– Ах да! – воскликнула миссис Долан и, открыв черный кармашек на боку своей бесформенной сумки, достала оттуда «Долину кукол». Щеки у нее раскраснелись, глаза блестели. – Такая ерунда, если честно! – добавила она, смущенно хихикнув.
– Еще бы! Но чертовски популярная! – ответил я, и мы рассмеялись вместе.
Я подвел миссис Долан обратно к столу. Шла она нетвердыми шагами, озираясь по сторонам.
– Теперь я вижу! – проговорила она. – Книги. С некоторыми все в порядке. Но многие как-то… дрожат, что ли. Как будто им холодно. Дрожат и расплываются, и никак не прочесть, что написано на корешках. – И снова рассмеялась, на сей раз невеселым, нервным смешком. – На самом деле, конечно, ничего этого нет! Я дома, на диване. Приняла таблетки от… ну я в последнее время плохо себя чувствую. Просто задремала и вижу сон.
– А вы к врачу обращались? По поводу этого… плохого самочувствия?
Шепотом, едва слышно она ответила:
– Нет.
– Может быть, еще не поздно? Подумайте, как будет счастлив Брэд Долан, если вернется домой – к матери!
Она плотно сжала губы; в тот миг я вдруг понял, что эта маленькая хрупкая женщина внутри куда крепче и бесстрашнее, чем кажется на вид.
– Я тоже была бы счастлива встретить его дома. Но это невозможно. Восемь лет я проработала в больнице Кингсворда, в раковом отделении. Знаю, как это бывает. У меня еще очень хороший вариант. А в ваше время изобретут лекарство от рака?
– Ну… можно сказать, что да.
– Повезло вам! Но, боюсь, пятьдесят лет мне не протянуть. А мой сын? Как он там, у вас, в следующем веке?
Я ощутил пустоту и какой-то сквозняк внутри, но ответил, надеюсь, как ни в чем не бывало:
– Он очень популярен. Его романы входят в учебные программы, по ним снимают кино.
– А внуки у меня есть?
– Честно говоря, не знаю. Люблю его книги, но биографию не гуглил.
– Не гуголь… что?
– А? Ну да. В смысле, не искал о нем информацию. Гугл – это в двадцать первом веке что-то вроде энциклопедии.
– И он там есть? В этом гугле?
– Еще как есть!
– Надо же! Мой сын в гугле! – в полном восторге воскликнула миссис Долан. А затем, подумав, спросила: – Но как такое возможно? То есть… если это действительно возможно. Если я не сплю у себя на диване, и мне все это не снится. А то в последние дни постоянно устаю и все время клюю носом.
– Все это происходит на самом деле. Но как и почему – мне неведомо.
– И вы – не ангел? Не посланник Господень?
– Да нет. Просто библиотекарь.
– Для меня это теперь одно и то же, – тихо ответила миссис Долан.
И, прежде чем я проштамповал ее читательский билет, нагнулась через стол и поцеловала меня в щеку.
* * *
Зимним вечером, холодным и пасмурным, я постучал в дверь номера 309 в апартаментах «Сиринити». Из-за двери донеслись неразборчивые голоса. Скрипнули по полу ножки отодвигаемого стула. Дверь распахнулась, и передо мной появился Ральф Таннер. Сегодня он был в джинсах серо-стального цвета, голубой рубашке с высоким воротничком и синем кардигане – видимо, так представлял себе одежду для отдыха.
– Пароль? – строго поинтересовался он.
Я поднял бутылку, которую держал в правой руке.
– Принес бурбон.
– Смотри-ка, с первого раза запомнил! – заметил он и пропустил меня внутрь.
Я оказался в довольно большой комнате, совмещающей в себе гостиную, спальню и кухню. Думаю, эти «апартаменты» не слишком отличались от малогабаритных квартир в Уэст-Фивере, только классом повыше. Телевизор с выключенным звуком настроен на канал «Майкрософт»: Рейчел Мэддоу в своем полосатом костюме (он, кстати, очень ей идет) что-то серьезно говорит в камеру. Перед телевизором за столом, словно выпиленным из какой-то коряги, сидят еще двое. Одного я сразу узнал. Терри Галлахер: сегодня он нахлобучил рыбацкую шляпу с огромными полями и украсил ее значком с надписью: «Запри бабу дома!» С Галлахером я встречался каждый четверг с утра, когда в апартаменты «Сиринити» приезжал библиобус. Терри с трудом забирался по ступенькам в фургон, долго перебирал книги за авторством «проклятых леваков», к коим относил и Майкла Мура, и Элизабет Уоррен, и Доктора Сьюза, о каждом пространно сообщал свое нелестное мнение, а затем брал новую книжку Лоры Ингрэм. Второго человека за столом я никогда не видел – должно быть, это и был Лорен Хейес. Он сидел в массивном кресле на колесиках с электроприводом, из носа торчала кислородная трубка. На меня он недоверчиво уставился выпуклыми, налитыми кровью глазами.
Лицо у него было крупное, все в морщинах, словно изжеванное; и глаза, и рот, и нос – все казалось как будто специально увеличенным. Фигура… «полный» – это еще мягко сказано; и все же голова выглядела слишком большой даже для таких телес. Странности его виду добавляла прическа: абсолютно черные волосы, масляно блестящие и зачесанные назад, как у Рейгана. Лорен был в белой футболке с Иэном Маккеленном под радужным флагом: Иэн и флаг растянулись по его необъятному животу, а поперек груди шел лозунг: «Гэндальф – гей, а если тебе это не нравится, возможно, ты орк».
– Во что играем? – спросил я, садясь за стол. Ральф уже взял у меня бутылку, откупорил и теперь разливал бурбон по четверке выщербленных кружек и пластиковых стаканчиков.
– В старую любимую игру, – проворчал Галлахер. – Включить «Майкрософт» и смотреть, долго ли Терри Галлахер выдержит эту муть, пока не свихнется. Все равно что лобстера варить: бросили в холодную воду и поставили на огонь! Хотят дождаться, когда я брошусь наутек.
– Откройте окно, кто-нибудь, – предложил Лорен. – Мы на третьем этаже. Вдруг повезет и он выскочит в окошко?
Ральф сел рядом со мной.
– Может, партию в «червы»? Нас как раз четверо. Ну же, мистер Галлахер, смотрите: специально для вас мы выключили звук. Эта злая тетка вас не тронет. Ваши предрассудки в полной безопасности!
– Главное, лицом к ней не поворачивайся, – добавил Лорен Хейес. – А то знаешь, как с ведьмами бывает? Взглянешь в глаза – и все, пиши пропало!
Галлахер устремил на меня умоляющий взгляд.
– Их двое против одного, они вечно в большинстве! Может, хоть вы меня поддержите? Как насчет канала «Фокс»? Нам здесь очень не хватает старины Такера!
– На прошлой неделе я встретил женщину, которая смотрела новости только от Уолтера Кронкайта, – заметил я. – Такие дела.
За столом вдруг стало очень тихо. Ральф молча сдавал карты. Галлахер переводил взгляд с меня на Лорена и обратно. Лорен сложил свои карты веером, поднес к лицу и сосредоточенно рассматривал.
– Знаете, мистер Хейес, – сказал я, – в нашем библиобусе теперь есть пандус для колясочников.
– Правда? – откликнулся Хейес. – Вот это что-то новенькое. При мне такого не было! А откуда он взялся?
