Зубной врач, которому мама так и не заплатила, в 2011 году вышел на пенсию и переехал в Аризону. «Блокбастер-видео» давным-давно сменился магазином мобильных телефонов. О штрафах за парковку можно было не думать: что взять с мертвой? Оставалась книга. И я сунул «Еще одно чудо» в карман мешковатой армейской куртки и двинулся в путь.
Был конец сентября, но погода стояла совсем летняя. Вокруг старинных кованых фонарей на углах улиц вилась мошкара. На одной лужайке трое аккордеонистов в полосатых рубахах и штанах с подтяжками развлекали нескольких слушателей. На веранде кафе-мороженого все столики занимали детишки и их родители. Не будь автомобилей, легко было бы вообразить, что на дворе 1929 год. Я шел в библиотеку – и впервые за месяц с лишним не чувствовал, как изуродован горем. Не то чтобы оно прошло, но, пожалуй, немного отпустило.
По белым мраморным ступеням я поднялся в величественное здание городской библиотеки, под медным куполом восьмидесяти футов высотой. Шаги эхом отдавались от стен. Я не помнил, когда был здесь в последний раз, и жалел, что так долго сюда не заглядывал. Библиотека походила на собор: то же возвышенное, величественное спокойствие. Только пахло здесь не ладаном, а книгами.
Я подошел к внушительной стойке розового дерева, ища глазами ящик, в который можно опустить книгу. Но ящика не было. Вместо него на стойке стояла табличка, гласившая: «ВСЕ ВОЗВРАТЫ ПРОСИМ СКАНИРОВАТЬ». И рядом черный лазерный сканер с пистолетной рукоятью, вроде тех, что можно увидеть на выходе из супермаркетов. Я осторожно подошел ближе, думая провести сканером по обложке и пуститься наутек, но пожилая дама за стойкой помахала мне рукой, призывая подождать. Другой рукой она прижимала к уху телефон. Показала пальцем на сканер, а затем выразительно провела ладонью по горлу, словно перерезала себе глотку. Не работает! Что ж, сказал я себе, подожду, пока она освободится, попрошу обновить мой читательский билет, и, когда библиотекарша отвернется, как-нибудь незаметно суну просроченную книгу за стойку. Обсуждать штрафы за просрочку мне не хотелось, смерть мамы – тем более.
Подойдя к застекленной витрине, я принялся разглядывать новые поступления местных авторов. Среди них нашлась книжка в картинках с безумного вида коалой на обложке, под названием «Это есть нельзя!», и мемуары женщины, которую в детстве похитили инопланетяне, потом она выучила язык дельфинов, а теперь добивалась официального разрешения на брак с морской свиньей. Изданные за свой счет, разумеется. «Ну и дали бы ей выйти замуж за свинью, в чем проблема?» – подумал я. А в центре, конечно, романы Брэда Долана, любимого сына Кингсворда. Я с ним однажды встречался: он выступал у нас в школе перед восьмым классом. Меня в нем очаровало все: старомодные усы, кустистые брови, раскатистый бас, клетчатое пальто и кепка, и даже то, как он изучал нас немигающим взором, суровым и пристальным – так смотрит полководец на карту вражеской территории.
Вскоре после этого я прочел все тринадцать его романов. Читал с утра до вечера, даже в школе под партой; тут мне частенько приходилось зажимать себе рот, чтобы заглушить смех. Вы, конечно, знаете эти книги: все названия с восклицательными знаками. «Умри, смеясь!» – роман о вьетнамской войне: авиация США применяет во Вьетнаме новое химическое оружие, от которого люди начинают безудержно хохотать над всем вокруг и умирают в конвульсиях, а единственным противоядием оказывается секс. «Крибле-крабле-бумс!» – о мире, в котором волшебные палочки защищены второй поправкой, а герой ищет человека, который распилил надвое его жену. «Все под знамя!» – о том, как вице-президентом Рональда Рейгана становится шимпанзе Бонзо, потомок той самой обезьяны, с которой молодой Рейган снимался в фильме «Бонзо пора спать». Стало ли в этих уморительных историях меньше веселья от того, что Долан покончил с собой? Вряд ли. Хотя, пожалуй, какая-то горчинка в них появилась. Словно ешь сахарную вату, когда у тебя сломан зуб: чувствуешь сразу и сладость, и боль. И сахарное облако, и кровь.
– Нет, мистер Галлахер, привезти вам книгу мы не сможем, – говорила тем временем по телефону библиотекарша. – Могу придержать для вас Билла О’Рейли, но вам придется прийти за ним самому. И не забудьте захватить те книги, которые сейчас у вас на руках.
Я обернулся. Библиотекарша напоминала хоббита: маленькое квадратное личико, седые кудряшки. Она встретилась со мной взглядом и грустно покачала головой. Из трубки доносилось неразборчивое, но явно негодующее кваканье.
– Дорогой мой, мне очень жаль, поверьте, меня это тоже совсем не радует. Но наш библиобус попал в аварию и восстановлению не подлежит. И даже будь у нас библиобус, мистер Хеннесси больше у нас не работает. У него отобрали права. Да. Да, именно это я и сказала. И читательский билет тоже! А мистер Хеннесси – единственный водитель, у которого была необходимая квалифика…
С того конца провода донесся возмущенный вопль, а затем мистер Галлахер с грохотом швырнул трубку. Библиотекарша поморщилась.
– Еще один довольный клиент? – сказал я.
Она вздохнула.
– Это мистер Галлахер из апартаментов «Сиринити». Читает только Билла О’Рейли и Энн Коултер, только печатные издания в твердых обложках, и помоги нам бог, если мы не привезем ему то, чего он хочет! Начинает выяснять с пристрастием, на что же мы тратим городской бюджет, в который он платит налоги. Иногда очень хочется ему ответить: «Лично на ваши налоги, мистер Галлахер, мы выписываем «Еженедельник социалиста»!»
– Не знал, что вы еще и развозите книги по домам, – заметил я. – А пиццу заодно не делаете?
– Дорогой мой, мы ничего больше не развозим, – покачала головой библиотекарша. – С тех пор как новый библиобус превратился в груду металлолома, а…
– Дафна, сколько можно называть его «новым»? – донесся мужской голос из задней комнаты. – Он на ходу с 2010 года – вполне почтенный возраст. Пусть совершеннолетия еще и не достиг, но судить его за содеянное уже можно!
Дафна закатила глаза.
– Наш бедный более новый библиобус ни в чем не провинился, чего не скажешь об этом несчастном пьянчуге – его водителе! Люди вроде Сэма Хеннесси наводят меня на мысль, что смертная казнь не так уж плоха!
– Послушай, он просто разбил машину, – отозвался голос из задней комнаты. – Даже ни одного ребенка не задавил… слава богу. И в свою защиту могу заметить, что у него имелись оба качества, необходимых для этой работы: нужные нам водительские права – и готовность работать за скромную плату!
– А какие водительские права вам требуются? – услышал я вдруг собственный голос. – Класса Б?
Послышался скрип офисного кресла на колесиках, и в поле моего зрения появился человек из задней комнаты. Возраст неопределенный – такому может быть и пятьдесят пять, и семьдесят пять. Серебристая седина, в которой еще виднеются золотистые нити, яркие голубые глаза, пристальный взгляд. Пожалуй, есть что-то от фотомодели преклонного возраста, из тех пожилых, но бодрых джентльменов, что сплавляются на каноэ где-нибудь посреди рекламы «Виагры». Одет в твидовый костюм, заметно потертый на локтях и коленях, галстук свободно болтается на шее.
