– Давай! – подбодрил Кристиан.
Питер спустил курок.
Охотник открывает счет
Оружие слабо щелкнуло.
Сконфуженный и недовольный Питер выдернул магазин. Пусто.
– Охренеть! – взревел он. За спиной грохнул опрокинутый стул. – Мистер Фоллоуз, да оно не заряжено!
Питер оглянулся, побагровел и тут же побелел. Кристиан перевел взгляд с фавнов на то, что творилось в укрытии.
Отец Питера кувыркнулся назад вместе со стулом, из груди его торчала черная рукоять боевого ножа. На красном, надутом, взмокшем лице застыло недоумение, словно он только что прочел банковскую выписку, где сообщалось, что все его сбережения как корова языком слизнула. Кристиан отстраненно сообразил, что видит перед собой тот самый нож, который утром безуспешно искал Питер.
Питер вытаращился на отца.
– Пап?
Фоллоуз стоял подле Стоктона спиной к мальчикам и пытался сдернуть с плеча умирающего винтовку. Стоктон молчал – ни крика, ни стона, – лишь глаза его дико таращились в никуда.
Питер прыгнул мимо Кристиана и попытался схватить прислоненный к стене здоровенный CZ 550 Фоллоуза, однако онемевшие от шока пальцы только свалили карабин.
Попытка Фоллоуза тоже не увенчалась успехом – ремень все еще плотно держался на плече Стоктона, а сам он крепко сжимал приклад в последней попытке сопротивляться.
Фоллоуз оглянулся.
– Брось, Питер, – велел он.
Питеру наконец удалось захватить карабин. Он передернул затвор, чтобы убедиться, что тот заряжен.
Фоллоуз перепрыгнул через свою жертву и повернулся к мальчикам лицом. Ремень все еще держался на плече Стоктона, а сам он сжимал приклад, но Фоллоуз схватился за дуло, положил палец на спусковой крючок и направил ствол на Питера.
– Брось, – повторил он бесцветным голосом.
Питер выстрелил. Раздался оглушительный грохот, сопровождаемый тошнотворным визгом. Вспыхнувшая белым пламенем щепка отлетела от древесного ствола сзади и чуть справа от Фоллоуза. Пока она разлеталась в воздухе, Фоллоуз сбросил руку Стоктона и нажал на спуск. Голова Питера дернулась, рот открылся, и лицо приобрело типичное для него выражение туповатой оторопи. Черно-красная дыра над левой бровью могла бы вместить два пальца.
Кристиан услышал чей-то крик, но кроме него и Фоллоуза живых в укрытии не осталось, и через миг он понял – кричит сам. Он уронил блокнот и вскинул обе руки к лицу в попытке защититься, прося и умоляя о чем-то, чего не слышал из-за звона в ушах.
Полог укрытия приподнялся, и внутрь заглянул Чарн. Фоллоуз наконец вырвал винтовку у Стоктона и направил ствол на Чарна. Тот мгновенно рухнул вниз, полог за ним закрылся. Снизу донесся глухой стук и хруст листьев.
Фоллоуз, не оглядываясь, откинул полог и исчез.
Кристиан в бегах
Долгое время Кристиан не двигался. По крайней мере, ему оно показалось весьма и весьма долгим, хотя в этом сумеречном мире бег минут было трудно отследить. Часы Кристиан не носил, а телефон остался в родном мире. Во всяком случае, штаны, которые он промочил от страха, успели остыть до ледяного холода.
Кристиан конвульсивно передернулся. Поднял голову и посмотрел в щель для стрельбы. Фавны давно исчезли со ступеней. Сумеречный холм казался пустынным.
С тошнотворной ясностью до него вдруг дошло, что надо возвращаться к дверце. Кристиан подобрал блокнот – сам не зная зачем, просто потому, что это была его вещь, там хранились его рисунки – и пополз по деревянному полу укрытия. Возле трупа Стоктона он заколебался. Мертвые глаза все так же таращились в потолок. Термос выпал из руки, кофе вылился и впитался в доски. Вероятно, стоило выдернуть нож из груди охотника, однако тот вошел слишком глубоко, лезвие застряло между ребер. От перенапряжения Кристиан всхлипнул. Можно, конечно, вернуться к Питеру и забрать у того CZ 550, но дыра у друга во лбу выглядела так страшно, что Кристиан покинул убежище безоружным.
Неловко сполз по веревочной лестнице. Подниматься-то было легко, не то что теперь, на трясущихся ногах.
Спустившись на землю, Кристиан осмотрелся в полутьме и начал двигаться поперек склона в сторону каменных ступеней. Взгляд его зацепился за черную шелковую ленточку, и он понял, что идет верно.
Он прошел уже порядочное расстояние и успел вспотеть, когда услышал крики и стук копыт, будто меж деревьев мчался табун пони. Меньше чем в дюжине шагов от себя Кристиан увидел пару фавнов, скачущих сквозь сумерки. Один сжимал изогнутый клинок, похожий на восточный скимитар, другой держал нечто напоминающее метательные шары болас: тяжелые камни на связке кожаных ремешков.
Тот, что нес скимитар, легко перепрыгнул поваленное дерево, двигаясь с грацией оленя, затем поднялся по холму и исчез из виду. Второй, с болас, проскакал за ним несколько ярдов и вдруг застыл на месте. Обернулся, оглядел склон и остановил взгляд на Кристиане. Кожистое, покрытое рубцами лицо не выражало ничего, кроме высокомерного презрения. Кристиан вскрикнул и кинулся вниз с холма.
В темноте он тут же врезался в какой-то ствол, его занесло в сторону, он потерял опору под ногами и упал. Покатился. Ударился плечом об острый камень и покатился еще быстрее, все вниз и вниз, набирая скорость. В какой-то момент он, казалось, взлетел в воздух вместе с вихрем палых листьев. И наконец впечатался в очередной ствол, который и задержал падение.
Кристиан был слишком напуган, чтобы остановиться и обследовать ушибы и раны. Он поднял глаза на вершину и футах в пятидесяти от себя увидел смотрящего прямо на него фавна. Во всяком случае, так ему показалось. Это вполне могло быть сухое дерево или кусок скалы, однако Кристиан буквально ошалел от страха. Он вскочил на ноги и побежал, хромая и дыша с присвистом. Вся левая сторона тела взрывалась болью. Скатываясь с холма, он подвернул лодыжку и где-то посеял блокнот.
Долговязый и хлипкий, Кристиан несся по тропе вдоль берега. Река оказалась широкой, примерно как четырехполосное шоссе, впрочем, на первый взгляд не очень глубокой. Вода шипела и бурлила над каменистым дном, собиралась в темные омуты и снова неслась вперед. В укрытии, где одновременно сидело несколько людей, создалось какое-то подобие душноватого тепла, но тут, у реки, Кристиан отчетливо видел, как вырывается изо рта его собственное дыхание.
Где-то вдалеке пропел рожок, охотничий рожок – долгий, заунывный звук. Кристиан затравленно обернулся и едва не упал. В почти ночной темноте сияли факелы, не меньше дюжины синих искр, мигающих вдоль запутанных лестниц на склонах холмов. Значит, там бродят десятки фавнов, вышедших на охоту за человеком. За ним.
Он ринулся бегом.
Однако ярдов через сто споткнулся о камень и тяжело шлепнулся на четвереньки.
Постоял так, переводя дух. И внезапно с изумлением заметил на том берегу лиса, который глядел на него яркими, смеющимися глазами. Кристиан и зверь уставились друг на друга, и вдруг лис взлаял:
