«GREEN LOVERS» не тянет на солидный объект.
Или Брагин ошибается?
Вот стойка для выдачи заказов, вот – гибискусовая рощица, из милосердия скрывшая тело Полины Ветровой. Вот помещение, больше напоминающее столовую: стол, покрытый белой скатертью, и два стула в торцах стола, корзина с цветами посередине, то ли астры, то ли хризантемы. Из-за угрюмой каменной кладки стен столовая кажется слишком мрачной. Вот… странное помещение, больше похожее на мастерскую – с каким-то разделочным столом и чаном посередине. На столе лежат маски. Их перекладывает человек в черном свитере и черной шапочке, лица не видно, потому что он стоит спиной к камере.
Вот чья-то спальня с небольшим столиком у занавешенного окна, на столе – старая пишущая машинка.
Чан. Маски.
Вот комната, в которой почти нет света, но есть кровать. Есть стул.
Маски. Чан. Разделочный стол.
– Твою мать! Твою мать! – капитан Вяткин шепчет это почти про себя и никак не может остановиться.
Маски. Знакомые до последнего воскового штриха маски.
Человек в черном перекладывает их, сортирует, как будто пытается собрать пасьянс, а он все не получается и не получается.
Болотный человек Паша Однолет молчит. По лицу Паши текут слезы, оставляя после себя светлые бороздки.
Кровать. Стул.
На стуле сидит удильщик и ест галеты.
В углу кровати – девушка. Если присмотреться – можно увидеть тянущуюся к ее щиколотке металлическую цепочку. У девушки розовые волосы.
И она знакома Брагину. Если присмотреться.
Администратор из секс-шопа «Розовый опоссум».
Имя на бейдже. Сейчас Брагин вспомнит его.
Кира.
2019. ОКТЯБРЬ И НЕМНОГО АУДИОЗАПИСЕЙ.
ПЛЕННИЦА/CAUGHT
(1949 г.) 88 мин.
– Вы в безопасности. Вы понимаете меня, Кира? Вы в безопасности.
– Да. Я уже поняла.
– Меня зовут Елена Викторовна Джангирова. Я психолог. Можно – Елена.
– Все равно. Мне нужно домой.
– Естественно, мы отпустим вас домой, когда медики полностью осмотрят вас и дадут свое заключение.
– Они уже осмотрели.
– Мы ждем результатов анализов.
– Хотите узнать, изнасиловали меня или нет?
– Мы ждем результатов анализов.
– Он не делал мне больно, если вы об этом. Он даже не подходил ко мне близко. Всегда – на противоположной стороне стола.
– Но как-то же вы попадали за стол?
– Всегда этому удивлялась.
– Сколько раз вы оказывались там? В комнате со столом?
– Мне кажется, четыре. Да.
– Что вы делали, сидя за столом?
– Разговаривали.
– Это все?
– Долго разговаривали. Мне нужно домой. Мой кот. С ним могло случиться все что угодно. Его зовут Шошо. Он канадик. Канадский сфинкс. Я не хочу, чтобы… с ним что-то случилось. Это было бы несправедливо. Особенно теперь.
– Мы отпустим вас домой, как только худшие опасения останутся позади.
– Худшие? Относительно чего? Меня заразили СПИДом? Или с чем там не протянешь и недели? Бубонная чума? Лихорадка Эбола? «Мертв по прибытии». Мы говорили о кино.
– Он разбирается в кино?
– Разбирается. Он пересказывал мне сюжеты старых фильмов. А иногда – я ему. Правда, он многое путает. Мешает один фильм с другим. Когда я ловила его на этом – он сильно расстраивался. Мне было смешно. Но из-за маски не посмеешься.
– Маска всегда была на вас?
– Мне нужно к Шошо.
– Просто ответьте на вопрос.
– Маска всегда была на мне – там, за столом. Не очень удобно, но привыкнуть можно. Правда, потом, после нее, долго чешется лицо.
– Как он объяснял маску?
– Никак.
– Как он обращался к вам?
– Он называл меня Полиной. Первые три разговора за столом.
– А в четвертый?
– Мне нужно к Шошо.
– Просто ответьте на вопрос.
– Идите к черту.
– Мы привезем Шошо. За ним уже едут.
– Вы не говорили этого вначале.
– Просто поверьте мне.
– Знаете, вы ни хрена не психолог. Психологи так не ведут себя с теми, кому нужна помощь. То есть вы, может, и психолог. Но для кого-то другого. А я не интересую вас совсем.
– Это не так.
– Интересую вас как человек, который может рассказать о том, кто сидел на той стороне стола.
– Это не так.
– Когда привезут Шошо?
– Кира. С Шошо ничего не случилось. Поверьте.
– В который раз вы это говорите, чтобы я вам поверила. С чего мне вам верить?
– Вы все-таки в безопасности. А не в той страшной комнате. Не за тем страшным столом. Вам повезло больше, чем остальным. Не так разбирающимся в кино. Вы очень смелая девушка, Кира. С завидным самообладанием. Но вас бы это не спасло.
– Просто скажите, что вам на меня наплевать.
– Это не так.
– Пока я не рассказала вам все, что знаю, – это не так. Безусловно.
– От этого зависит жизнь других людей. Других девушек. В настоящем. И в будущем, не столь отдаленном.
– В четвертый раз он забыл имя.
– Что значит – забыл?
– Не мог вспомнить, что я – Полина. Он плакал. Он был очень жалкий. Не думаю, чтобы он мне что-то сделал.
– Вы никогда не спорили с ним?
– Спорила, если это касалось кино. Ему это нравилось.
– А что не нравилось?
– Паразиты.
– В каком смысле?
– Кто-то, сидящий в голове. Возможно, один большой паразит. Он не мог вспомнить фильм, в котором видел такого паразита, хотя был уверен, что фильм существует. Как долго я пробыла там?
– Двенадцать дней. Он был один?
– Да. До тех пор, пока не появился мальчик.
– В комнате, где вы сидели за столом и разговаривали о кино?
– Нет. В той комнате мы всегда были одни. А мальчик пришел в мою. Ту. Незадолго до того, как там появились полицейские. Может быть, за несколько часов.
– Он просто пришел?
