– Нет. На этот счет можете не переживать. Этой ночью вы были в Челси на Kings Road?
Глубокий выдох кэбмена выдал его нервное напряжение.
– Конечно, был, сэр! Я прибыл туда после одиннадцати вечера!
– Откуда? – спросил лорд Клиффорд, опираясь на трость с серебряным шаром вместо ручки. Последствия ночной схватки отразились и на его ногах – подобные кульбиты в таком возрасте не проходят бесследно.
– Этот господин оплатил сначала час, потом еще один, но мы стояли на месте. Для меня это неплохо, что ж тут такого? Потом прибыли в Челси, – сбивчиво доложил извозчик.
– Где стояли, я спрашиваю? – Клиффорд, раздраженный несмышленостью и косноязычием кэбмена поставил трость на носок его правого башмака и навалился на нее всем весом.
Уж было расслабившийся кэбмен схватился за руку лорда, пытаясь сдержать вырвавшийся от боли стон и моментально выпалил:
– Возле оперы стояли, сэр! Возле оперы! На углу! На самом углу!
Лорд ослабил нажим.
– Он тебя нанял, чтобы стоять?
– Никак нет, сэр! Как только от бокового входа отъехала карета, он приказал медленно следовать за ней, держать дистанцию. Вот мы и приехали в Челси, а потом он попросил высадить его яров за сто до того места, где из кареты вышла леди в черной накидке и шляпке с вуалью. Это все, сэр! Он меня отпустил! – кэбмен умаляющим взглядом посмотрел на лорда.
Конец трости оставил на ботинке глубокий след, но кэбмен даже не пошевелил ногой.
– Откуда он появился возле оперы? – спросил Клиффорд.
– Я не знаю, сэр… Он был не из разговорчивых. Все, что могу сказать – он хотел кому-то сделать сюрприз. В руке держал букет, из кармана торчала газета…
Спустя час лорд Клиффорд принимал в своем имении доклад полицейского управления, из которого следовало, что человек с букетом не из Лондона, скорее всего – выходец из Беверли или Йорка, но никак не Шотландец. Констебль, который с ним беседовал, сделал это вывод, основываясь на его манере разговаривать.
«Боже, какие тупицы… Один русский провел двух единственных англичан, которые слышали его голос. Не шотландец… Вот это открытие!» – лорд расстроено бросил на журнальный столик доклад полиции и закрыл глаза рукой. Голова нестерпимо болела, отдавая пульсирующими ударами в виски. Упав на спину после подножки, лорд ударился затылком о пол, да так, что в глазах потемнело.
Клиффорд поморщился после того, как Оливер залаял, услышав шаги за входной дверью.
– Дядя, я в твоем распоряжении, что случилось? – не снимая пальто, племянник лорда Генри Харрис вошел в каминный зал, где застал своего родственника сидящим в кресле с компрессом на голове. Рядом на столике хаотично располагались несколько пузырьков с микстурами, графин с водой и пустой стакан. Дворецкий Овертон не позволил своему хозяину, явившемуся далеко за полночь совершенно не в лучшей форме, лечиться с помощью виски и тут же послал в Сити за доктором Купером. Тем более, что кучер Вильям, служивший лорду в поездках и лакеем, и охраной, тоже требовал срочной помощи – нога его ниже колена распухла настолько, что он мог передвигаться только с помощью костыля.
– Только не делай здесь вид, что ты искренне встревожен, Генри, – недовольно проворчал лорд, переворачивая компресс на лбу прохладной стороной.
– Вы все еще не доверяете мне, дядя Филипп, это прискорбно. Хорошо. Буду слушать молча, – Харрис присел рядом и налил воду в стакан.
В зал быстрым шагом с озабоченным видом вошел Овертон.
– Сэр, позвольте сменить компресс. Я принес прохладный.
– Вот, Генри! Доверие можно заслужить только делами. Хотя, тоже не всегда. Вы не знаете, Овертон, куда из кладовой делся вяленый окорок?
Дворецкий попытался сохранить невозмутимый вид, выжал компресс, смоченный в холодной воде с уксусом, и положил его на лоб лорда, осторожно расправив края.
– Я хотел вам сегодня доложить об этом, сэр… Приезжала моя племянница, Клара… Они едва сводят концы с концами, я хотел просить вас учесть его стоимость в моем жаловании за этот месяц…
– Учту, можешь не сомневаться. Иди, – ответил лорд Клиффорд, брезгливо махнув рукой.
Как только дворецкий покинул зал, лорд снял повязку и бросил её на стол с микстурами.
– Ненавижу беспомощность! Потому и вызвал тебя, Генри, что доверить это дело пока никому не могу. Привлечь Скотлэнд Ярд невозможно – тема не в их компетенции. Использовать ресурс Адмиралтейства я тоже не могу, иначе превращусь в посмешище. Русский шпион проник в дом лорда Клиффорда на Kings Road, где живет его любовница, при этом сам лорд получил колотую рану, а его спутник – перелом ноги. Шпиону удалось скрыться. Как тебе такой заголовок, в «Таймс», а?
– Да уж, не очень… – согласился Генри, – что я должен делать?
– Не провалить дело, черт возьми! Хоть раз в жизни самому победить! – возбужденно воскликнул лорд.
К удивлению Генри, голос дяди Филиппа окреп и стал подавать те знакомые властные ноты, которые Харрис переносил с таким трудом.
– Слушай меня, неудачный отпрыск рода Клиффордов… – лорд уже стоял на ногах, заложив руку за полу халата.
– Дядя, но я никогда не носил вашу фамилию, – обиженно пробормотал Генри, опасаясь рассердить именитого родственника.
– Только этот факт спас меня от позора, Генри. Твой отец исчез раньше, чем ты увидел свет. Удивлен, что фамилия эта тебе так ценна.
Предпочитая не спорить, Генри подошел к ящику с сигарами, на гильотине отделил кончик и раскурил её с помощью длинной спички.
– Вернемся к главной теме нашей беседы, – продолжил лорд. – Итак, мы имеем следующее… Эта безмозглая певичка пустила вчера в дом русского офицера. Некто капитан Лузгин. Служит адъютантом Великого князя, порученец по особым вопросам. Пропустим все глупости, которые она совершила под действием опиума, и остановимся на двух главных вещах – русскому известна фамилия человека в Петербурге, которого он ищет, и второе – эта…
Лорд пытался подобрать правильное выражение:
– … легкомысленная особа из чувства мести, как ей показалось, передала русскому один предмет.
Генри заинтересованно слушал лорда, запоминая подробности:
– Ценный?
– Я не устаю тебе удивляться, Генри. Ты потому и потерпел неудачу в Китае, что все измерял исключительно в фунтах. Иногда случается так, что обычный перстень не имеет цены.
Лорд подошел к племяннику вплотную, наклонился над ним, и прошептал почти в самое ухо:
– Ты во сколько оцениваешь власть?
Генри, так и не успевший привыкнуть к выходкам своего дяди, скептически покивал головой, показав, что у него нет ответа.
– А власть над своим врагом вообще подлежит оценке? – лорд не унимался, ему доставляло удовольствие воспитание этого молодого неудачника. Не имея своей семьи и детей, Клиффорд почувствовал в себе педагогический талант.
