Вокруг были другие кусты, и в них тоже залегли наши военнослужащие. Вся территория была поделена на зоны ответственности. Было продумано, как поступать, если ситуация выйдет из-под контроля. Оставалось только ждать.
Ночью мы установили график дежурства. Двое спят час, четверо наблюдают. Потом отдыхать ложилась следующая пара ребят. А холод продолжал донимать. Я использовал проверенный способ — положил руки на живот Тальи. Там же было почти сорок градусов тепла. Когда организм немного отогрелся, он тут же настойчиво потребовал еды. Я глотал маленькие кусочки хлеба и запивал водой. А мой четвероногий друг уплетал кабанус. Невыносимо аппетитный запах колбасы защекотал ноздри всем обитателям нашего куста. Конечно же, парни из подразделения Голами попросили у меня по кусочку такой вкуснятины, пусть даже предназначенной собаке. Пришлось делиться. Наверное, Талья была недовольна, но зато бойцы были просто счастливы!
А вообще, такие засады — это почти всегда физический дискомфорт и невыразимая скука. Сидишь и ничего не делаешь. Даже поговорить нельзя, чтобы, не дай Бог, не демаскировать себя. В районе пяти утра мы заметили вдалеке долгожданный силуэт. По рации из другого куста передали, что это, скорее всего, тот, кого мы так долго ждали. Объект был не в нашей зоне ответственности, и нашей задачей было держать его на прицеле, прикрывая наших товарищей, которые будут участвовать в захвате.
Операции без имен — сделать свою работу и вернуться домой
Время вместо медленного нудного течения стремительно понеслось вскачь. Из соседнего куста троекратно раздалось «Паль! Паль! Паль!» (действуй), оттуда стремительно выскочили спецназовцы и повалили объект на землю. Через двадцать минут появились наши машины, и мы покинули эту территорию. Все, операция закончилась!
Я не буду рассказывать, почему мы захватили этого человека, и что угрожало Израилю, пока он был на свободе. И утром, наверное, не было никаких сводок в новостях об этой операции. Разве только где-то промелькнула скупая строка, что армией обороны Израиля был задержан очередной террорист.
Такие операции проводятся почти каждый день. У них есть названия, которые знает только узкий круг посвященных лиц. После их проведения газеты не публикуют восторженные репортажи, и на телевидении о них не рассказывают в новостях. И действительно, что показывать и рассказывать? Как десятки солдат колотятся от холода в кустах? Как спят по очереди и украдкой справляют нужду? Как осторожно разминают затекшие конечности? Никакой романтики. Все очень обыденно, скучно. Но ведь именно так и должно быть! Значит, опасность для наших ребят сведена к минимуму. Я за скучные боевые операции! И спасибо вам, ребята, что вы мерзнете в кустах, тайком поедая то съестное, что припас кто-то из вас.
Где-то там
Израильское общество — это удивительная общность людей. Скроенное, как лоскутное одеяло, из десятков национальностей, евреев, приехавших из всего мира, разных религий и языков, оно демонстрирует удивительную сплоченность и монолитность. Рискну утверждать, что такие общества, созданные из эмигрантов с разных концов света, в некоторых случаях показывают удивительную жизнестойкость. Это как варить похлебку. Бросаешь пшено, мясо, специи, соль… Словом, все, что есть под рукой. Особо даже не задумываясь о составе. И иногда получается блюдо — ну прям на удивление вкусное! Израиль — именно такое вкусное блюдо. По отдельности все составляющие похлебки — так себе, ничего особенного, но вместе — кулинарный шедевр!
В Израиле проживает очень много разных народностей. Это евреи из самых разных стран — от Эфиопии до Колумбии. А еще арабы, друзы, черкесы, ассирийцы, армяне и прочие, прочие, прочие… Но у всех этих людей, столь разных по внешнему виду, мировоззрению, историческому прошлому, есть то, что их объединяет намного сильнее, чем имеющиеся неизбежные различия. Это понимание общности судьбы. Мы все плывем в одной лодке по очень неспокойному морю. И это понимание у израильтян выражено намного сильнее, чем у многих других. Маленькая, не очень-то и плодородная территория, враждебное окружение — тут без внутренней народной сплоченности просто не выжить. Все это я особенно отчетливо понял, когда был откомандирован вместе со своей собакой Тальей на одну из баз, расположенную на границе с Египтом. Служба кинологом в отряде Мирдафим — это постоянные поездки на различные базы, где мы одну-две недели дежурили в полной боевой готовности и в любой момент, буквально за несколько минут могли уже оказаться на месте незаконного перехода границы.
Эта небольшая база (по ряду вполне понятных соображений, не буду приводить ее названия) была расположена на каменистой горе, окруженная со всех сторон пустыней. Словом, где-то там. Тогда в том месте еще не было забора, отделявшего Израиль от Египта, и мы каждую ночь отправлялись на дежурство, чтобы предотвратить прорыв террористов и торговцев наркотиками. С базы открывается удивительный вид на пустыню и горы Иордании. По другую сторону границы, прямо напротив базы, стоит вышка с египетским солдатом. Когда утром я пробегал мимо, то непременно здоровался с ним, а в очень жаркие дни делился холодной водой. Так поступали и другие мои товарищи. И это уже стало чем-то вроде ритуала и неотъемлемой частью быта на том клочке пустыни.
В то время ответственным за эту базу было подразделение ЯМАС — сокращение от Йехидат Мистаравим, что в переводе с иврита означает «подразделение, маскирующееся под арабов». Его бойцы в совершенстве владеют арабским языком, знают особенности психологии и поведения арабов, их обычаи. Знакомы с основами ислама, при необходимости могут принять участие в намазе, с легкостью процитировать отрывки из Корана. В нем служат евреи — выходцы из восточных и арабских стран, из южных республик бывшего СССР. Часть военнослужащих — друзы и бедуины.
На базе кинолог имеет свою комнату, где обитает вместе со своей собакой, так как отдельной клетки для нее нет. Вечером, когда наконец-то за горизонтом скрывается раскаленная сковородка солнца и из пустыни начинает дуть приятный освежающий ветер, я любил гулять с Тальей вокруг базы. В воздухе разлита тишина, и кажется, что вы с собакой — единственные живые существа в этом удивительном мире, где розовое небо резко контрастирует с серо-желтой землей. Ты кожей ощущаешь свое безраздельное слияние с природой, и твой уставший мозг хоть на время освобождается от всяких мирских забот и настраивается на философскую волну. Каждую пятницу, перед началом шаббата, на любой израильской базе накрывается длинный стол, на который выставляется праздничный ужин. К столу собираются военнослужащие. Но перед тем как сесть за стол, произносится кидуш — благословение на вино и виноградный сок. После праздничного ужина никакие операции не планируются, если только в них нет острой необходимости. Можно просто посидеть за столом, расслабиться и вести душевные разговоры. Затем с Тальей я шел еще немного прогуляться по ночной базе, полюбоваться на яркие крупные звезды, которые можно увидеть только в пустыне, поздороваться с египетским пограничником.
