– Вы должны перевести дату вспять на часах в сердце времени. Все мы, Невидимый город и все его сотрудники, должны вернуться назад во времени. Это единственный способ отменить то, что произошло. Но это только в том случае, если вы…
Изображение Ксавьера дрогнуло, на мгновение исчезло, а затем снова вспыхнуло. Голограмма выдавала обрывки фраз.
– Нужен хронометр Кинга…
– Из прошлого…
– Часовой завод.
– Хронометр.
– Время.
– Наоборот.
– Помните, что только вместе с…
Изображение Ксавьера исчезло. Хронометр на запястье Данте мигнул еще раз и погас. Все было кончено.
Гул далекого кондиционера прорезал тишину.
– Перевести назад центральное время, – бесстрастно повторил Данте. – Этого никогда раньше не было. Я даже не знаю, возможно ли это вообще.
– Как нам вернуться в сердце времени? Без хронометра? – спросила Лина.
Даже задача с возвращением хронометра, который раньше принадлежал Хранительнице времени, для чего им предстояло прорваться через оккупированный город к самому сокровенному святилищу, померкла перед первым, непреодолимым препятствием.
Внезапно в мыслях Лины прозвучали слова Хранительницы времени: «Такого человека, как Бобби, мы всегда можем использовать в наших рядах».
– Надо вернуть хронометры, – начала размышлять она вслух. – Я видела в водохранилище детей, которые работали над часами, так что это должно быть возможно.
Так вот почему Ксавьер и Хранительница времени забрали Бобби в будущее. Они хотели использовать ее талант, чтобы попасть в сердце времени.
– Ну обычно мы прыгаем только в противоположном направлении, в прошлое… – начал рассуждать Данте.
– Возможно, придется повернуть процесс вспять, – с энтузиазмом подхватила мысль Лина.
– Время. Хронометр. Наоборот, – задумчиво повторила Бобби.
– Часы должны идти назад! – воскликнула Лина.
Почему она не подумала об этом раньше? Внезапно стало ясно, что Ксавьер хотел ей сообщить. Чтобы вернуться из будущего в настоящее, стрелки хронометра должны идти в противоположном направлении. Чтобы сделать это возможным, нужен был кто-то, кто был знаком с резьбами, винтами и шестеренками хронометра.
Впервые у них появилась возможность предотвратить катастрофу, прокатившуюся по Невидимому городу в «Ночь сов». А значит, и шанс для Лины загладить свою ошибку. Ее собственная судьба теперь не играла значения. Она могла помочь сделать Невидимый город тем, чем он когда-то был. Они могли не полагаться на поддержку отступников и действовать без Хранительницы времени. Хотя Лину вдохновила новая надежда, она прочла в глазах Данте, насколько трудной и опасной была задача, которая перед ними стояла.
– Я никогда не изобретал часы, – сказал Данте, нервно перебирая пальцами. – У меня в таких делах две левые руки.
– У нас есть Бобби, – сказала Лина. – Которая знает об этом лучше.
– Я? – изумленно спросила Бобби, заинтересованно осматривая хронометр. – Я никогда в жизни не видела таких часов изнутри.
– Ты в 1900 году ничем другим, кроме хронометров, не занималась, – сказала Лина. – Коко тебя научила.
– Но я ничего из этого не помню, – возразила Бобби.
– И все равно все знаешь, – процитировала Лина подругу.
– Давай попробуем, – предложил Данте. – Как бы то ни было, это единственный шанс, который у нас есть.
35. Лишние части
Данте собрал все предметы, которые могли хотя бы частично послужить инструментом для работы. Лина сорвала брезент с окна, чтобы лучше осветить рабочее пространство. Нагруженный стол из кафе-мороженого «Пеппино», поддерживаемый садовым гномом, служил рабочим местом. Три хронометра лежали перед Бобби, бросая безмолвный вызов. Она не имела ни малейшего представления, что ей надо сделать.
– Давайте сначала все вытащим, – решила она наконец.
Осторожно, с помощью прокалывателя для яиц и пилочки для ногтей она сняла заднюю пластину первого хронометра и уставилась в клубок из шестеренок, винтов, пружин и нитей. Ее руки дрожали, когда она с помощью импровизированной отвертки, которую она сделала, согнув металлическую крышку от бутылки с водой, отсоединила первый винт и аккуратно уложила его на кухонное полотенце. Она сделала глоток воды, чтобы выиграть время. Не только убийственная температура была виновата, что на ее лбу выступили бисеринки пота.
Лина и Данте наблюдали из-за ее плеча.
– Ну? – спросила Лина. – Что думаешь? Справишься?
– Вы меня очень нервируете, – пожаловалась Бобби.
Данте потащил сопротивляющуюся Лину в соседнюю комнату.
– Мы же не можем ей помочь, – сказал он.
Бобби подождала, пока они покинут комнату, затем, глубоко вздохнув, снова вернулась к часам. Ее напряжение ослабевало, пока она успешно отделяла частички одну за другой от большого целого. Когда-то она читала в интернете, что мышцы используют собственный тип памяти. Это помогает, например, футболистам после травм быстро восстановиться, балетным танцорам при изучении сложной хореографии – и теперь Бобби при ремонте хронометра. Вскоре она почувствовала, что ее пальцы живут своей жизнью, и инстинктивно поняла, что делать дальше. Разборка хронометра была похожа на велоспорт или плавание. Никогда не разучишься. Пальцы Бобби помнили все, ее сердце – как и мышцы – к сожалению, тоже помнило. С тех пор как Данте присоединился к ней и Лине, чувства, которые она давно оставила позади, снова закипели.
Она откинулась назад и через небольшую щель в двери бросила взгляд на Лину и Данте, по-турецки сидевших на полу напротив друг друга. Данте как раз повторял забавное движение руки Ксавьера. Они, видимо, обменивались тем, что выяснили и пережили по отдельности. Речь шла о Рыбе, Хранительнице времени и Ксавьере. Рот Лины, казалось, не закрывался, глаза сияли, она дико жестикулировала – пока Данте внезапно не схватил ее руки. Лина замолчала. Они с Данте были полностью поглощены друг другом.
Бобби смущенно отвернулась. Она завидовала Данте. Завидовала, что Лина нашла в нем такого верного спутника. Завидовала, потому что он занял ее место. Как сказал Гарри Кинг? «На самом деле ты такая же, как я. Мы оба всегда играем роль только второй скрипки».
Бобби попыталась стряхнуть с себя раздражающую мысль. Из соседней комнаты раздался веселый смех. Она не могла сосредоточиться. Ее беспокоил не смех. Собственное недовольство раздражало ее. И если она раздражалась, то не могла работать, а если она не может работать, они никогда не выберутся отсюда.
Внезапно в соседней комнате стало тихо. Вместо того чтобы насладиться покоем и начать работать, Бобби теперь представляла, как они целуются. Она не могла придумать ничего более ужасного, чем провести остаток дня с влюбленной и только что воссоединившейся парой. Она попыталась уйти в собственные мысли, раз уж не могла покинуть магазин. Не подслушивать было трудно, когда сидишь недалеко друг от друга в таком маленьком пространстве. В то время как ее мысли постоянно перемещались в соседнюю комнату, ее я из прошлых времен уверенно управляло ее пальцами.
