Когда я первый раз увидела Тедди, то подумала о том, что он похож на красавца актера, играющего роль шпиона.
Он был всего на несколько лет старше меня, высоким брюнетом, с длинными и тонкими пальцами. Нескольким машинисткам из моего отдела он страшно нравился, но лично на меня не произвел сногсшибательного впечатления. Он выглядел как мужчина, о котором я могла только мечтать, когда была подростком. Но я представляла себе такого человека не в качестве любовника, а в качестве старшего брата, которого всегда хотела иметь. В качестве человека, который мог бы помочь мне влиться в коллектив, перестать чувствовать себя скованной на людях и защитить от мальчишек, которые задирали мне юбку в школьном коридоре. Я мечтала о человеке, который помог бы маме сводить концы с концами.
Сперва Тедди вел себя очень сдержанно. Он сказал, что я – первая женщина, которую ему поручили подготовить. Во времена существования Управления стратегических служб женщинам доверяли самые разные задания, включая подрыв мостов, но спустя несколько лет в Агентстве возникли сомнения в нашей пригодности для шпионской работы, а также в том, на что мы способны.
Тедди не разделял бытовавшего тогда в Агентстве мнения по поводу женщин.
– Я считаю, что женщины очень подходят для роли курьера, – сказал он. – Никто не заподозрит симпатичную девушку в автобусе в том, что она доставляет секретное сообщение.
В те несколько недель в 1957 году Тедди много чего узнал обо мне, а я – о нем. Он был человеком, располагающим к откровенному общению, тем, кому за час рассказываешь о своей жизни больше, чем тому, кого знаешь всю жизнь.
Тедди попал в Агентство по рекомендации одного из профессоров и преподавателей литературы во время обучения в колледже, в котором изучал русский язык и политологию. Он свободно и практически без акцента говорил по-русски. Во время обучения он периодически переходил на русский, утверждая, что рад попрактиковаться. Мне нравилось говорить с ним на языке, на котором я общалась только с мамой. Он задавал мне массу вопросов: о мамином швейном бизнесе, о моем детстве в Пикесвилле, об обучении в колледже и о моей стеснительности. Раньше никто не задавал мне подобных вопросов, которые вначале казались мне слишком личными. Но постепенно он меня разговорил, и я рассказала ему историю своей жизни.
Вероятно, я так легко открыла ему свою душу потому, что он и сам довольно честно о себе рассказывал. Он рассказал, что у него был старший брат, который погиб несколько лет назад. Его брат Джулиан вернулся с войны героем, но однажды выпил, сел за руль и погиб в автокатастрофе. Тедди чувствовал, что никогда не сможет оставить после себя себе такую славу, которую оставил его брат, фотография которого стояла у родителей на почетном месте над камином рядом со сложенным американским флагом, который передали им после похорон. Тедди говорил, что хотел пойти по стопам брата в армию или начать работать в адвокатской конторе отца, но потом его жизненный выбор определила любовь к литературе. А затем его преподаватель перенаправил его в другое профессиональное русло.
Тедди наливал нам виски из бутылки, стоявшей в ящике стола, и горячо говорил о роли, которую литература и искусство играют в распространении демократии, о том, что книги – это лучшее доказательство того, что величайшие произведения искусства могут появиться только в условиях настоящей свободы, а также то, что он пошел в Агентство для того, чтобы помогать все большему количеству людей жить в условиях творческой и личной свободы. «Американцы поставили памятники Вашингтону и Джефферсону, – говорил он, – а русские – Пушкину и Гоголю». Тедди хотел, чтобы советские люди поняли, что их правительство создает условия, в которых сложно появиться новому Толстому и Достоевскому. Искусство может процветать только в свободном обществе, вот почему сейчас на Западе литература стала более интересной и передовой, чем в СССР.
Он считал, что литература может успешно бороться с коммунистической идеологией.
В течение рабочего дня Тедди относился ко мне точно так же, как к моим коллегам-машинисткам: кивок головой утром и иногда пожелание хорошего вечера в конце рабочего дня. Но после работы он тратил много времени и сил для того, чтобы научить меня получать и доставлять секретные сообщения.
Он просил меня спрятать обычный почтовый конверт под стол, скамейку, стул, барную стойку, сиденье в автобусе и туалетный стульчак. Потом я начала тренироваться с брошюрами и большими конвертами из толстой бумаги, книгами, а после этого и со свертками. Он говорил, что в Агентстве внимательно изучали секреты мастерства таких известных фокусников, как Дай Вернон и Уолтер Ирвинг. Тедди научил меня делать так, чтобы пакет проскользнул вдоль ноги и упал на землю совершенно без звука. «Все это обычные трюки, фокусы», – говорил он.
Он учил меня тому, как можно заметить, что за тобой следят. Для этого надо осмотреться и обратить внимание на всех подозрительных людей, тех, кто за тобой наблюдает, и в особенности на пожилых людей. «У них, – говорил мне Тедди, – есть масса свободного времени. Они часами сидят в парках и обязательно свяжутся с полицией, если заметят что-то подозрительное».
Если я допускала ошибку, он успокаивал меня и говорил, что все дело в практике. И я тренировалась. Каждый вечер, когда мама засыпала, я запирала дверь своей спальни и практиковалась в том, чтобы засунуть конверты разного размера в книги, мою сумочку, мамину сумочку, чемодан и в каждый карман имевшейся у меня одежды. Когда я продемонстрировала Тедди, как могу незаметно положить свернутый в трубочку обрезок бумаги из пустого тюбика из-под помады в карман его пиджака, он заявил, что я готова к экзамену.
– Ты в этом уверен?
– Есть только один способ это определить. Надо взять и попробовать.
Все, что происходило в Mayflower, не было настоящим заданием. Это была проверка. Тедди сообщил, что будет за мной наблюдать, но я его не увижу. И действительно, в тот вечер в гостинице я его не видела. Но когда я пришла на следующее утро на работу, на моем столе кто-то прислонил к пишущей машинке белую розу, в стебель которой была воткнута красная пластмассовая шпажка.
– У тебя появился тайный поклонник? – спросила Норма.
– Скорее друг, – отвечала я.
– Друг? Не тот ли, кто пригласит тебя провести с ним вечер в День св. Валентина?
– Св. Валентина?
– Это как раз сегодня.
– Да? А я об этом совсем позабыла.
К счастью, Норму вызвали работать на совещании до того, как она успела задать мне новые вопросы. Тем не менее к загадке появления розы на моем столе вернулись чуть позже днем.
– Я слышала, что ты встречаешься с Тедди Хелмсом, – сказала Линда, заглянув через перегородку, разделявшую наши столы. Когда я подняла на нее взгляд, то оказалось, что все машинистки стоят по другую сторону перегородки и ждут моего ответа.
– Что? Да, нет. Это не так, – я разволновалась из-за того, что они могут узнать о наших рабочих отношениях с Тедди.
