– Питомник.
– Что?
– Так называется питомник, «GREEN LOVERS». Один из трех рядом с конно-спортивной школой «Маренго».
– Точно, – хмыкнул Вяткин. – Но вроде Однолет там отирался пару дней. Ничего подозрительного не нашел.
– Ничего подозрительного и не было. Тогда.
– А сейчас?
– И сейчас нет.
– Нет, ну и ладно. – Вяткин дернул себя за мочку уха.
– Есть телефонный звонок. Есть сообщение. От матери мальчика, страдающего тяжелой формой аутизма. Мальчик и его мать проживают в одной квартире с девушкой, которая стала жертвой серийного убийцы.
Еще есть человек по имени Кирилл Шапсай, по неподтвержденным данным – давно умерший. По неподтвержденным данным – отец мальчика-аутиста. Несостоявшийся великий режиссер, автор как минимум одного сценария, о котором фартовый продюсер Грунюшкин отзывался в превосходных степенях. А в том, что касается профессиональных вещей, чуйка у Грунюшкина на грани фантастики. Но это киношная история. И до нее Брагину дела нет. А до глухой провинции у моря есть. Впрочем, какая же она глухая? Витрина Родины, лучшие курорты страны, и тут ни убавить, ни прибавить. Но это не спасает от серийных убийств, которые – рано или поздно – случаются где угодно. Те, что могли бы представлять интерес для Брагина и его команды, датируются ранними девяностыми и серединой нулевых. Они похожи между собой, но не идентичны. Сколько сейчас могло быть Шапсаю, если бы его – в собственном доме – не убили наркоманы? Хорошо за шестьдесят, если не ближе к семидесяти.
Ближе к семидесяти, и выглядит он соответственно. Скорее всего. Брагину даже напрягаться не надо, чтобы вспомнить фотографии с бородачами на каминной полке в комнате Полины Ветровой. Тот, кого он принял за Кирилла Шапсая, обещал с возрастом превратиться в располагающего к себе старика. Если такой попросит тебя прочесть, что там выбито на аптечном чеке или какая сумма указана в квитанции на оплату электроэнергии – отказать ему будет невозможно.
Никто не боится стариков.
Никто не принимает в расчет скрытую в них силу – не все же они дряхлые и немощные, в конце концов. Да, у них могут быть проблемы – с головой, с потенцией… А ведь жертвы последней Серии не были изнасилованы. У них была срезана кожа на лицах, Брагину трудно вспомнить что-либо более ужасное. Но разве в любой Серии есть хоть что-то, что не было бы ужасным? Как там говорила многомудрая маньякопоклонница Елена Викторовна Джангирова? «Убийца обозначает сексуальность и связанное с ней доминирование по-своему».
Стоп.
Так ты далеко зайдешь, Сергей Валентинович. Опознание. Экспертиза. Но все это – лишь со слов Грунюшкина, официальный запрос требует времени, а как раз его у Брагина нет. Как раньше не было повода копать в сторону Шапсая.
Вечно они опаздывают.
– …Смотри, куда прешь! – заорал Вяткин, и Сергей Валентинович с перепугу так ударил по тормозам, что машина вылетела на обочину, со скрежетом и визгом уткнувшись в мокрую, комковатую глину.
Кажется, их подрезали.
Какой-то сволочи приспичило пойти на обгон на мокрой скользкой трассе: мелкая морось сыпалась с неба весь последний час, и никаких предпосылок к тому, что дождь стихнет, не было.
Шедшие сзади машины возмущенно засигналили, перестраиваясь.
– В жопу себе погудите, – зло бросил Вяткин, а потом, развернувшись к Брагину, спросил: – А подушки безопасности какого черта не сработали?
– Хрен знает, – пожал плечами Брагин.
– А ведь могли бы и в отбойник влететь. И не дождалась бы помощи твоя Полина.
Может, ей и не нужна помощь.
Странно, что эта мысль пришла Брагину только сейчас, после того как они с Вяткиным счастливо избежали отбойника. Звонок с телефона Полины вовсе не означает, что звонила Полина. Это всего лишь звуковая открытка, приглашение к путешествию в место, где полно птиц.
От кого?
Ничего определенного больше сказать нельзя.
…Определенность не наступила и после того, как Брагин и Вяткин добрались наконец до «GREEN LOVERS». Это был небольшой, самый дальний от трассы питомник, несколько раз менявший не только хозяев, но и профиль деятельности. Как выяснил в свое время Паша Однолет, раньше здесь была ферма по выращиванию шампиньонов, еще раньше – магазин по продаже стройматериалов, еще раньше – распилочный цех. А еще раньше – бомбоубежище. Наверное, там было что-то еще вроде склада декораций императорских театров, кинопавильона студии «Юниверсал» или замка Дракулы, но так глубоко Паша копать не стал. Чтобы попасть сюда, необходимо было свернуть с трассы и проехать пару-тройку минут по гравийной дороге, вдоль бесконечной сетки-рабицы, отделявшей унылую реальность от скифского бытия конно-спортивной школы «Маренго».
Когда Сергей Валентинович остановил машину на маленькой пустой парковке, дождь уже шел вовсю. Сквозь стену из воды просвечивал одинокий желтый фонарь над входом; само же небольшое здание и две примкнувшие к нему галереи, где хранились саженцы, были погружены во тьму.
– Ну, что? – сказал Вяткин. – Похоже, закрыто все.
– Когда это тебя останавливало?
– Если были основания – никогда.
– Считай, что они есть.
– Птички в трубке? Эсэмэс с названием?
– Этого мало?
– Я так думаю, что больной на голову сыночек вполне мог одолжить телефон у мамаши и похожие эсэмэски веерно рассылать. Тебе, мне, губернатору, председателю Заксобрания, правозащитникам, зоозащитникам, народной артистке Алисе Фрейндлих. Невменько же сам за себя не отвечает, а нам отдувайся.
– Прислал?
– Что? – не понял Вяткин.
– Ты говоришь – мог тебе прислать. Не прислал же, так? Идем. Просто осмотримся здесь.
– Ладно, – согласился капитан и, кряхтя, первым вылез из машины.
Через несколько секунд они уже стояли под фонарем и рассматривали небольшой плакат, висевший на двери:
РАСПРОДАЖА!!!
С 25 СЕНТЯБРЯ ПО 5 ОКТЯБРЯ
В связи с закрытием питомника распродаются
остатки саженцев туи, пихты, кедра,
ели обыкновенной, ели сербской,
японской лиственницы, норвежской сосны.
Тис и можжевельник в ассортименте.
Грунтовые и комнатные растения.
СКИДКИ от 50 до 90 %
– Опоздали по ходу, – вздохнул Вяткин. – Норвежской сосны себе прикупить. Что будем делать, босс?
– С норвежской сосной?
– Тут звонок. Официально зайдем или так просочимся?
Брагин поднял голову: камера над входом имеется, но глазок не горит. Скорее всего, старые арендодатели съехали, а новые еще не появились. Тогда что здесь делали Полина и Кирилл? Они неразлучники, почти не расстаются, а когда отделяются друг от друга – очень и очень ненадолго, – то за мальчиком есть кому присматривать.
