Пусть даже, если у вас есть цель, ради которой вы готовы пожертвовать свободой или жизнью, она же должна иметь какую-то законченную, оформленную конструкцию. Разве можно пожертвовать собой, не понимая, что эта жертва, безусловно, приведет к торжеству твоих идей, взглядов, к победе, наконец? Но из прокламаций следовало, что исключительно смерть Александра Второго приведет к народному прозрению. А дальше что? Логически совершенный ум адъютанта в этом месте упирался в тупик. Кто будет править?
Уже который день подряд капитан искал из этого тупика выход. Его противник однозначно бесстрашен и фанатичен настолько же, насколько наивен. Лузгин триста раз на день пытался поставить себя на место заговорщиков и определить их цепь шагов, но дальше «удачного» покушения он не мог продвинуться ни на аршин. Все трагические истории Романовых, полные заговоров и предательств, борьбы и убийств заканчивались передачей трона. Держава и скипетр, переходя к новому государю или государыне, на время успокаивали смуту, заставляя подданных замереть в ожидании перемен к лучшему, но лишь на время. От полугода до нескольких десятилетий. Случалось по-разному, но никогда трон российских государей не пустовал.
«Я тебя сгною!» – сквозь приоткрытую дверь послышался громкий бас и тут же в класс тяжелым шагом ступил представительный офицер в запорошенной шинели.
– Это вы меня ожидаете? – бас разглядывал спину визитера из-под густых, еще не поседевших бровей. – Чем обязан?
Не торопясь поворачиваться, Лузгин продолжал рассматривать отражение начальника минного класса в оконном стекле. Приблизительно таким он себе его и представлял.
– Федор Сергеевич, можно ли вас поздравить с прибавлением в семействе? – адъютант резко развернулся, продемонстрировав обезоруживающую улыбку.
Выражение лица капитана второго ранга тут же изменилось, брови его умилительно приподнялись, от чего высокий лоб прорезала глубокая морщина.
– Да, можно и поздравить… Но я таки этого… – начальник кивнул в сторону вахтенного матроса. – Я его определю на пару дней в каземат. За длинный язык и неисполнение Устава. Вы как здесь оказались и как вас величать?
– Мальчик или девочка? – Лузгин подошел ближе, почти вплотную.
– Мальчик. Наконец-то у меня есть наследник, – нехотя ответил начальник.
– Мои поздравления! Позвольте представиться… Лузгин. Леонид Павлович. Третье отделение. Я не думаю, что у этого матроса уж слишком длинный язык… Оставьте его в покое. Парень увидел удостоверение личности, немного оторопел, так бывает в большинстве случаев. Вот вы сейчас тоже замкнулись, замолчали…
– К вашим услугам! Капитан второго ранга Гурьев. Так чем же всё-таки обязан?
– Судя по всему, приглашать меня в кабинет вы не намерены. Ну хорошо… Тогда я пропускаю увертюру и перехожу к делу. Я не хотел бы оскорблять ваши чувства, господин капитан второго ранга, но мне нужно тщательно осмотреть все помещения минного класса.
– У меня есть свое начальство в Петербурге… – попытался сконцентрироваться Гурьев. – С какой целью, позволите уточнить? Это обыск? Тогда предъявите соответствующие бумаги.
– Остановимся на том, что у меня особые полномочия. Сейчас защитить честь своего мундира вам можно только, отбросив в сторону все эти условности. Я не вправе посвящать вас в подробности, но замечу – лучше сделать осмотр спокойно, не привлекая внимания ваших коллег. Не подтвердятся мои опасения – отлично. Найду чего – тогда и спрос будет.
Гурьев сел за ближайший стол для курсантов и положил на него фуражку:
– Я готов. Мне скрывать нечего. Желаете начать с моего кабинета?
Адъютант, приложивший с самого начала их диалога усилия к тому, чтобы найти общий язык, теперь жалел об этом. Не следовало уточнять его причастность к третьему отделению. Это вызывает только раздражение и замкнутость.
– Пожалуй, нет… Будет правильным вашим кабинетом закончить. Этот класс я уже осмотрел. Кроме самодвижущихся мин – ничего интересного. Скажите, а почему в классах так пусто? – заинтересованно спросил Лузгин.
– Сегодня не учебный день. Суббота. Офицеры занимаются самообразованием. У нас превосходная библиотека и они имеют доступ к литературе с правом выноса. Желаете взглянуть? – Гурьев уже справился со своим спонтанным негодованием и решил вести беседу в конструктивном русле.
– А преподаватели? – Лузгин не успокаивался.
– В случае необходимости могут находиться на территории. Это не возбороняется.
Библиотека действительно производила впечатление. Сотни томов по разным разделам инженерных и общих наук, от химии до электротехники аккуратно, по-военному четко были расставлены в соответствии с предметами в алфавитном порядке.
– Вижу, к образованию у вас подход основательный… – восхитился адъютант, рассматривая однотипные корешки книг. Полки были сделаны настолько узкими, что ничего больше книги на них поместиться не могло, и тратить время на изучение внутренностей книжных шкафов не было необходимости.
– Да, цвет современной науки считает необходимым и возможным оказывать нам практическую помощь… – Гурьев изменился в лице, и было невозможно не заметить, что он говорит о деле своей жизни, настолько увлеченно он выглядел. – К примеру, Дмитрий Иванович Менделеев пожертвовал курс химии и способствовал организации кабинета. Вообще сказать, я вижу за этим заведением будущее нашей военной инженерии…
Лузгин прослушал краткий экскурс об истории минного класса с неподдельным интересом, но в конце, всё же вынужден был уточнить:
– Вы интересный собеседник, господин капитан второго ранга, горите своим делом, и в связи с этим у меня есть один вопрос…
– Я слушаю, – тоном преподавателя ответил Гурьев.
– Возможно, это не касается частностей, но, как пример… Первый самодвижущийся пороховой снаряд испытал инженер Александров. Как так получается, что у вас выставлена торпеда Уайтхеда? Она и правда лучше? Почему мы пользуемся изобретениями наших противников, да еще и платим за это большие деньги. Неужели своих недостаточно? – Лузгин жестом пригласил собеседника продолжить дискуссию по пути в следующее помещение.
Гурьев нахмурился, явно обдумывая, в какой форме дать ответ и, спустя некоторое время, уже в коридоре, констатировал:
– Слышу укор в вашем вопросе. Работы над агрегатом прекращены по приказу морского ведомства. Их сначала посчитали преждевременными, а затем министерство склонилось в пользу покупки готовой модели Уайтхеда. Уверен, вы, господин Лузгин, и без меня знаете, в чьем ведении находится Морское министерство. Мог ли я спорить с Великим князем Константином Николаевичем? Нашел бы я нужные аргументы? Это было бы сродни, как плюнуть в колодец, вы меня понимаете?
– Без сомнения, понимаю… – констатировал адъютант. – Вернемся к делу. Где работают преподаватели? Мне нужно взглянуть на их рабочие места.
Начальник молча проследовал в коридор и затем на право. На фоне окна в конце коридора его мощная фигура почти полностью заслонила собой тусклый дневной свет.
