Оставаться в Базеле после двойного увольнения Парацельс не мог, да и не дали бы ему там жить спокойно. Пришлось переехать в расположенный неподалеку от Базеля французский город Кольмар. Там Парацельс занялся врачебной практикой и написанием научных трактатов. В Кольмаре он задержался ненадолго. Парацельсом владела «охота к перемене мест», он то и дело переезжал из одного города в другой. Умер он в Зальцбурге при неясных обстоятельствах. Согласно наиболее распространенной версии Парацельс стал жертвой нападения, а нападавшие были подосланы кем-то из местных лекарей, которым такой конкурент, что называется, «стоял поперек горла». В конце XVIII века известный анатом Самуэль Земмеринг исследовал череп Парацельса и обнаружил на нем трещину, носившую явный прижизненный характер. Наличие трещины косвенно подтверждает версию о том, что смерть сорокавосьмилетнего Парацельса была насильственной. Вот вам наглядный пример посмертного судебно-медицинского исследования!
Всего Парацельс написал около пятидесяти трудов на медицинскую тему, из которых заслуживают особого внимания «Лабиринт заблуждающихся врачей» и «Большой трактат о врачевании ран». Если Везалий «поставил с головы на ноги» анатомию, то Парацельс сделал то же самое со всей медициной в целом. Он говорил: «Врач должен быть слугой Природы, а не ее врагом», подразумевая, что врач должен руководствоваться законами природы, а не какими-то схоластическими выдумками. Многие взгляды Парацельса в наше время могут показаться наивными, но для XVI века они были передовыми. Хотя бы потому, что противоречили принятым догмам и побуждали к изучению тайн человеческого организма.
Итог – благодаря трудам таких ученых, как Ги де Шолиак, Андреас Везалий и Парацельс европейская медицина начала развиваться в правильном направлении, из догматической превратилась в научную. Такие позитивные преобразования не могли не отразиться на развитии судебной медицины.
Глава седьмая
Первый хирург короля, или Чего можно достичь без знания латыни
Что можно подумать о человеке, который предваряет свои научные трактаты фразой «Это написал первый хирург короля»? На ум сразу же приходят мысли о тщеславии и гордыне. Знайте все, что это пишет не простой смертный, а обладатель высокой придворной должности!
[30]
Однако у любой медали, как известно, есть две стороны. Первый хирург короля Франции, считавшегося первым среди европейских монархов, вправе гордиться своей должностью. Абы кого король первым хирургом не сделает, такую честь надо заслужить. Но давайте посмотрим на упоминание титула с другой точки зрения. Столь высокое положение автора придает его трактатам дополнительный вес, разве не так? А если вспомнить о том, какое место в средневековой Европе занимали хирургия, считавшаяся не почтенным ученым занятием, а ремеслом, то станет ясно, что подобное уточнение было весьма к месту. Не смотрите снисходительно на этот хирургический трактат, уважаемые читатели, ведь его написал не кто-нибудь, а первый хирург короля!
Первый хирург короля, а если точнее, то четырех королей, может позволить себе многое. Например, он может писать свои трактаты не на благородной латыни, языке образованных людей, а на «обычном» французском языке. Не ищите в этом эпатажа или патриотизма. Амбруаз Паре, первый хирург Генриха Второго, Франциска Второго, Карла Девятого и Генриха Третьего, не знал латыни, потому что не учился в университетах. Своей профессии он научился в парижской больнице Отель-Дье, где проработал три года помощником хирурга. Закончив обучение, он прослужил два года хирургом в действующей армии, а в 1539 году сдал экзамен на звание «мастера цирюльника-хирурга». Да, именно так – цирюльника-хирурга, согласно правилам того времени. Разумеется, стрижкой, бритьем и сооружением причесок Амбруаз Паре не занимался, «цирюльником» он назывался сугубо формально. К XVI веку пути хирургии и парикмахерского ремесла успели сильно разойтись
[31].
В 1545 году Амбруаз Паре опубликовал свой первый трактат «Способ лечить огнестрельные раны, а также раны, нанесенные стрелами, копьями и др.». Как нетрудно догадаться по названию, этот трактат был посвящен вопросам военной хирургии. В основу его легли наблюдения, сделанные во время первой военной кампании молодого хирурга.
Трактат содержал один очень важный вывод, который кардинально изменял принятую в то время методику лечения ран. Повсюду в средневековой Европе, а также и на Ближнем Востоке, было принято заливать свежие огнестрельные раны кипящим маслом. Считалось, что масло ускоряет заживление ран, «очищая» рану от грязи, в том числе и от ядовитых продуктов сгорания пороха, попадавших в раны вместе с пулями. Все хирурги верили, что так оно и есть. Да, многие продукты сгорания пороха являются токсичными, но в тех количествах, которые попадают в рану вместе с пулей, они опасности не представляют. Не было никакого реального смысла лить в раны кипящее масло. Что полезного в том, чтобы добавить сильный ожог к огнестрельному ранению?
Однажды у Паре закончилось масло и пришлось вместо него использовать холодную смесь из яичного желтка, розового масла и скипидара. «Той ночью я не мог спать спокойно, поскольку боялся, что раненые, которым я не прижег раны маслом, умрут от заражения ран, – пишет Паре. – Рано утром я пошел к своим пациентам и к своему удивлению обнаружил, что те, кому я обработал раны новым средством, хорошо отдохнули за ночь, они практически не чувствовали боли, раны их не воспалились и не опухли. Тех же, кому я обработал раны горячим маслом, мучили лихорадка и сильная боль, а вокруг ран ткани опухли. И тогда я решил, что никогда больше не стану прижигать жестоко раны у жертв огнестрельного оружия».
Вместо кипящего масла Паре советовал расширять огнестрельные раны, что способствовало удалению продуктов воспаления, и чаще менять повязки. Это была абсолютно правильная рекомендация, так делают и в наши дни. Завершался «Способ лечить огнестрельные раны» такими словами: «Я привел все эти истории не для того, чтобы прославиться, а для того, чтобы дать наставление молодым практикующим хирургам и обратить их к Богу, зная, что все хорошее исходит не от нас, а от Него…». О скромности Паре свидетельствует и любимое его выражение, ставшее крылатым, – «хирург лишь перевязывает раненого, а лечит его Бог». Паре был автором и другого крылатого выражения: «лечение не должно быть причиной новых страданий».
Вы уже знакомы с биографиями Везалия и Парацельса и потому можете представить, что могло ожидать дерзкого молодого хирурга, осмелившегося посягнуть на такую «святыню», как традиционный метод заливки ран кипящим маслом. К счастью, все обошлось, то ли средневековые хирурги были умнее терапевтов, то ли в их среде не было догматического научного фанатизма, но возмущались лишь единицы, большинство коллег не осуждали Паре, а напротив последовали его совету. Последовали – и убедились в том, что от кипящего масла на самом деле нет никакой пользы.
