* * *
Цзы-лу пришел к Конфуцию, и Конфуций спросил его:
– Что такое мудрость и что такое человечность?
– Тот, кто мудр, может сделать так, что все будут знать его. Тот, кто человечен, может сделать так, что все будут любить его, – ответил Цзы-лу.
– Тебя можно назвать служилым человеком, – сказал Конфуций.
Цзы-лу вышел, и в комнату вошел Цзы-гун. Конфуций задал ему тот же вопрос, и Цзы-гун ответил:
– Тот, кто мудр, знает других. Тот, кто человечен, любит других.
– Тебя можно назвать служилым человеком, – сказал Конфуций.
Цзы-гун вышел, и в комнату вошел Янь Хой. Конфуций задал ему тот же вопрос, и Янь Хой ответил:
– Тот, кто мудр, знает себя. Тот, кто человечен, любит себя.
– Тебя можно назвать служилым человеком и к тому же благородным мужем! – воскликнул Конфуций.
Конфуций сказал Цзы-лу: «Благородный муж делает свое сердце водителем глаз и ушей. Он считает доблестью поддержание справедливости. У низкого человека глаза и уши ведут за собой сердце. Он считает доблестью своеволие. Потому и говорят о благородном муже: «Когда его отстраняют, он не обижается. Когда его ставят впереди, он позволяет всем следовать за собой».
Техника сердец – одна из наиболее сложных составляющих педагогической доктрины Конфуция. В который раз, читая Учителя, наталкиваешься на внешнюю простоту, граничащую с банальностью. Казалось бы, сердечность в отношении к другим людям – естественное мерило достоинства и благородства человека. Однако достоинство в предлагаемых жизнью драматических обстоятельствах предполагает чуткий нравственный слух, зоркость и проницательность, дабы не ошибиться в отличии правого дела от сомнительного. Иначе как же поддержать справедливость? Почему же Учитель намеренно резко противопоставляет сердце глазам и ушам – анализу получаемой информации? Изощренный всеми возможными искусами разум человека конца XX столетия легко выстраивает грустную цепочку: сердечность – доверчивость – простодушие – наивность – неуспешность (жестче – глупость). Почему-то принято считать, что одна из глубинных экзистенциальных проблем – когда ум с сердцем не в ладу – имеет отношение лишь к человеку нового времени: от Гамлета до героев Ф.М. Достоевского. В древности якобы сознание человека не было замутнено этими «проклятыми» вопросами. «Простенькие» размышления Конфуция на сей счет опровергают эту расхожую точку зрения, но не снимают вечной проблемы: в какой степени можно позволить себе жить чувствами и доверять сердцу? Удивительно, но люди, пережившие трагические перипетии жизни, считают, что этот компас не подводит даже в самых экстремальных обстоятельствах. А.И. Солженицын вспоминает, что когда в тюремную камеру входил провокатор, он мгновенно высвечивался внутренним сердечным зрением. Ни разу чутье не подвело узника. Сердце давало сигнал об опасности. Но даже в менее драматических обстоятельствах нам часто приходится действовать в условиях недостатка информации, и тогда, когда глаза и уши мало чем могут помочь, на эмоциональном, сердечном уровне срабатывает интуиция. Но если до сих пор речь шла все-таки о вынужденном «водительстве» умного сердца, то Конфуций говорит о благородном муже, который делает это осознанно, ибо на какие бы компромиссы ни толкала нас жизнь, какими бы самовнушениями мы ни усыпляли себя, совершая неблаговидные поступки, «когтистый зверь, скребущий душу, – совесть» все равно подает сигналы, свидетельствующие о внутреннем дискомфорте, – едва ли не главном источнике невротизма и агрессии. Таким образом, совесть, по Конфуцию, первооснова любого анализа и последующих действий. Своеволие же низкого человека есть не что иное, как аморализм
Конфуций сказал: «У благородного мужа есть три печали: когда он не слышал о чем-то, он печалится о том, что не сможет услышать нечто поучительное; когда он услышал о чем-то, он печалится о том, что не сможет извлечь из этого урок; когда же он научился чему-то, он печалится о том, что не сможет это осуществить.
У благородного мужа есть пять причин стыдиться: обладать духовной силой, но не уметь передать ее в словах – этого благородный муж стыдится; уметь передать духовную силу в словах, но не уметь выразить ее в поступках – этого благородный муж стыдится; обрести что-то доброе и потом это потерять – такого благородный муж стыдится; когда земля родит в изобилии, а люди живут впроголодь – такого благородный муж стыдится; то, что другие с меньшим числом людей добиваются большего, чем он, – такого благородный муж стыдится».
* * *
Конфуций сказал Цзы-лу: «Если благородный муж взрастил в себе могучий дух, его не настигнет смерть. Если низкий человек взрастил в себе силу, ему не избежать казни».
* * *
Конфуций сказал: «Тщательные разбирательства вредят справедливости. Мелочные речи вредят Пути. Олени считаются благородными животными потому, что, когда находят пищу, они созывают друг друга криком. А называть их просто зверями – совершенно непозволительно».
* * *
Конфуций сказал: «Хорошее лекарство горько на вкус, но помогает излечиться от болезни. Искренние речи неприятны на слух, но помогают исправить поведение. Если правитель не враждует с подданными, отец не враждует с детьми, старшие братья не враждуют с младшими, ничего дурного не случится. Поэтому говорится: “Если правитель потеряет – подданный найдет. Если отец потеряет – сын найдет. Если старший брат потеряет – младший найдет”.
* * *
Конфуций сказал: «Ритуал, не имеющий формы, – это почтительность. Траур, не имеющий траурной одежды, – это скорбь. Музыка, не выражающаяся в звуках, – это радость. Когда мы не говорим, а нам верят, не двигаемся, а нас чтут, не раздаем богатств, а нас любят, – это действие нашей воли. Если ударить в колокол в ярости, звук его будет воинственным. Если ударить в колокол в печали, звук его будет скорбным. Звучание колокола следует нашей воле. Искренность устремлений наших способна растрогать даже металл и камень. Тем более способна она тронуть сердца людей!»
Перевод и комментарии И. Канаева
Великое учение
1
Путь обучения Великого человека находится в прояснении чистого Порядка, находится в объединении народа, находится в удержании высшего совершенства.
Тот, кто способен удержаться в состоянии высшего совершенства, обретает устойчивую разделенность всех прочих своих состояний, знает и способен различать каждое из них.
Тот, кто удерживает разделенность своих состояний, может быть спокоен.
Тот, кто пребывает в спокойствии, может быть в мире с собой и окружающими.
Тот, кто умиротворен, может заботиться о других.
