Национальный конвент, собравшийся 20 сентября 1792 г., продлил полномочия комиссаров, утвержденных исполнительной властью
[303], и, в тяжелых условиях гражданской войны внутри страны и грозивших со всех сторон враждебных вторжений, сам стал назначать все новых и новых комиссаров. Так возникла целая система комиссарского правления и администрирования, центром которой был Национальный конвент, инстанция, раздающая поручения и полномочия, а органами – члены самого Национального конвента. При обилии разного рода дел количество назначаемых комиссаров было чрезвычайно велико. К примеру, 9 марта 1793 г. 82 члена Конвента были направлены в департаменты, чтобы рекрутировать 300 тысяч человек, ибо сопротивление всеобщей воинской обязанности сосредоточивалось в аппарате самоуправления, в департаментских и еще больше в муниципальных органах власти. Институт этих комиссаров действия развивался параллельно рекрутским комиссарам, подчинявшимся военному министерству. Но особые полномочия они получали прежде всего только по отношению к местным властям. Позднее, вплоть до падения Робеспьера, нередко до половины членов Конвента попутно выполняли комиссарские функции. По характеру своей задачи они подразделялись на комиссаров при войсках и комиссаров при департаментах. Наряду с ними появляются многочисленные комиссары с особыми поручениями и полномочиями
[304]. Все рассматриваемые нами здесь комиссары были членами Национального конвента (pris au seine de la convention nationale). Они отряжались группами, «депутациями», от трех до девяти человек, иногда и больше, могли разбиваться на более мелкие группы, но самостоятельно действовать могли всегда только вдвоем
[305]. Они носили особую униформу
[306]. Их официальным именем, согласно декрету от 4 апреля 1793 г. (Recueil. Ill, 64), было имя «народного представителя, делегированного Национальным конвентом для тех или иных целей» (representants de la Nation deputes par la Convention national а…). После учреждения Комитета общественного спасения, они были переподчинены ему. Благодаря этому возникла единая организация, которая в свою очередь тоже начала развиваться. Поэтому для рассмотрения осуществляемой комиссарами власти Национального конвента нужно отличать период, предшествовавший учреждению этого комитета, от более позднего времени.
Перед комиссарами стояли задачи разного рода. Исходным пунктом всего переворота в конституционно учреждаемых органах власти и здесь были всего лишь надзорные полномочия, «контроль», который здесь, однако, оказывается только началом действия, направленного на устранение всякого политического сопротивления. В общем и целом, деятельность комиссаров при армиях (их следует отличать от именуемых «военными комиссарами-распорядителями» (commissaires de guerre ordonnateurs) чиновников военно-хозяйственных служб) состояла в следующем: сбор сведений обо всех обстоятельствах войны, о настроениях в войске, о ходе военных дел и событий, о политической благонадежности офицеров, о состоянии, вооружении и хозяйственном обеспечении войска, о воздействии на настроения и дисциплину солдат всевозможных воззваний, прокламаций, агитационных обращений, о распространении бюллетеня Национального конвента, об упразднении символики прежнего режима, об участии в избирательных собраниях, о надзоре за офицерами. особенно генералами
[307]. инспектирование крепостей. границ. арсеналов. складов. оружейных фабрик, береговых укреплений. лазаретов. оборудование укрепленных пунктов по особому поручению. с привлечением инженеров и специалистов
[308]. организация снабжения. обеспечение всех потребностей войска посредством запросов к административным властям. содержание дорог, дознание по растратам среди войсковых поставщиков, которые часто состояли в соглашении с комиссарами административно-хозяйственных служб
[309]. Обо всем этом комиссар Конвента должен был докладывать самому Конвенту или его Комитету всеобщей обороны (Comité de défense générale). Комиссары Конвента при департаментах первоначально тоже имели только надзорные и контрольные полномочия: сбор сведений и доклады Конвенту о настроениях местных властей и населения. об исполнении законов. прием жалоб и доносов от населения. революционная пропаганда посредством прокламаций. организации братаний. речей. празднеств. участие в работе политически благонадежных партийных организаций. провинциальных якобинских клубов и обществ. «народных обществ» (sociétés populaires) и их привлечение к сотрудничеству в служебной деятельности. контроль над действиями контрреволюционеров
[310]. Но впоследствии сюда добавилась и «чистка» местных органов власти и служб от контрреволюционеров и аристократов, а также назначение на должностные посты благонадежных республиканцев и реорганизация административного управления, подразделение на департаменты и округа
[311]. в случае надобности – непосредственное исполнение законов, особенно часто при рекрутском наборе в армию, обеспечение хозяйственных потребностей войска, борьба с контрреволюцией и ростовщичеством (нехватка продуктов питания объяснялась происками контрреволюционеров)
[312]. восстановление общественного порядка и безопасности прежде всего путем просвещения населения в случае волнений из-за нехватки продовольствия, обеспечение свободного подвоза зерна, воспрепятствование сокрытию запасов ростовщиками, забота о нуждающемся населении, переговоры с владельцами фабрик о занятиях для безработных и с рабочими – о возобновлении работы
[313], переговоры с мятежниками, если они были кем-то введены в заблуждение (égarés).
Полномочия этих комиссаров по отношению к органам местной власти начинались, сообразно их задаче, с простых надзорных и контрольных прав, чтобы затем, в соответствии с целью такого надзора, все время расширяться сообразно положению дел: это был осмотр помещений и складов, представление актов, реестров, корреспонденции
[314], прошения к местным властям, от которых всегда требовалось повиноваться всем таким прошениям и которые, в случае необходимости, по указанию комиссара сами должны были совершить требуемые действия
[315]. самостоятельное вмешательство в действия чиновников посредством отмены или аннулирования (cassation) действий и решений властей и т. п. (Recueil. I, 327), или непосредственное принятие на себя чиновничьих функций. вмешательство в распределение должностей, поначалу путем назначения «надсмотрщика» (surveillant) при неблагонадежных чиновниках и учреждениях (III, 28), временные отстранения
[316] и временные назначения
[317], решение вопроса о списке присяжных заседателей, вычеркивание неблагонадежных присяжных (IV, 13), увольнение в запас и разоружение неблагонадежных частей Национальной гвардии (I, 329). Средства (moyens d execution, III, 9), к которым они прибегали в отдельном случае, различались в зависимости от положения дел: ходатайство к властям, использование полицейских или военных сил, т. е. жандармерии, Национальной гвардии, вольнонаемных батальонов или же стоящей где-нибудь поблизости регулярной войсковой части (I, 247. III, 23, 39). В случае восстания они либо требуют принять надлежащие меры у административных властей (III, 10, 73. IV, 13), либо оказывают непосредственное вмешательство с помощью войск, набранных ими для этой цели (I, 160), или предлагают муниципальным властям предоставить в их распоряжение отряд национальной гвардии, которому и отдают дальнейшие приказания (I, 267). Иногда они ведут переговоры с противником и договариваются о сложении оружия и т. п. (III, 53 – никакой амнистии!). Все эти полномочия покоились на передаче комиссарам исполнительной власти, из чего следует, что сверх и без того уже весьма далекоидущих определений закона они поначалу не имели права вмешиваться в дела личной свободы, собственности или даже жизни частных лиц иначе, чем это было позволено властям, вместо которых они выступали или к которым обращались с прошениями. И все же их полномочия были распространены на возможность ареста всех подозрительных лиц, которые еще только могли нарушить общественное спокойствие
[318]. В дальнейшем же оказалось, что описание комиссарских прав заключалось в одном только определении цели, и это было неограниченное полномочие, зависящее от случайных обстоятельств. Предоставление полномочий формулировалось в том смысле, что Конвент, как носитель суверенитета, делегирует комиссарам все полномочия для принятия совокупных мер, которые требуются или, смотря по ситуации, могут потребоваться в интересах общественного спокойствия, безопасности или порядка, которые могут стать необходимыми сообразно обстоятельствам и т. п.
[319]. Что на самом деле эти полномочия неограниченны, признавалось открыто. Уже в феврале 1793 г. комиссары Национального конвента говорили о себе, что облечены «беспредельной властью» (pouvoirs illimites)
[320]. Конечно, существенное ограничение их возможностей состояло в том, что они не имели права пользоваться денежными средствами государства. Обращаться к государственной казне было дозволено только комиссарам, состоявшим при армии, да и им лишь в неотложных случаях. Чаще всего комиссары испрашивали денежные средства у Конвента
[321]. Только позднее сформировалась практика взимания любых сумм и отчислений с аристократов и богачей.
