускай его, Джейк!
Она собралась было сказать что-то еще, но тут он услышал на лестнице тяжелые шаги, и девочка бесследно исчезла.
