Директор «Маренго», Жогин, сам бывший сотрудник правоохранительных органов, оказался человеком в высшей степени серьезным и рассудительным. Сжато рассказал о целях и задачах школы, а также о дисциплинах и учениках. Открытие курса для детей-аутистов продавила дочь Жогина – Ульяна, «сама волонтер и в каждой бочке затычка, а теперь еще и других блаженных сюда привела». Жогин, конечно, не внакладе, волонтерствующие прилично экономят фонд заработной платы, но при этом обладают, по мнению директора, отвратительной чертой: лезут во все дела и плодят креативные (читай – завиральные) идеи в геометрической прогрессии.
От чего-то удается отбиться сразу, что-то можно принять к сведению и даже разработать бизнес-план (если идея обладает коммерческим потенциалом), а вообще, как вы понимаете, Сергей Валентинович, наш проект – чистая благотворительность.
– Лошади – дорогое удовольствие. С какой стороны на них ни посмотри.
– Кто же спорит. – Брагин немедленно вспомнил интернет-ценник «Маренго»: не такая уж это и благотворительность, отнюдь. – Но меня интересуют именно курсы для детей-аутистов.
– Ульяна могла бы вам рассказать. Но она будет только к вечеру.
– Вроде бы у вас там детишки даже лепят.
«Лепят горбатого к стене» – именно это сейчас было написано на лице Жогина, но выразился он предельно корректно:
– Есть такое. Класс ваяния. Его опять же Ульяна курирует. Но непосредственно им занимается Черника Дмитрий Юрьевич. Он у нас в штате.
– Где я могу его найти?
– Так прямо здесь и можете. Он как раз у себя, во флигеле.
…Брагин застал Дмитрия Юрьевича Чернику в дальнем углу небольшого зальчика, заставленного внушительными, едва ли не в человеческий рост, фигурами животных. Были, правда, и совсем мелкие, вроде (тут Брагин путался) суриката или мангуста, эти стояли на специальных подставках. Были крупные – медведь (на задних лапах), королевский пудель (на передних лапах), пеликан с открытым мешкообразным клювом, стая гиен в количестве четырех особей. Доминировали, конечно, лошади – в движении и покое, но неизменно грациозные. И видно было, что животных Дмитрий Юрьевич любил.
Возможно, даже больше, чем людей.
– Вы ко мне? – поинтересовался Черника.
– Похоже, что к вам.
Молодой. Лет тридцать пять, не больше. Хорошее лицо, – или, скажем, располагающее. Женщинам и детям такие нравятся. Синий комбинезон, черный свитер, на голове – черная вязаная шапочка с подвернутыми краями. Руки Дмитрия Юрьевича были испачканы сырой глиной.
– Лошади на воротах – ваши?
– В каком смысле?
– Вы делали?
– А. Ясно. – Черника опустил руки в стоящее тут ж ведро с водой, довольно долго, как хирург перед операцией, мыл их. После чего протер ветошью и снова взглянул на Брагина. – Я делал заготовки из глины. Отливали другие люди и в другом месте. А что?
– Просто интересуюсь.
– Хотите заказать?
– А продается? – Брагин выбросил руку в сторону угла с буйной фауной. – И это все тоже?
– Это – нет. Но некоторые мои работы можно найти в городских галереях.
– Вы скульптор.
– Как нетрудно догадаться. – Черника улыбнулся, и улыбка у него тоже была располагающей. – Скульптор-анималист.
– И детей тому же обучаете?
– Не обучаю. Помогаю им кое-что разглядеть в себе.
– Кое-что?
– Себя. Так будет точно. Помогаю разглядеть в себе себя и показать себя другим.
– То есть все эти животные – мы сами?
– Есть сомнения?
– Небольшие. – Брагин покачал головой. – Это ведь не совсем обычные дети, насколько я понимаю.
– Вы из Департамента образования?
– Вообще-то из другого ведомства.
Брагин вытащил из пиджака корочки и показал их Чернике.
– И зачем я понадобился правоохранительным органам? – В голосе скульптора-анималиста не слышалось никакого напряжения, скорее чуть насмешливое любопытство.
– Вы ведете специальный курс для детей-аутистов.
– Я веду класс ваяния. Это часть курса.
– Есть другие?
– Лошади. Дети занимаются верховой ездой и ухаживают за лошадями. Возможно, что-то еще. Вам лучше поговорить с очаровательной девушкой по имени Ульяна Жогина. Она у нас тут всем заправляет.
– Хотелось бы также получить некоторые сведения от вас.
– Э, нет, – даже хмурился Черника, не теряя обаяния. – Не получится. Если это касается финансовой стороны…
– Это не касается финансовой стороны. Интересуют методы вашей работы.
– Не понимаю…
– Просто расскажите о детях. Как и что они лепят. Какой выбирают материал.
– А… Зачем вам это?
– Просто ответьте на вопрос.
– Ну, материалы самые разные. Обычно глина с последующим обжигом под роспись. Глину они обожают… Полимерная глина под запекание. Пластилин. Мастика. Все что душе угодно.
– Еще что?
– Некоторые просят подогнать немного мрамора.
Все-таки хорошая у него улыбка. Неизвестно, что там видят аутичные дети и в каком обличье предстает перед ними Дмитрий Юрьевич Черника – мангуста, пеликана или одной из гиен, – но матерям этих детей он должен нравиться однозначно.
– А воск?
– Воск? При чем тут воск?
– Он как материал годится? Вот что я хочу спросить.
– Как материал – не очень. Чрезвычайно специфический и… скажем… не совсем детский. Нужно объяснять почему?
– Примерно понимаю. Так, значит, у вас… в вашем классе… никто не лепит из воска?
– Есть два парня. Вот они как-то проявили заинтересованность.
– Оба и сразу?
– Нет. Они даже не общаются, по-моему. Такие дети – глубокие интроверты. Правда, один мальчик больше не посещает занятия. В последние пару месяцев его не было, во всяком случае.
– А тот, кто остался?
– Кирилл Ветров?
Ай да Сергей Валентинович!
Не так чтобы с изяществом подвел к интересующей его теме, но получилось непринужденно, и парень готов поболтать.
– Честно говоря, для меня как для художника… лучше бы как раз остался второй, Ваня Лисицын. Он несомненный талант. Хотелось бы с ним работать и дальше.
– А Кирилл?
– Вы конкретно им интересуетесь, что ли?
– Им в частности, – вполне обтекаемо ответил Брагин.
Черника как будто потерял интерес к беседе и даже отошел от Сергея Валентиновича на несколько шагов. И теперь стоял у небольшого стола, примыкавшего к скульптурам, собирая инструменты: стеки, скалки разного размера, плоские деревянные дощечки, ножи и уже скатанные в кольца металлические струны. Невинного вида дощечки явно диссонировали с остальным – устрашающего вида – набором костолома.
