Почти всегда исправления касаются концовки. Если фильм не произвел того впечатления, на которое рассчитывали, практически все ищут решение в альтернативном финале. Главным образом потому, что это помогло «Роковому влечению» Эдриана Лайна. Мне говорили, что в первоначальном варианте Гленн Клоуз покончила с собой. После неудачных результатов превью сняли другой финал, в котором Энн Арчер застрелила Гленн Клоуз. Оценки взлетели вверх, а картина стала большим кассовым хитом. Но в большинстве случаев изменение финала не помогает, потому что сами ленты не слишком хороши. Без продажи дополнительных прав фильмы теряют деньги. Коммерческий успех напрямую не зависит от того, хорошая картина или плохая. Хорошие картины становятся хитами. Или проваливаются в прокате. Плохие фильмы могут принести как доход, так и убыток. Дело в том, что никто толком не знает почему. Если бы кто-то знал, он был бы кум королю и обладал бы полной творческой свободой. Благодаря какому-то невероятному дару это знал Уолт Дисней.
Сегодня, кажется, знает Стивен Спилберг. Говорю это без задней мысли. Я считаю Спилберга блестящим режиссером. «Инопланетянин» – превосходная картина, а «Список Шиндлера» – великая, на мой взгляд. И хотя только эти двое, кажется, последовательно выпускали хиты, но даже Спилберг не может по умолчанию делать все, что захочет. Возможно, именно поэтому он запускает собственную кинокомпанию
[30]. И даже для Диснея настали тяжелые времена, когда UPA
[31] вышла на сцену с новым стилем анимации. На фоне недолговечного успеха «Джеральда Макбоинг-Боинга» и «Мистера Магу» продукция Диснея выглядела старомодной. Для спасения студии было принято решение создать программу на телевидении.
О чем, собственно, речь? Да о той форме искусства, благодаря которой появились такие фильмы, как «Страсти Жанны д’Арк», «Ноль за поведение», «Крестный отец I–II», «Белый шейх», «Причастие». Речь о фильмах «Додсворт» и «Лучшие годы нашей жизни». Или «Загородная прогулка», «Каникулы господина Юло», «Список Шиндлера», «Алчность», «Генерал», «Амаркорд» и «Восемь с половиной». «Поющие под дождем», «Дамбо», «Похитители велосипедов», «Гроздья гнева», «В джазе только девушки», «Гражданин Кейн» и «Нетерпимость». «Рим – открытый город», «Ран», «Враг общества» и «Касабланка». «Мальтийский сокол», «Сказки туманной луны после дождя», «Расёмон», «Фанни и Александр». Продолжать? Много ли еще можно добавить? Как примирить искусство и гигантскую денежную машину, без которой в современной Америке невозможно снять даже маленький фильм? Я не знаю.
На этом противоречия не заканчиваются. Когда-то я сделал картину под названием «Холм». Хорошая работа. История про британский тюремный лагерь во время Второй мировой войны, где содержались английские солдаты, которые ушли в самоволку, или попались, продавая товары на черном рынке, или совершили другие преступления, находясь на службе. Место действия – тюрьма в североафриканской пустыне. Жесткое, тяжелое кино, не выходящее за пределы лагеря, за исключением короткой сцены в кафе и второстепенного эпизода в спальне коменданта. Это была самая физически тяжелая картина из всех когда-либо снятых мною. К финалу я был опустошен.
После окончания столь сурового испытания я зашел в офис дистрибьютора, чтобы посмотреть премьерный постер. На нем во весь лист был изображен Шон Коннери – рот перекошен в яростном крике. Над головой в белом «облаке мыслей», какие рисуют в комиксах, женщина исполняет танец живота. Не спрашивайте меня почему. Он что, злился на танцовщицу? Но это еще не все. Слоган в верхней части постера большими белыми буквами гласил: «Выкуси, мистер!» Я не верил своим глазам. Даже если бы тут была хоть какая-то связь с фильмом (а ее не было), смысл отсутствовал полностью. Вопиющее безумие.
В тот вечер за ужином я буквально расплакался. Жена спросила, что случилось. Я сказал, что слишком устал сражаться. Бился за сценарий, за правильный выбор актеров, затем с жарой пустыни, истощением, британскими правилами в отношении массовки. Я чувствовал себя как Маргарет Бут, которая боролась со мной из-за этой самой картины. А теперь я сам сражаюсь с идиотской рекламой.
Борьба – этого в работе режиссера с избытком. Когда последний раз я видел хороший рекламный постер? Возможно, это был плакат для «Охоты за “Красным Октябрем”» около пяти лет назад. Конечно, реклама кино скучна и банальна по сравнению с другими направлениями бизнеса: зубная паста Colgate не потерпит такого, тем более IBM или Ford. В трейлерах, которые показывают кинотеатры (важнейший элемент, отвечающий за категорию «хочу посмотреть»), все те же женские груди, поцелуи и взрывы, на которые мы глазели неделю назад. Постеры на фасадах кинотеатров, пресса и телевизионный рекламный тур, когда сотни людей слетаются на кофе и дэниш с кинозвездами и режиссерами, интервью «за кулисами» на кабельном ТВ – все это равносильно одурманивающей тупости, от которой у меня болят зубы.
А сколько денег на это все потрачено, мама дорогая! Кстати, реклама на телевидении, постеры, печатная реклама, даже название фильма тоже проверяются исследованиями аудитории, которая, конечно же, поделена на демографические группы. Так почему же, несмотря на бесконечные тестирования, большинство лент так плохо стартуют в прокате? Если каждый анонс был опробован, то по крайней мере день премьеры должен быть коммерчески удачным, прежде чем пойдет волна сарафанного радио. Но большинство картин в первый день приносят очень слабые сборы.
Вдобавок к опросам, определяющим дистрибуцию фильма, некоторые студийные боссы сняли с себя ответственность еще в одной сфере. Одна компания, насколько мне известно, не давала зеленый свет картине, если в ней не было звезды величины Тома Круза. Это повлекло за собой следующее: во-первых, зарплаты кинозвезд взлетели до небес. А если крупные звезды получают по $10–12 миллионов за фильм, то и у актеров на вторых ролях зарплаты увеличиваются пропорционально. $2–3 миллиона теперь не редкость для актера, который когда-то получал $750 000. Средняя стоимость фильма поднялась до $25 миллионов и продолжает расти. Второе следствие заключается в том, что агентства, представляющие звезд, автоматически получают больше власти. В результате агенты составляют список требований. В него обычно входят актер или актриса в пару звезде, а также режиссер; разумеется, они работают с тем же агентством. В этом нет ничего нового. Много лет назад, прежде чем купить Universal Pictures, MCA было самым могущественным агентством на рынке. Среди его клиентов – Марлон Брандо и Монтгомери Клифт. Когда оба отчаянно хотели сняться в «Молодых львах», MCA протащило в картину другого своего клиента – Дина Мартина. Хотя он был достаточно знаменит, едва ли он мог сравниться с двумя другими. Но хочешь заполучить Брандо – возьмешь и Мартина.
Справедливости ради отмечу, что были и другие компании, которые давали зеленый свет картине строго на основе сценария и бюджета. Затем они приглашали лучших из тех знаменитостей, которых могли себе позволить. В целом они часто были успешнее киностудий, которые делали ставку на больших звезд.
