Тишина.
Но тут же одолели сомнения. Показалось, будто слышит что-то. Джейк шепчется там с кем-то? Если и так, то настолько тихо, что слов не разобрать. Невозможно даже понять, что происходит.
Фрэнсис тщательно прислушался.
Тишина.
Потом вроде опять шепот.
Волосы на затылке стали подниматься дыбом. Больше ведь здесь никого нет – никого, с кем Джейк мог бы разговаривать, – и все же Фрэнсис испытал иррациональный страх, что такое действительно могло быть. Что, притащив ребенка в этот дом, он притащил вместе с ним что-то еще? Что-то опасное…
«Может, он разговаривает с Нилом».
Но это, конечно же, полная глупость – Фрэнсис не верил в призраков. Ребенком он мог иногда подкрасться к двери отцовской пристройки и представить, как кто-то из тех мальчиков стоит возле нее с другой стороны, прозрачный и бледный, терпеливо дожидаясь чего-то. Бывали даже моменты, когда ему казалось, будто он слышит его дыхание сквозь доски. Но ничего такого в действительности не было. Призраки существуют только у тебя в голове. Они говорят посредством тебя, а не с тобой.
Открыв дверь, Фрэнсис осторожно перешагнул через порог, не желая напугать ребенка. Но шепот резко оборвался, и это обеспокоило его. Ему не нравилась мысль, что у Джейка могут быть какие-то секреты от него.
Мальчик сидел на кровати, положив руки на колени, и Фрэнсис, по крайней мере, был рад видеть, что тот уже самостоятельно оделся, выбрав вещи, которые он заготовил в комоде. А вот то, что сундук с игрушками выглядел совершенно нетронутым, обрадовало его куда меньше. Они что, недостаточно хороши или как? Фрэнсис хранил их уже достаточно долгое время, и они очень многое для него значили – мальчишка должен быть жутко благодарен за возможность поиграть с ними! Он поискал взглядом пижаму, в которой привез Джейка, и увидел, что она аккуратной стопкой сложена на кровати. Это хорошо. Пригодится, когда потом настанет момент вернуть мальчика назад.
– Доброе утро, Джейк! – жизнерадостно произнес он. – Вижу, что ты уже оделся.
– Доброе утро. Я не смог найти свою школьную форму.
– По-моему, ты можешь позволить себе немного посидеть дома.
Джейк кивнул.
– Это здорово. А потом папа меня заберет?
– Ну, это довольно сложный вопрос. – Фрэнсис подошел к кровати. Мальчик сохранял просто какое-то сверхъестественное спокойствие. – И, по-моему, не тот, которым стоит забивать себе голову в настоящий момент. Все, что тебе надо знать, это что теперь ты в полной безопасности.
– Ладно.
– И что я буду за тобой присматривать.
– Спасибо.
– А с кем это ты сейчас разговаривал?
Мальчишка явно смутился.
– Ни с кем.
– Нет, я слышал. Так кто это был?
– Никто.
Фрэнсис внезапно ощутил стремление изо всех сил ударить мальчика по лицу.
– В этом доме не принято врать, Джейк.
– Я не вру. – Парень отвел взгляд в сторону, и на миг у Фрэнсиса возникло странное чувство, будто он слышит голос, которого здесь на самом деле нет. – Может, я разговаривал сам с собой… Простите, если что. Иногда такое случается, когда я о чем-нибудь думаю. Отвлекаюсь.
Фрэнсис сохранял молчание, обдумывая ответ. В этом и впрямь имелась какая-то толика смысла. Он и сам иногда мог затеряться в собственных мечтаниях. Это означало, что Джейк во многом похож на него самого, и это в определенной степени хорошо, поскольку понятно, что надо будет исправить.
– Потом поработаем над этим вместе, – сказал он. – Держи, я принес тебе завтрак.
Джейк послушно взял тарелку и бутылочку и без напоминаний поблагодарил, что тоже очень хорошо. Скорее всего, где-то его уже научили элементарной вежливости. Но при этом он просто смотрел на то, что теперь держал в руках, и не приступал к еде. Плесень заметил, догадался Фрэнсис. Ясно, что ему это не по нутру.
А вот самому Фрэнсису в детстве такое было еще как по нутру.
– Ты что, не голоден, Джейк?
– Пока нет.
– Тебе нужно есть, если ты хочешь вырасти большим и сильным. – Фрэнсис терпеливо улыбнулся. – Чем хочешь заняться потом?
– Ну, не знаю… Может, немножко порисовать.
– Это запросто! Я тебе помогу.
Джейк улыбнулся.
– Спасибо.
Но потом он произнес имя Фрэнсиса, и тот совершенно неподвижно застыл на месте. Мальчишка узнал его, конечно же, но в хорошем доме нет места фамильярности. Ребенку нужна дисциплина. Это вопиющее неуважение к старшим.
– Сэр, – добавил Фрэнсис. – Именно так ты будешь ко мне обращаться. Понятно?
Джейк кивнул.
– Потому что в этом доме принято выказывать уважение к старшим. Тоже понятно?
Джейк кивнул еще раз.
– И ценить то, что они для нас делают. – Фрэнсис махнул на тарелку. – Я так старался, готовил… Съешь все это, будь добр.
На миг сверхъестественное спокойствие на лице Джейка куда-то девалось, и вид у мальчишки стал такой, будто он вот-вот расплачется. Он опять смотрел куда-то в сторону.
Фрэнсис прижал к бедру сжатый кулак.
«Только попробуй хотя бы разок меня не послушаться! – подумал он. – Хотя бы разок».
Но тут Джейк опять посмотрел на него, все с тем же безмятежным видом, и взял один из крампетов. При ярком освещении плесень по краю действительно была очень хорошо видна.
– Да, – произнес он. – Сэр.
58
С чувством, будто совершаю некое святотатство, я открыл Пакет и принялся просматривать его содержимое.
Здесь обнаружился целый набор бумаг, фотографий и мелких безделиц, многие из которых накладывались на мое собственное прошлое и воспоминания. Первым делом мне попался на глаза яркий браслетик, растянутый в месте пластиковой застежки, когда Ребекка стащила его с руки, вместо того чтобы просто разрезать. Он был с музыкального фестиваля, на котором мы побывали в ранние дни наших отношений, когда Джейка еще даже и в проекте не было. Тогда мы с Ребеккой жили в палатках с друзьями – с которыми в последующие годы нас постепенно развела в разные стороны жизнь, – и провели выходные за выпивкой и танцами, не обращая внимания на дождь и холод. Мы были молоды и беззаботны, и теперь этот браслетик казался чем-то вроде талисмана из лучших времен.
«Отличный выбор, Джейк!»
Я сразу узнал и маленький коричневый пакетик, и все перед глазами немного расплылось, когда я открыл его и вытряхнул содержимое себе на ладонь. Зуб, такой невероятно крошечный, что, казалось, дохнешь на него – и улетит. Это был первый молочный зуб, который потерял Джейк, вскоре после смерти Ребекки. В тот вечер я сунул деньги ему под подушку, вместе с запиской от зубной феи – мол, она хочет, чтобы он хранил этот зуб, поскольку тот особенный. Я больше не видел его до настоящего момента.
