– Привет, – сказала Линди Ли, слегка испуганная видом существа перед собой. Она смотрела в темноту, стараясь увидеть его очертания, хоть намек на лицо. Но лица не было. Оно даже не дышало.
Она сделала шаг назад по лестнице, но существо вдруг бросилось к ней и схватило ее прежде, чем она успела упасть, быстро и интимно затыкая ей рот.
Страсти у нее было немного, красть нечего, – но оно чувствовало, что здесь все равно есть чем поживиться. Ее нежное тело выглядело многообещающе: все эти нетронутые отверстия… Оно протащило Линди по оставшимся ступеням наверх и припрятало ее для дальнейшего изучения.
– Рики? О боже, Рики!
Берди склонилась над телом Рики и потрясла его. Хотя бы дышит, уже что-то; и, хотя сначала ей показалось, что крови слишком много, на деле его рана оказалась всего лишь порезом в ухе.
Она вновь потрясла его, уже грубее, но безрезультатно. После судорожных поисков она нащупала его пульс: сильный и спокойный. Видимо, на него кто-то напал, может, пропавший парень Линди Ли. В таком случае, где он сам? Наверное, все еще в сортире, вооруженный и опасный. Ни за что на свете она не сделает такую глупость, не пойдет проверять – она видела такое слишком много раз. Дева в беде, избитый штамп. Темная комната, рыщущее в ней чудовище. Ну что ж, вместо того чтобы сломя голову ринуться навстречу этому клише, она сделает то, к чему много раз призывала в душе героинь: плюнет на любопытство и вызовет копов.
Оставив Рики лежать на том же месте, Берди поднялась по проходу и вышла в фойе.
Там было пусто. Линди Ли или совершенно махнула на своего парня рукой, или нашла на улице другого желающего проводить ее до дома. В любом случае она закрыла за собой парадный вход, оставив за собой лишь легкий запах пудры «Джонсонс Беби». «О’кей, это существенно упрощает дело», – подумала Берди, заходя в кассу, чтобы позвонить копам. Ей нравилось думать, что девушке хватило здравого смысла отказаться от вшивого поклонника.
Она сняла телефонную трубку и сразу же услышала в ней голос.
– Ну привет, – сказал кто-то вкрадчивым гнусавым голосом. – Уже слегка поздновато для звонков, не находишь?
Берди была уверена, что это не оператор. Она еще даже не набрала номер.
К тому же голос напоминал о Петере Лорре.
– С кем я говорю?
– Ты меня не узнаешь?
– Я хочу поговорить с полицейским.
– Хотел бы я тебе помочь, правда.
– Освободите линию, а? У нас чрезвычайная ситуация! Мне нужен полицейский участок.
– Я и в первый раз тебя услышал, – продолжал гнусавить незнакомец.
– Кто вы?
– Эта реплика уже была.
– У нас здесь раненый. Пожалуйста, можете…
– Бедный Рик.
Он знает, как его зовут. «Бедный Рик» – словно о дорогом друге.
Она чувствовала, как выступают на лбу капельки пота, чувствовала, как они сочатся из пор. Он знает, как зовут Рики.
– Бедный, бедный Рик, – повторил незнакомец. – И все же, я уверен, нас всех ждет счастливый конец. А ты?
– Это дело жизни и смерти, – настаивала Берди, впечатленная тем, насколько сдержанно звучит ее голос.
– Я знаю, – ответил Лорре. – Разве не захватывающе?
– Черт тебя дери! Положи трубку! Или помоги мне…
– Помочь с чем? Что может в такой ситуации сделать толстая девица вроде тебя, кроме как зарыдать?
– Сраный подонок.
– Всегда пожалуйста.
– Я тебя знаю?
– И да, и нет, – уклончиво отозвался он.
– Ты один из дружков Рики, да? – один из нариков, с которыми тот шлялся раньше. Это все какая-то идиотская игра. – Отлично, твоя тупая шуточка удалась. А теперь освободи линию, пока не нанес кому-нибудь серьезного вреда.
– Ты взволнована, – ласково произнес незнакомец. – Я понимаю… – его голос, как по волшебству, изменился, став на октаву выше, – ты пытаешься помочь тому, кого любишь… – Теперь он был женским, акцент изменился, масленность перешла в мурлыканье. И вот это уже был голос Гарбо.
– Бедный Ричард, – сказала она Берди. – Он так старался, правда? – Она была нежна, словно ягненок.
Берди потеряла дар речи: эта пародия была столь же безупречной, как и пародия Лорре, голос так же походил на женский, как прежде – на мужской.
– Хорошо, ты меня впечатлил, – сказала Берди. – А теперь дай мне поговорить с копами.
– Разве в такую прекрасную ночь не приятнее прогуляться, Берди? Вдвоем – только мы, девочки.
– Ты знаешь мое имя.
– Конечно я знаю твое имя. Мы с тобой очень близки.
– В каком смысле «близки»?
В ответ послышался гортанный смех, милый смех Гарбо.
Берди так больше не могла. Эта шутка была слишком хитроумной; она чувствовала, как поддается на уловку, словно и правда разговаривала со звездой.
– Нет, – сказала она в трубку, – ты не убедишь меня в этом, слышишь? – Тут она сорвалась. – Ты фальшивка! – рявкнула она в телефонную трубку так громко, что та задрожала, и с силой бросила ее на рычаг. Она открыла кассу и подошла к входной двери. Линди Ли не просто захлопнула ее за собой. Дверь была закрыта и сболчена изнутри.
– Черт, – тихо сказала Берди.
Внезапно фойе показалось ей меньше, чем она думала – как и запас ее спокойствия. Она мысленно залепила себе пощечину – стандартное средство от истерики всех героинь. Обдумав все, она проинструктировала саму себя.
Первое: дверь закрыта. Линди Ли не закрывала ее, Рики не мог закрыть, а уж она ее точно не закрывала. А значит…
Второе: где-то здесь псих. Может, тот, та или то самое, что говорило с ней по телефону. А значит…
Третье: он, она или оно имеет доступ к другому телефону где-то внутри здания. И единственный, о котором она знала, стоял на втором этаже, в кладовке. Но туда она не сунется ни за что. Подробности смотреть в «Деве в беде». А значит…
Четвертое: ей нужно открыть дверь ключом Рики.
Хорошо, а теперь в форме приказа: забери у Рики ключи.
Берди вернулась в зрительный зал. Почему-то подрагивало освещение – или это зрительный нерв шалит от паники? Нет, лампы чуть мерцали; весь зал словно пульсировал, словно дышал.
«Не обращай внимания: достань ключи».
Она ринулась вниз по проходу, как всегда во время бега, волнуясь, не колышутся ли ее грудь и ягодицы. «Хороша же я сейчас, – думала она, – в глазах любого, у кого они есть». Все еще лежавший без сознания Рики стонал. Берди поискала ключи, но его ремень куда-то делся.
– Рики… – позвала она, пригнувшись к его лицу. Тот только громче застонал. – Рики, ты меня слышишь? Это Берди, Рик. Берди.
