– Он с тобой расстался? Я так и знала, что все этим закончится.
– Мама! Я просто решила прогуляться!
– Ты очень долго гуляла. Ты все гуляешь и гуляешь. Одному Богу известно, что ты там себе придумала.
– Мам, ты же не веришь в Бога.
– Это не имеет никакого значения. Ты слишком худая. И у кого в наши дни есть время для прогулок? Мне нужна твоя помощь. Помоги мне закончить пришивать блестки на платье для выпускного мисс Халперн. Для меня это возможность выйти на рынок американских тинейджеров. Как только подруги мисс Халперн увидят это платье, они тут же захотят у меня что-нибудь заказать. И потом, кто знает, может, платья компании USA Dresses и More for You dress будут на девушках из передачи American Bandstand рядом с этим красавцем Ричардом Кларком.
– Ты имеешь в виду с Диком Кларком
[11]?
– С кем?
Я присела за кухонный стол рядом с мамой и поставила сумку с обновкой под стол, чтобы она не заметила, что из полузастегнутой «молнии» виднелся край бумажного пакета с блузкой.
– Это желтое платье из шифона? – спросила я.
– Не самый лучший выбор цвета для девочки с такой бледной кожей, но цвет выбирает клиент, а не я.
– Но ведь на этом платье мало блесток. Только на бретельках. Ты и сама за час справишься.
Мама не ответила и встала из-за стола.
– Ты себя нормально чувствуешь? – спросила ее я.
Она повернулась ко мне и нахмурилась.
– Просто немного устала.
На следующий день перед выходом на работу я надела новую красную блузку. Чтобы скрыть обновку от маминых глаз, поверх блузки я натянула старый свитер, в надежде на то, что мама его никак не прокомментирует.
– Ты надела это старье? – спросила мама, увидев меня, и посмотрела в окно нашего полуподвального помещения. – Что, на улице уже снег пошел? Ты случайно не на лыжах кататься собралась?
– Ну наконец-то ты пришла в норму и стала сама собой.
– А кем мне еще становиться?
Обливаясь потом, я дошла до автобусной остановки, где сняла свитер, держа пальто между коленями. Проходившая рядом женщина с двумя одетыми в форму католической школы детьми как-то странно на меня посмотрела. Только в автобусе я поняла, что застегнула несколько пуговиц на блузке не на те петельки, отчего частично был виден бюстгальтер.
Лифт издал звоночек и остановился на моем этаже. Я вышла из него к стойке ресепшен, распрямив плечи и глядя прямо вперед, а не под ноги, как часто делала. Я старалась имитировать уверенность женщины из рекламы дезодоранта Ban Roll-On. Бросила взгляд на стойку ресепшен, надеясь увидеть там Сэлли, но там сидела наша постоянная секретарша.
– Красивая блузка, – сказала она. – Красный цвет тебе идет.
– Спасибо, – ответила я, – на распродаже купила.
Я всегда так реагировала на комплименты. Если мне кто-нибудь говорил, что у меня хорошая стрижка, я отвечала, что не уверена в том, что выбрала правильную длину волос. Если кому-нибудь нравилась шутка или идея, которую я предлагала, я утверждала, что шутка не моя, а идею придумал кто-то другой.
Сэлли не появилась и на следующий день. В последующие дни, выходя из лифта, я собиралась с мыслями, готовясь увидеть ее за стойкой, но Сэлли не было. Не я одна обратила внимание на ее отсутствие. Машинистки решили, что у Сэлли в Агентстве есть обязанности, не связанные с работой секретарши.
– Секретарша на полставки, так я в это и поверила, – сказала Норма.
Я улыбнулась вместе с остальными, но потом задумалась о том, что они говорят обо мне самой, когда я их не слышу.
Прошла неделя, во время которой я периодически вспоминала Сэлли. Что-то в ней меня зацепило.
Потом прошла еще неделя. Сэлли не появлялась, и я уже потеряла надежду на то, что ее увижу. Но однажды, когда дверь лифта открылась, она сидела за стойкой ресепшен с желтым блокнотом для записей. Я приветственно помахала ей рукой и закашлялась, чтобы скрыть то, что покраснела.
Я села за свой стол и принялась за работу, стараясь не смотреть в ее сторону. Но даже не глядя в сторону Сэлли, я ощущала ее присутствие. Когда я встала для того, чтобы пойти в туалет, то поняла, что напряженно думаю о том, как выгляжу со стороны: как двигаюсь и как держу голову. И вдруг это произошло: она со мной заговорила. Я думала, что она обращалась к кому-то другому, но Сэлли произнесла мое имя.
– Ой, я не поняла, что это ты мне, – произнесла я вместо того, чтобы с ней поздороваться.
– Разве в отделе СР есть много Ирин?
– Не знаю. Кажется, нет. Или?..
– Да я прикалываюсь. Послушай, я недавно в этом городе и хотела попросить тебя показать, что здесь к чему. Не хочешь вместе сходить на ланч?
– Я ланч из дома принесла, – ответила я, – сэндвичи с тунцом.
«Стоп, – мысленно говорила я себе, – Что ты делаешь? Перестань».
– Завтра съешь, – предложила Сэлли и сняла белую нитку, прилипшую к ее зеленовато-жёлтому свитеру. – Покажи мне местность.
Мы двинулись по направлению к Белому дому. Несмотря на то, что Сэлли попросила показать мне округу, она шла впереди, как человек, хорошо знающий город.
– Я знают тут один шикарный магазин-кулинарию, настоящий нью-йоркский дели. Таких в Вашингтоне днем с огнем не сыщешь, – сказала она. – Ветчину нарезают тонко-тонко и делают бутерброды высотой двадцать сантиметров. Об этом месте знают только те, кто здесь родился, а таких раз, два и обчелся. Понимаешь, о чем я? У тебя на обед сколько времени? Туда дорога не самая близкая.
– У нас обеденный перерыв длится час, так что осталось сорок – сорок пять минут.
– Ты думаешь, что ребята из Агентства смотрят на часы, когда обедают с алкоголем?
– Нет, но… – я выдержала слишком долгую паузу, и Сэлли развернулась на своих высоких каблуках и двинулась в сторону офиса. – Нет, нет, – быстро сказала я, – пойдем.
Она быстро взяла меня под руку.
– Вот и правильно.
Я чувствовала, как на нас жадным взглядом смотрят не только мужчины, но и некоторые женщины. Мне нравилось находиться в обществе Сэлли. Все окружающее нас как бы отошло на второй план: звуки сигналящих автомобилей, автобусов и отбойных молотков ремонтников дорог. Был полдень вторника, и земля начала крутиться медленней.
Мы прошли мимо стоящего на «красном» светофоре автобуса с туристами и услышали, как гид внутри обращал внимание людей на известный Октагон-Хаус. Сэлли неожиданно помахала туристам рукой, многие из которых замахали ей в ответ. Один из туристов сделал фотографию Сэлли, которая приняла картинную позу, заложив одну руку за голову.
