– Все в порядке? – спросил он.
– Да.
– Я просто хотел удостовериться.
– В чем?
– Что все хорошо.
Она ничего не ответила, но и трубку не положила, и Брагин приободрился.
– Постараюсь сегодня вернуться пораньше. Не уверен, получится ли…
– Знаешь… Не все в порядке.
Он должен был заметить раньше, должен. Но заметил только сейчас. Голос. У нее изменился голос. Нет-нет, он оставался все таким же – родным, легко узнаваемым, но в нем как будто появилась какая-то новая краска.
– Не все?
– Вот что. Я, пожалуй, съеду к родителям. Поживу у них немного.
– Это обязательно?
– Это не обсуждается. Мне нужно разобраться в себе. Тебе, я думаю, тоже.
«Какая же ты дура, Катька!» Так его жена обычно говорит о себе, но дураком все это время был именно он, Брагин. Чуть не потерял Катю по собственной глупости, сделал массу ошибок и только теперь по-настоящему понял, как она ему дорога. Сегодняшний предутренний кошмар – тому подтверждение. Он испугался так, как в жизни никогда не пугался.
Вот и ответ.
– Я уже разобрался, девочка. Все сказал тебе еще утром.
– Теперь моя очередь. Разбираться.
– Просто знай, что я люблю тебя.
Брагин все-таки не выдержал и произнес это. В не самом подходящем месте, посередине мрачного дела, которое разваливалось на куски. Еще и труп не увезли, а он разговаривает – с женой на посторонние темы. Некрасиво, Сергей Валентинович, непрофессионально.
– Хочу сделать это сегодня. Переехать.
Принимай все как есть, Сергей Валентинович. Это единственный способ сохранить отношения, сохранить Катю.
– Хорошо. Нужно… что-нибудь помочь перевезти?
– Нет.
Это может означать, что съезжает она ненадолго, не исключено, что вообще на день-два; зайчик попрыгает, поскачет по полям и – вернется.
– И не звони мне пока.
– Как долго?
– Я сама позвоню.
Соглашайся.
– Буду ждать. Береги себя, пожалуйста.
– И ты себя.
Катя отключилась, и Сергей Валентинович наконец понял, что было не так с ее голосом. Вернее, «не так» было раньше, а как раз сейчас голос звучал как надо. Его словно вынули из жесткого, удушающего корсета вины за несбывшееся и отпустили на свободу.
Что же с тобой происходит, Катя?
Впрочем, он тотчас забыл о разговоре с женой, переключившись на велосипедистов. Их было четверо.
Нашедшего девушку звали Константин Устименко, из всех четверых он был самым младшим (недавно ему исполнилось семнадцать) и самым впечатлительным и рассказать мог немногое. То ли в связи с пережитым шоком, то ли потому, что вспоминать было особо нечего. В какой-то момент парень просто слез с велосипеда и отошел от площадки, где они тренировались, в ближайший кустарник, чтобы отлить, и именно в этот момент обнаружил тело.
– Сначала увидел что-то красное между ветками, – сбивчиво объяснил Устименко. – Когда шел… Сами понимаете куда. Ну, и не придал значения… Мало ли. Потом, когда возвращался… Красное так и оставалось, где лежало.
– Красное что? – уточнил Брагин.
– Пальто же. – На лице юного Константина застыло выражение муки. – Она была в пальто, девушка. Я еще удивился. Что она в пальто…
Сглотнув, Устименко надолго замолчал.
– Это вас удивило? Пальто?
– Я неправильно выразился, наверное… Удивило, что она лежит на земле. Уже ведь холодно. Потом удивило, что она в пальто, но босиком… В смысле, что у нее голые ноги. Ну, это в несколько секунд буквально произошло – все мои мысли. Пока думал – позвал ее, но она не откликалась. А когда подошел совсем близко и понял, что она мертвая… сразу побежал за остальными.
– Никого рядом с телом не видели?
– Когда подошел к нему?
– Может быть, раньше.
– Нет.
– Когда удалялись от площадки?
– Там иногда стоят какие-то люди. Смотрят, как мы тренируемся. Но так, чтобы я кого-то видел около тех кустов, – нет.
Некоторую ясность относительно «каких-то людей» внес старший брат Константина – Михаил. Он объяснил Брагину, что они вчетвером являются не чем иным, как командой по дёрт-джампингу, и последние две недели в ежедневном режиме готовятся здесь к показательным выступлениям. В рамках городского вело-мотофестиваля. Так что обычный алгоритм тренировок пришлось сменить на усиленный.
– Ночной? – удивился Брагин.
– Иногда захватываем часть ночи. Днем не у всех получается собраться. И место намоленное, бывает, что от желающих по искусственным горкам поскакать не протолкнуться. Опять же «верблюды» здесь лучшие в области.
– Верблюды?
– Специальные трамплины – на вылет и приземление…
– Ваш брат сказал, что видел здесь людей.
– И я видел. И остальные. От зрителей тоже отбоя нет. Надо просто понимать, что такое дёрт-джампинг.
– Экстремальный вид велоспорта, так?
– Экстремальность – одна из составляющих. Вторая, может, самая главная – зрелищность. За десять минут можно десять трюков показать. Ну, пусть шесть… тут тебе и бэкфлип, и сэдлл-грэп, и 360 – вращение по вертикальной оси. Я уже молчу, когда от байка улетаешь, а потом снова возвращаешься…
– Давайте вернемся, да, – самое время остудить пыл фаната дёрт-джампинга. – К зрителям. Этой ночью они здесь тоже были, насколько я понял.
– Спецом я не отслеживал, конечно, но периодически всплывали. Во-первых, дёрт-джампинг – это красиво.
– Я уже понял. Это красиво, и люди приезжают просто посмотреть на тренировки.
– Друзья джамперов приезжают, да. Знакомые. Не более того. Остальные все могут на соревнованиях увидеть, чего сюда-то таскаться, это же не у «Раммштайна» саунд-чек. Но здесь рядом дорога, видите?
Михаил выкинул руку в сторону змеящейся параллельно Ржавой Канаве грунтовки, которая, насколько помнил Брагин, тянулась от Залива, «Дюн» и пары жилых массивов к трассе.
– Дорога не то чтобы очень оживленная, но пара десятков машин за час проходит. И вот из этих пары десятков половина точно остановится. Поглазеть на наши кульбиты.
– И насколько обычно задерживаются, чтобы поглазеть?
– По-разному. Иногда пяти минут хватает, иногда на подольше. Ну и плюс… эм-мм… любители автомобильного секса. Эти тоже всплывают периодически.
– Ночью, естественно, машин меньше.
– Меньше, но так, чтобы совсем не было, – нет.
– А сегодня?
