Дальнейшая подготовка должна была проходить следующим образом. Каждый из трех основных отрядов состоял из десяти человек, к которым были прикреплены по два командира: их мы называли мадрихами, потому что они не только командиры, но и опытнейшие кинологи. Каждый из них служил в кинологическом отряде, потом прошел курсы командиров и вновь возвратился в родное подразделение. В дальнейшем проделал такой путь и я. Мадрих отлично знал, как тренировать собак именно для того отряда, к которому он сам принадлежал. Ведь тренировки для разных отрядов в корне отличаются, и совместно они не проходят. Рядом, но не вместе. Бойцы из разных отрядов даже живут в разных караванах.
При этом у нас были и общие тренировки, которые выполнялись одновременно тремя отрядами. Это марш-броски, крав мага, тир, военные общие занятия. Сержантами-мадрихами отряда Мирдафим были Алекс и Раве, парни немногим старше нас. Они отвечали за подготовку собак и кинологов своего подразделения. Но пока мы этого не знали. Был четверг, последний день девятимесячной общей подготовки, в воздухе витало предчувствие шаббата и предвкушение совершенно нового периода нашей службы. Мы занимались приятными хлопотами — готовились к переезду в новые, гораздо более комфортабельные караваны, где комнаты были на четверых и существенно отличались от наших палаток на 12 человек. А еще в каждой комнате был кондиционер! Просто рай!
Далее был накрыт огромный стол, и все отпраздновали завершение девятимесячного курса. Солдат родился! А дальше — только расти и совершенствоваться.
Наутро все мы отправились по домам, зная, что после этого шаббата жизнь наша в корне изменится. И эта мысль, как легкое игристое вино, приятно будоражила.
Курс кинолога
(С 9-го по 15-й месяц подготовки)
Получение собак
Если вы попросите меня назвать три самых волнующих дня моей службы, то один из них, несомненно, тот, когда каждый из нас впервые получил собаку, с которой предстояло служить оставшиеся полтора года, пробежать сотни километров на тренировках и ходить на боевые задания. Собака, которой порой изливали душу, жалуясь на командиров, жизнь и все остальное, и, глядя в умные собачьи глаза, чувствовали облегчение. А четвероногий друг в ответ часто скупо, негромко и коротко гавкал — словно соглашаясь или возражая.
И вот мы идем к клеткам, где ждут будущие боевые друзья, напарники, и наши сердца взволнованно перекачивают бурлящую кровь. Впереди — наши мадрихи Алекс и Раве. Ради этих оставшихся пары сотен шагов мы полтора года терпели бесконечные тяготы армейской службы.
Наконец мы оказались перед клетками. Наступил волнующий момент — Алекс и Раве начали знакомить каждого солдата с его собакой. Происходило это так. Алекс подходил к клетке, называл чье-либо имя, солдат приближался к клетке, Алекс сообщал ему кличку собаки, открывал дверь, и вдвоем они заходили внутрь. Солдат давал — уже своему! — питомцу кусочек сыра и осторожно гладил его. Все, первое знакомство состоялось!
Далее следовал очень значимый и трогательный ритуал, наверное, по эмоциональному накалу не уступающий моменту росписи новобрачных. На двери каждой клетки была закреплена фанерная табличка с именем собаки. Солдат брал фломастер и ниже писал свое имя и номер телефона. С этой минуты он становился ответственным за своего четвероногого друга на последующие полтора года. Отныне на планете становилось на двух неразлучных друзей больше.
Мы стояли, наблюдая за ритуалом, и всех занимал лишь один вопрос: «Когда? Когда же Алекс назовет мое имя?»
После знакомства со своей собакой солдат оставался с ней, пока остальных знакомили с их питомцами. Он мог вновь зайти к ней в клетку или постоять рядом. Притирка двух живых существ, связанных общей целью, начиналась.
Наконец прозвучало мое имя! Удары сердца напоминали барабанную дробь. В клетке я увидел огромного, с густой длинной черной шерстью пса — голландскую овчарку.
— Иван, — сказал Алекс. — Это отныне твоя собака. Его зовут Грайф.
И мы вместе шагнули внутрь клетки.
Имея внушительные размеры, Грайф был на редкость спокойным псом. Он поднялся, сделал шаг навстречу и… лизнул мне руку! А потом с удовольствием, которое явно читалось на его большой морде, съел протянутый мною сыр. Нерез несколько минут я уже писал свое имя и номер телефона на табличке: Иван Гончаренко, 054641… Свершилось!
Эйфория сменилась счастливым удовлетворением, меня охватило какое-то радостное спокойствие. Говорят, то же самое испытывают альпинисты, покорив неприступную ранее горную вершину.
Забегая вперед, скажу, что через пару месяцев Грайф серьезно поранил лапу и больше не смог служить в Окец. Я получил другую собаку по кличке Талья. Конечно же, я пережил по этому поводу большое потрясение. Расстаться с другом, едва успев его обрести! Но в итоге я доволен, что у меня появилась Талья — мой лучший друг до конца службы.
Любой праздник неизбежно сменяют будни, а они для нас стали еще тяжелее. Как говорится, из огня да в полымя… Ведь теперь, помимо марш-бросков, крав маги и прочих испытаний на прочность, добавились занятия с собаками. Это тренировки днем, вечером, ночью, в полях, лесах, горах, а кроме того, постоянный уход за своим четвероногим питомцем и уборка его клетки.
Что же собой представляли кинологические занятия? Два раза в неделю были тренировки дисциплины, на которых под руководством Алекса и Раве мы обучали собак стандартным командам. Это был фундамент, основа взаимодействия человека и собаки, эти тренировки помогали укрепить связь между двумя живыми существами и помочь им понимать друг друга.
Кстати, когда Алекс и Раве распределяли собак, они делали это, не полагаясь на случай, а вполне обдуманно. Когда мы перешли к ним в подчинение, они две недели на кинологических занятиях (пока еще без собак) изучали нас, стараясь понять наши характеры, чтобы под стать каждому подобрать напарника. Одновременно они работали с нашими собаками, узнавали их характер. В итоге подбирали пару, в которой оба дополняли друг друга, усиливали свои сильные стороны и компенсировали слабые.
Расчесывание Грайфа никогда не могло быть идеальным.
Если командир находил хотя бы один волос на своей руке, когда гладил собаку, то солдат в наказание оставался на базе.
Как можно понять, такое наказание у меня было часто
Когда через год я стал мадрихом, как Алекс и Раве, то тоже старался по такому же принципу составлять пары «человек — собака». Если солдат очень уверен в себе, а собака, наоборот, подвержена сомнениям, то это идеальная пара, где человек поведет за собой животное. Но в то же время небольшая неуверенность собаки будет сдерживающим фактором, не позволяющим бойцу принять неправильное решение. Так и очень уверенной в себе, сильно тянущей вперед собаке логичнее подобрать не очень решительного хозяина. А вот если в паре оба очень самоуверенны, то может возникнуть конфликт характеров.
