Следующая собака, сука, была мертва уже несколько часов, так, во всяком случае, это выглядело. Кнут приблизился к ней. Собака лежала на боку, как будто спала, у неё был белый с золотым окрас, глаза закрыты. Длинноногая, стройная, прекрасная собака, предназначенная скорее для ездовых задач, чем для тяжёлых нагрузок. Изучить её более тщательно не представлялось возможным – она полностью замёрзла. Кнут оставил её лежать, как она лежала. Скоро она сольётся со снегом и обретёт вечный покой на просторах Северного Ледовитого океана.
Кнут выпрямился и посмотрел на упряжку – ему оставалось обследовать ещё восемь собак. Он видел, что три из них ещё двигались. И стиснул зубы. Первая собака, к которой он подошёл, кажется, ещё была жива, но её явно мучили сильные боли. Крупный кобель, породистый, тёмно-коричневого окраса. Он едва смог поднять голову, но напрягся и поморщился, когда Кнут дотронулся до живота и боков. Из пасти лились кровь и слизь. Кнут зарядил автомат, он не мог этого больше видеть. К счастью, собака не поняла, что должно случиться. У неё были тусклые и пустые глаза.
Следующие две собаки погибли, а одна выжила. Это тоже была большая собака, но она настолько ослабла, что не могла даже поднять голову. Язык свисал у неё из пасти, и дыхание казалось напряжённым и хриплым. Выстрелы эхом прокатились по льду, два раза подряд, друг за другом.
Кнут прошёл дальше – мимо четырёх замёрзших трупов. Обследовал их. Та же история, что и с другими. Никаких видимых признаков укусов и травм, только рвота и кровь. Напоследок он подошёл к последней собаке в упряжке – это был огромный рыжий кобель. Он был жив, но дышал с трудом. Кнут присел на корточки и взглянул на него. Он вроде бы выглядел бодрее всех остальных, и глаза блестели ясно и ярко. Он изо всех сил попытался встать, откинул голову, туловищем распластался по льду. С трудом, но всё-таки поднялся на дрожащие ноги. Закачался, но не упал.
И эту собаку рвало – недалеко от неё, в метре или около того, видна была лужа. Кнут подошёл поближе и обследовал её. Не похоже, что это была рвота с кровью.
Когда Кнут вернулся к собаке, она ещё держалась на ногах. Конечно, это был вопрос времени, сколько она ещё протянет. Но Кнут почти ничем не мог ей помочь. Он отложил винтовку и немного подвинул собаку. Двух предыдущих он застрелил через лопатку прямо в сердце. Затем повторил – контрольный выстрел в шею. Не потому, что собаки могли бы пережить первый выстрел, просто он хотел поскорее прекратить их страдания.
Большая собака смотрела на него. Глаза у неё были тёмно-карие, но ясные. Кнут развернул её слегка, чтобы сразу попасть в лопатку. Собака склонила голову и лизнула ему ботинок.
У вертолёта штурман и механик деловито готовились к вылету. Они открыли люки, грузили снаряжение и устраивали места для большего количества пассажиров, чем они обычно берут на борт в Лонгиере. Часть пассажирского салона была переоборудована для эвакуации заболевших и раненых.
Свейн Ларсен лежал на носилках и спал, его укутали в спальный мешок и тёплые шерстяные одежды. Остальные участники экспедиции вышли из палатки и свернули её. Они стояли у саней – маленькая команда бравых стойких оловянных солдатиков.
Кнут не взглянул на них, он сразу подошёл к Туру Бергерюду.
Командир экипажа грустно покачал головой. Да, конечно, у них есть кое-какие проблемы, с этим не поспоришь. Руководитель экспедиции Карстен Хауге решительно заявил, что они не собираются возвращаться в Лонгиер. Они намерены продолжить свой путь – на Северный полюс, без собак, взяв только одни сани и минимальное количество снаряжения. Губернатор не имеет права вынуждать их прервать свой маршрут. Ведь они оплатили свои страховки. Они не совершили ничего наказуемого, за исключением того, что проявили халатность. Это просто неблагоприятное стечение обстоятельств. Особенно для Свейна Ларсена, который не достигнет Северного полюса, и, кроме того, он потерял всех собак. После всего пережитого ему, вероятно, придётся долго приходить в себя от шока.
– Нет ничего постыдного в том, чтобы отказаться от своих планов, если ты заболел, – сказал Карстен Хауге.
Кнут пожал плечами, он, конечно, не мог заставить людей лететь. Но их палатки уже свернуты, и у них нет никакого другого выхода – только пройти в вертолёт. Холод и ветер загонят их туда. Обо всём остальном он поговорит с командиром вертолёта.
Тур задумался, когда услышал предложение инспектора губернатора.
– А ты уверен в этом, Кнут? Твой ход мыслей мне понятен, но…
– Я уверен.
– А что, если одна из собак заразила остальных?
– Что ты имеешь в виду?
– То, что одна из них заболела до того, как их приобрели для экспедиции. Например, бешенством.
– На бешенство это не похоже, у бешенства другие симптомы. Животные становятся агрессивными. Они нападают, кусают, и у них выделяется пена изо рта.
– Да, но участники экспедиции утверждают, что собаки стали агрессивны. Ведь одна из собак накинулась на них в палатке?
Тур ткнул ногой в снег и пожал плечами.
– Какая-то странная история, честно говоря… Они отправили экстренный вызов и сообщили, что им угрожает белый медведь… А на самом деле их просто укусила одна из собак.
Он задумался.
– Хотя бешенство, конечно, очень опасно.
Кнут покачал головой:
– Я не верю, что все собаки разом подхватили какую-то инфекцию… У меня такое впечатление, что их отравили.
По правде говоря, он чувствовал себя не слишком уверенно и поэтому не настаивал на своей точке зрения. Постоял и посмотрел на лёд, интересно, а вдруг у него действительно появится шанс отправить рыжую собаку обратно в Лонгиер? Не безответственно ли это с его стороны – заставить Тура взять её с собой? Но, с другой стороны, она настолько слаба, что, вероятно, будет вести себя довольно спокойно. Если она вообще переживёт поездку. Нет, Кнут не верит в бешенство.
– Может, попробуем связаться с губернатором Харейде? Пусть он сам принимает решение.
Кнут забрался в кресло штурмана, он не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться панелью приборов. Он с юности мечтал получить лицензию пилота. Но ему уже исполнилось тридцать восемь лет, и, вероятно, он слишком стар для таких увлечений. Ведь это очень дорогое хобби. Нечего и мечтать об этом – с его скромной зарплатой полицейского, служащего в администрации губернатора.
Тур протянул ему шлем штурмана – связь с радио Шпицбергена была установлена. Оператору удалось застать губернатора, прежде чем тот покинул офис. Как и следовало ожидать, Харейде был настроен очень скептически. Несколько минут он молчал.
– Я действительно не знаю, что сказать. Начальник полиции уехал, он в инспекционной поездке. У меня нет возможности с ним посоветоваться. Ты наверняка потому и связался со мной?
– Да-да. Но что нам делать с экспедицией? Они отказываются подчиниться.
