Казалось, тем летом в воздухе витало что-то особенное, и я не имею в виду радиоактивные осадки из Чернобыля. Насильственные смерти следовали одна за другой, и с каждым днем жизнь в морге становилась все безумнее. В тот месяц мы исследовали еще тридцать три случая подозрительной гибели, девятнадцать из которых оказались убийствами.
Жертвой первого дела в то утро был мужчина по имени Вахид Аташзай, его личность раскрыл мне и профессору Манту старший инспектор Дэвид Оукли. Тело Аташзая доставили в морг связанным и с кляпом во рту. Его рот был заклеен черной изолентой.
– Мистер Аташзай работал в ресторане KFC на Норвуд-Роуд, – объяснил старший инспектор Оукли. – Он был менеджером, и сотрудники обнаружили его сегодня утром, когда пришли на работу. Там обчистили сейф.
Мы узнали, что тридцатилетний Вахид, стройный и красивый, родился в Иране, где выучился на инженера-электрика. В Англии ему не удалось найти работу по специальности, но мужчина черпал вдохновение в своей работе в KFC, где был образцовым сотрудником, порой работая по шестнадцать часов в день. Все знакомые слышали о его мечте открыть собственный ресторан, и все были уверены, что его ждет большой успех.
– Воры вломились в KFC, затаились в ожидании мистера Аташзая и напали на него утром из засады, – продолжил Оукли. – Они связали его, забрали ключи от сейфа и свалили, согласно бухгалтерской книге, с двумя тысячами фунтов.
– Судя по всему, изолента перекрыла ему ноздри, – заметил профессор Мант. – Так что, вероятно, причиной смерти стало удушение, или «беркинг», как это раньше называли.
Уильям Берк и Уильям Хэр специально убивали людей, чтобы продавать их тела медикам для изучения человеческой анатомии по 10 фунтов за штуку.
В случае убийства некоторые эксперты до сих пор временами ссылаются на способ удушения, получивший название «беркинг» в честь печально известных убийств, совершенных Берком и Хэром. В то время (1828 год) единственным законным источником трупов для изучения медиками были казненные заключенные. Спрос был настолько большим, что некоторые врачи щедро платили, не задавая лишних вопросов, практически за любой труп, который к ним привозили. Обнаружив такой рыночный дефицит, Берк и Хэр, выбирая жертв среди безнадежно пьяных людей, душили их (так на телах не оставалось видимых следов и их можно было продавать в «нетронутом» виде) и продавали до десяти фунтов за штуку. Им удалось продать дюжину трупов, прежде чем их поймали, казнили, и они оказались на секционном столе медицинской школы Эдинбурга.
В каком-то смысле за полтора с лишним столетия мы не особо далеко ушли. Хоть методы теперь и были другими и людей не убивали с единственной целью продать медикам, все равно существовал черный рынок частей тела. После завершения вскрытия некоторые судмедэксперты соглашались отдавать мозги медицинским школам для того, чтобы их изучали студенты. В то время это было совершенно законно (закон о человеческих тканях, принятый в 2004 году, положил конец подобной практике). Вместе с тем санитары порой продавали различные части тела, такие как мозги, глаза и кости, на медицинские исследования, производителям и университетам. Все это было крайне противозаконно, и мое разоблачение коррупции в морге мало способствовало прекращению подобной деятельности по всей стране, как я обнаружил впоследствии.
В процессе вскрытия стало ясно, что, хоть Вахид и мог вдыхать немного воздуха ноздрями, этого оказалось недостаточно, чтобы выжить, и он постепенно задыхался – безоговорочно ужасная смерть. Простое ограбление из-за участвовавших в нем идиотов обернулось убийством. У Вахида была молодая жена, которая пришла в морг вместе с четырехмесячным сыном Адамом. Обычно мне не составляет особого труда отделять эмоции от работы, но этот случай был очень непростым. Вида этой матери с ребенком вкупе со связанным телом, которое мы фотографировали на полу в морге, было достаточно, чтобы выбить слезу у любого.
Пожалуй, неудивительно – с учетом того, как неумело связали Вахида, – что оперативная группа старшего инспектора Оукли быстро нашла грабителей, проматывавших свою добычу. Эндрю Чангу не было и двадцати, а Энтони Таллу был двадцать один год. Возник вопрос, предъявлять ли им обвинение в умышленном или неумышленном убийстве, однако Королевская уголовная прокуратура согласилась, что, хоть грабители и были бездушными, они оказались еще и неумелыми. Они не собирались убивать свою жертву: хотели, чтобы Вахид им не мешал и не поднял тревогу, когда уйдут. Обоих приговорили к двенадцати годам в тюрьме.
Вскоре у меня случилось дежавю, поскольку следующий случай убийства, с которым я столкнулся, также касался связанного тела с кляпом во рту. Жертвой оказался бывший дворник шестидесяти пяти лет по имени Дэвид Сандалл. Увидев распахнутой заднюю дверь в доме Дэвида, сосед, предположив ограбление, вызывал полицию. Констебль обнаружил связанного Дэвида с кляпом во рту на лестнице первого этажа.
Годом ранее Дэвид досрочно вышел на пенсию, получив наличными семь тысяч фунтов, так что, вероятно, грабители знали об этом и надеялись найти часть денег у него дома. Будучи вдовцом, последние полгода Дэвид жил в своем двухэтажном домике один, с тех пор как его квартирант и сын съехали.
Достав изо рта жертвы кусок ткани, мы обнаружили засунутый внутрь носок. Именно он и препятствовал попаданию воздуха из носа в легкие. Запястья и лодыжки были перевязаны электропроводом. Дом перевернули вверх дном, однако деньги Дэвида надежно хранились на его банковском счете. Поначалу считалось, что на Дэвида могла напасть все та же незадачливая парочка, что обчистила KFC, так как оба адреса располагались неподалеку друг от друга, но как потом выяснилось, убийц из KFC уже арестовали к тому времени, как был убит Дэвид. К несчастью, его убийца так и не был пойман.
* * *
И теперь нам нужно было разобраться с «вонючкой». По всему телу ползали личинки, и я постарался убить как можно больше раствором формальдегида.
Когда я принес тело в секционную, появилась Мэри с сигаретой в руке. Как обычно, на ней была дизайнерская одежда, которая, как я полагал, была куплена на заработанные в качестве модели деньги. Ее вид в тот момент явно не соответствовал обстановке.
– Мать вашу, Питер, – сказала она, разрушив свой утонченный образ акцентом кокни. – У нас что, нет гребаного освежителя воздуха?
Я покачал головой.
– Сожалею, но нет. В любом случае, толку от него было бы немного. Да и вытяжные вентиляторы у нас сейчас мощнее некуда, так что, боюсь, нам просто придется стиснуть зубы и смириться с этим.
Я вынужден был согласиться, что это было запредельно отвратительно: вонь была настолько сильной, что прошибал пот.
В процессе разложения гниющие мягкие ткани отделяются, и на коже появляются огромные дыры.
Предыдущим летом Мэри взяла в привычку в обеденный перерыв загорать на крыше вместе с Салли, что произвело фурор в морге и коронерском суде, поскольку практически каждый мужчина старался запланировать свой обед или продолжительный перекур так, чтобы успеть на них поглазеть. Мэри без конца поступали приглашения на свидания и обещания хорошо провести время, и хотя она с удовольствием обменивалась шутками с ритуальными агентами и помощниками коронера, все же всегда напоминала им о том, что состоит в счастливом браке.
