– Я думала, что ты им говорил про ресторан так, для красного словца.
– А если я действительно заказал столик в Rive Gauche?
Я подумала о том, что дома меня ждут остатки маминого борща, потом посмотрела на свое зеленоватого цвета платье, в котором ходила целый день.
– Я одета точно не для такого места.
– Ты выглядишь прекрасно, – сказал он, протягивая руку. – Пойдем.
Глава 9. Машинистки
Вот еще одно утро пятницы в Ralph’s. Еще один донат. Еще одна чашка кофе. К тому времени, когда мы вышли из дайнера, на улице немного потеплело. Мы сдвинули на затылок шляпы, размотали шарфы, расстегнули пальто и двинулись вдоль по Е-стрит.
Обычно утром в отделе СР была полная суматоха. Сотрудники наливали себе кофе, рассаживались по своим местам или бежали на утренние брифинги, которые начинались ровно в девять пятнадцать. Телефон на ресепшен разрывался, а на стульях в приемной сидело много людей. Однако в тот день в начале октября все выглядело иначе. За стойкой ресепшен никого не было, в комнате для персонала тоже. Вокруг – ни души.
– Что происходит? – спросила Гейл Тедди Холмса, который наполовину шел, наполовину бежал в сторону лифта. Тот остановился, споткнувшись о бугорок на древнем бежевом ковре.
– Встреча наверху, – ответил он. Под выражением «встреча наверху» имелась в виду встреча с Даллесом, хотя в реальности его офис располагался не на верхних этажах, а на одном из нижних.
Тедди убежал, и мы вошли в нашу комнату, в которой за печатной машинкой уже сидела Ирина.
– Тедди что-нибудь объяснил? – спросила ее Гейл.
– Мы проиграли, – ответила Ирина.
– Что проиграли? – спросила Норма.
– Непонятно.
– Вы вообще о чем? – поинтересовалась Кейти.
– Я не в состоянии все это объяснить.
– Что объяснить?
– Они что-то запустили в космос, – отвечала Ирина.
– Они?
– Да, они, они, – прошептала Ирина. – Вы только представьте себе… – она показала на потолок, – эта штука там где-то летает. Прямо сейчас.
Оказалось, что эта штука была размером с мяч и весила столько же, сколько весит среднестатистический американский мужчина, однако резонанс от ее появления был не меньше, чем от взрыва атомной бомбы. В отделе СР информацию о запуске спутника получили за несколько часов до того, как об этом объявило ТАСС, которое позднее выпустило сообщение о том, что спутник каждые девяносто восемь минут совершает оборот вокруг планеты на высоте девятьсот километров от Земли.
Несмотря на то, что все мужчины разбежались, мы никак не могли заставить себя начать работать. Мы хрустели костяшками пальцев, и наши взгляды бродили по пустому офису. Из-за разделявшей наши рабочие места перегородки высунулась голова Кейти.
– А что значит слово «спутник»? – спросила она.
– Похоже на сорт картошки, – высказала предположение Джуди.
– Оно означает «попутчик» и «сопровождающий», – ответила Ирина, – красивое и поэтичное название.
– Нет, – возразила Норма, – ужасное слово.
Гейл встала, закрыла глаза и начала водить в воздухе пальцем, что-то считая в уме. Потом она открыла глаза.
– Четырнадцать. Если спутник летит с такой скоростью, то он пролетает над нами четырнадцать раз в день.
Мы все посмотрели наверх.
После обеда мы собрались в пустом офисе Андерсона послушать радио, по которому сообщили, что пока ни у кого нет никакой конкретной информации, кроме той, что из разных концов страны поступают сообщения о том, что наблюдали в небе спутник – из Финикса, Тампы, Питтсбурга и обоих Портлендов. Складывалось ощущение того, что все, кроме нас, уже видели спутник.
– Да как его можно увидеть невооруженным глазом? – удивилась Гейл. – И в особенности днем?
Как только раздалась мелодия рекламы Alka-Seltzer, в комнату вошел Андерсон.
– Мне бы сейчас Alka-Seltzer точно пригодился, – сказал он. – Такое ощущение, что все присутствующие здесь заняты работой.
– Плоп, плоп, пшик, пшик, – тихо произнесла Норма.
Кейти сделала звук радио тише.
– Мы хотели узнать, что происходит, – объяснила она.
– Сейчас все хотят понять, что происходит, – заметил Андерсон.
– А ты знаешь? – спросила Норма.
– Кто-нибудь вообще знает? – спросила Гейл.
Андерсон громко хлопнул в ладоши, словно тренер школьной баскетбольной команды.
– Все, хватит. Пора возвращаться к работе.
– Да как мы можем работать, когда над нами летает эта штука?
Андерсон выключил радио и стал махать руками, как на голубей, выпроваживая нас из своего офиса. Мы начали уходить, и тут он попросил Ирину задержаться на пару минут. С самого ее появления мы подозревали, что она не просто машинистка и у нее в Агентстве были какие-то еще дополнительные обязанности. Мы не знали, какие именно. О чем хотел поговорить с ней Андерсон – о спутнике или о чем-нибудь еще, – было неясно. Тем не менее это не останавливало нас от того, чтобы высказывать свои предположения.
Реакция СМИ оказалась самой разнообразной: преувеличенной (Русские победили!), абсурдной (Конец света?), сугубо практичной (Когда спутник упадет?) и политической (Что предпримет Айк?). В понедельник утром очередь на досмотр перед входом в здание была минимальной. Много сотрудников было на встречах в Белом доме или на Капитолийском холме для того, чтобы убедить людей, что еще не все потеряно.
У сотрудников, которые в понедельник остались в офисе, был вид, словно они не уходили с работы все выходные.
Их белые рубашки под мышками стали желтыми, глаза слезились, а взгляд был отсутствующим.
Во вторник Гейл пришла на работу с аппаратом Mohawk Midgetapes, при помощи которого мы записывали телефонные звонки. Она сняла шляпу и перчатки и поставила записывающее устройство на свой стол рядом с пишущей машинкой, после чего подозвала нас. Мы подошли к ее столу, она нажала кнопку Play, и послышались звуки статики радиоэфира.
– А что мы слушаем? – спросила Кейти.
– Я вообще не слышу, – заметила Ирина.
– Тише! – шикнула на нас Гейл.
Мы склонились над записывающим устройством и услышали регулярные и тихие сигналы, похожие на стук сердца мыши.
– Вот что я записала, – гордо сказала Гейл и выключила магнитофон.
– И что же это?
– Говорили, что его слышно на частоте 20 MHz, – объяснила Гейл, – но на этой частоте ничего не было слышно. Я поняла, что приемник слабый, и как вы думаете, что я тогда сделала?
