– Внутрь, – пыхтит она, – там нас не будет видно.
– Точно? – Она почти тащит меня ко входу; дверь не заперта. – Мы сможем выйти с другой стороны?
– Не думаю. – Она указывает на здание на другой стороне. – Там школа.
– Вот черт.
Мы оказались на дальней от дорожной камеры стороне штрафстоянки, но под школой – напротив стальных ворот – стоит еще одна, и хорошо, что детишки на уроках, потому что происходящее здесь – ночной кошмар любого учителя. И нам нужно все решить очень быстро, потому что если начнется большая перемена…
– Сначала надо отключить питание камеры на крыше, – говорю я. – А потом придумать путь отхода.
– Что происходит? Как это случилось? – Джозефина шевелит губами, как выброшенная на берег рыба.
Я качаю головой.
– Час-Зеленый-Кошмар-Взгляд-Скорпиона-Мажино-Синие-Звезды развяжись язык. Ладно, говори. Я думаю, что у нас примерно две-три минуты, чтобы все закончить, прежде чем…
– Это была ловушка?
– Еще не знаю. Как выбраться на крышу?
– Вон вроде люк?
– Ага.
У меня всегда с собой мультитул, так что я достаю его и начинаю осматриваться в поисках стула – стула, а не офисного кресла на колесиках, – который можно было бы поставить на стол и забраться наверх.
– А тут нет стула…
Ну, что сказать? Видимо, детективов специально учат быстро выбираться на крыши. Джозефина просто подходит к стремянке в углу между стеной и потрепанным шкафчиком.
– Ты это ищешь?
– Ага. Спасибо.
Она передает мне стремянку, и я неуклюже пытаюсь ее раскрыть. А потом с сомнением смотрю на лестницу, держа в одной руке мультитул, а в другой – полусгоревшую голубиную лапку.
– Давай я, – говорит Джозефина.
– Но…
– Слушай, это я занимаюсь хулиганами и забираюсь на крыши, чтобы искать разбитые слуховые окна. К тому же… – Она косится на дверь. – Если я облажаюсь, ты сможешь позвонить своему шефу и доложить, что тут происходит.
– Кхм, – ворчу я, а потом передаю ей вещи и держу лестницу, пока она взбирается по ней, как цирковой акробат.
Потом слышен топот стада слонят по крыше – она бежит к камере. Камера, конечно, на подвижной платформе, но у нее есть ограничения, а Джозефина явно под ней – если ее не видит ни уличная камера, ни школьная. Снова топот, а потом в домике гаснет свет.
Через пару секунд Джозефина возвращается.
– Так, с этим разобрались, – говорит она. – Я закоротила кабель питания на платформе. А где свет?
– Думаю, ты закоротила не только платформу. – Я придерживаю лестницу, пока она спускается. – Итак, верхнюю заблокировали, хорошо. Давай поищем панель управления.
В результате быстрого осмотра обнаруживаются неожиданные вещи. Например, ADSL-кабель к местному полицейскому хабу, компьютеру, на котором запущен некий эмулятор терминала, и другой выделенной машине, на экран которой выводится видео с камер. Мне их хочется расцеловать: наблюдение они передали частной фирме, но железо оставили на старой сети. Индикаторы мигают и пищат, как бешеные, но это нормально, потому что все здесь сейчас работает на запасном аккумуляторе. Я вытаскиваю коммутационную коробку и забираюсь под стол, чтобы подключить свой КПК, который сразу принимается перехватывать пакеты – и почти в ту же секунду звенит.
– Какая прелесть.
Вот тебе и «закрыты брандмауэрами по самое не могу». Я отключаюсь и выныриваю из подстольных глубин, а потом проматываю несколько сот экранов незашифрованных компьютерных логов, которые перехватил мой сниффер.
– А вот это выглядит перспективно. Кхм, наружу я бы пока не выходил, но думаю, мы справимся.
– Объясни.
Она примерно на десять сантиметров ниже меня, но я вдруг со всей отчетливостью осознаю, что оказался в одном домике с мокрой и злой следовательницей полиции, у которой вполне может быть черный пояс по карате, а вот терпение уже на исходе.
– У тебя примерно десять секунд, чтобы все мне рассказать. Иначе я вызываю подкрепление и запрашиваю ордер, а ты посидишь в камере, пока я не получу ответы на свои вопросы. Capisce?
[6]
– Все, сдаюсь. – На самом деле нет, но я указываю на свой КПК. – Поймали с поличным, начальник. Тут кому-то мозгов не хватило. Камера на крыше – по сути, просто понтовая вебкамера. То есть на ней работает веб-сервер, который подключен к полицейской сети широкополосным кабелем. Примерно каждые десять секунд программа в центральном управлении обращается к ней и забирает последнюю картинку. Это в дополнение к тому, куда ее поворачивает дежурный. Но только что кто-то другой послал на нее HTTP запрос с очень большим прикрепленным файлом – вряд ли ваши айтишники привыкли использовать южнокорейские школы в качестве прокси-серверов. И прошел через брандмауэр, кстати. Чудненько! Может, ваши камеры и поимел какой-то юный хацкер, но он не такой умный, как воображает, потому что иначе вычистил бы упоминания ссылающегося домена, понимаешь?
Я замолкаю и сохраняю логи в безопасное место, а потом на всякий случай отправляю их себе на работу.
– В общем, теперь я знаю его IP-адрес, и пора его найти.
У меня уходит примерно тридцать секунд на то, чтобы выйти на учетную запись у одного из крупных общенациональных интернет-провайдеров – бесплатную и анонимную.
– Гм-м. Если хочешь помочь, можешь наколдовать мне уведомление о раскрытии информации по форме S22 для номера телефона вот за этой учетной записью. А потом убедим телефонную компанию выдать нам физический адрес и пойдем в гости, чтобы узнать, зачем он убил нашего друга с ключами…
От выброса адреналина у меня трясутся руки: во мне нарастает злость – не обычная, бытовая злоба, а настоящий, жестокий гнев, который требует отмщения.
– Убил? Ох.
Она открывает дверь на дюйм и выглядывает наружу: скулы у нее побелели, но в остальном держит себя в руках. Крепкая женщина.
– Это ВЗГЛЯД СКОРПИОНА. Смотри, сперва уведомление S22 – это ведь теперь расследование убийства, так? Потом в гости. Но придется выдать смерть за несчастный случай, потому что иначе пресса нас просто затопчет, и ничего у нас не получится.
Я записываю адрес хоста, пока Джозефина звонит в управление. Первые сирены взвывают прежде, чем она забирает у меня записку и вызывает скорую. Я сижу и смотрю на дверь, обдумывая произошедшее, так что шестеренки в голове гудят.
– Медикам скажи, что это был внезапный удар молнии, – говорю я, как только эта мысль приходит мне в голову. – Ты уже и так в этом деле по уши увязла, других впутывать не надо…
А потом у меня звонит телефон.
Пока что хакеров-убийц искать мы не едем. Штрафстоянка огорожена белой пластиковой сигнальной лентой, а Джозефина, у которой появились дела более срочные, чем понаделать во мне дополнительных дырок, раздает судмедам и фотографу предварительные указания. Я просматриваю дампы TCP на станции управления, когда рядом тормозит все та же неприметная машина, которая привезла нас сюда: за рулем констебль Рутледж, а на заднем сидении – очень неожиданный пассажир. Он выходит из машины и идет к домику. Я ахаю.
