Однако он ждал большего. Он и представить себе не мог, что генерал с поврежденным мозгом – обычное дело для Кел.
– И второй момент, – сказал Джедао. Может, на этот раз удастся получить более полезную информацию. – Эти перчатки, похоже, имеют для вас какое-то значение. Расскажите мне о них.
Он не ожидал такой сильной реакции на вопрос о заурядном предмете одежды. Казалось, он попросил Дханнета убить себя деревянной ложкой. Дханнет посмотрел на него, потом на Куджена и снова на него.
– Клянусь всевышними звездами, – сказал Куджен, обращаясь к Джедао. – Я не ожидал, что ты будешь так прямолинеен.
– Что еще за чертовщина с этими перчатками? – требовательно спросил Джедао.
– Что ж, расскажи ему, – велел Куджен Дханнету. Судя по циничному тону, он знал, что так и случится. Что он пытался доказать?
Дханнет расправил плечи.
– Сэр, – тихо сказал он, – остановите меня, как только я дойду до известных вам вещей. Вы последний человек в армии Кел, кто носил перчатки такого фасона. До… до того, как вы умерли.
– Я ощущаю себя живым, спасибо, – сказал Джедао, чтобы скрыть свое волнение. – Если только я не клон?
– Нет, – сказал Куджен. – Многие родители выбирают клонов или клон-модов, чтобы произвести на свет детей. Но генетика – это не пророчество, и личность оригинала вместе с навыками таким способом не получить. После того как ты умер, я смог оживить тебя и вернуть тебе воспоминания, которые не украла Черис. Это все.
Вот и вся теория.
– Я думал, весь прикомандированный персонал…
Что-то из военного кодекса Кел промелькнуло на краю сознания и испарилось быстрей, чем он сумел сфокусироваться на этом обрывочном воспоминании.
Поколебавшись, Дханнет сказал:
– Прикомандированные стали носить серые перчатки после того, что вы сделали, сэр. Из-за коннотаций.
Внезапно Джедао заподозрил, что этот разговор понравится ему еще меньше, чем Дханнету.
– Говорите прямо. Что я сделал?
– Крепость Адское Веретено, – сказал Дханнет, как будто это все объясняло.
– Это что, история с Фонарщиками? – «О нет». – Они заделались еретиками в неподходящее время? – Но он-то тут при чем? Может, его послали с ними сражаться? – Я потерпел от них унизительное поражение?
Только вот, если верить Куджену…
Дханнет закрыл глаза.
– Вы не знаете?
– Позвольте мне, – нетерпеливо сказал Куджен. – Фонарщики потребовали автономии. Командование Кел поручило тебе поставить их на место. Та битва, восемь к одному? Это было сражение при Свечной Арке, против Фонарщиков. После него ты загнал их в последний оплот, Крепость Адское Веретено. Но Командование Кел слишком сильно давило, и ты сорвался. Ты уничтожил Фонарщиков, да – но еще взорвал собственный рой.
Джедао уставился на него.
– Что я сделал?
«Не отвлекайся. Добудь факты».
Судя по тому, как Дханнет стиснул зубы, он верил в эту историю, как бы невероятно она ни звучала. Это беспокоило Джедао.
– Сколько погибло?
– В общей сложности, миллион человек, – сказал Куджен. – Конечно, на Фонарщиков нам плевать… – Джедао был встревожен бесцеремонным тоном Куджена, пусть речь и шла о еретиках. – …но так проще запомнить число.
Следующий вопрос обещал быть еще ужаснее.
– Когда это случилось?
Надо было спросить раньше, как только он узнал, что высокий календарь дестабилизировался.
– Четыреста восемь лет назад.
Края поля зрения Джедао посерели.
– Послушайте, – сказал он. – Можете подвергнуть меня вивисекции за то, что я слишком многое себе позволяю, но вы свихнулись на хрен, если считаете, что правильный способ обращаться с психопатом-предателем, совершившим массовое убийство, – это воскресить его из мертвых и дать ему еще одну армию.
– Мои альтернативы были ограничены, – спокойно ответил Куджен. – Мне нужен не просто хороший генерал, а блистательный. И ты оказался доступен.
Куджен ничего не понял. Конечно, никто и не ожидал, что гекзарха будут волновать мелкие моральные сомнения. Джедао попытался опять.
– Не могу себе представить, чтобы Командование Кел повело себя так глупо и осознанно поручило битву генералу, которого подозревали в нестабильности, стоящей миллиона жизней. Какие-то предупреждающие знаки были?
Его голос дрожал. Он не хотел верить ничему из услышанного. Если уж на то пошло, он сам не знал, что хочет услышать в ответ от Куджена. Лучше быть предупрежденным о том, что ты вот-вот сойдешь с ума и станешь убивать людей, или оказаться застигнутым врасплох? «Конечно, – подумал он, – потенциальные мишени оценят предупреждение по достоинству».
– Гекзарх, – проговорил Дханнет, бросив на Джедао обеспокоенный взгляд, – возможно, нам стоит обсудить это после завтрака.
Джедао был впечатлен. На месте Дханнета он не стал бы привлекать к себе внимание.
– Нет, лучше разобраться сейчас, – возразил Куджен. – Не было никаких предвестников. Ты считался образцовым офицером. Мы считаем, все дело в стрессе, но никто не знает наверняка. И по причине дыр в памяти ты сам ничего не в силах рассказать.
Джедао резко встал и отошел в другой конец комнаты. Его так и подмывало ударить кулаком в стену, но Куджен бы это не оценил, а Дханнет бы расстроился – ведь он не сделал ничего плохого. Тот факт, что он оказался начальником Дханнета, выглядел нелепо, но и в этом не было вины майора.
С другой стороны, Джедао теперь имел некоторое представление о том, почему Дханнет одновременно испытывал к нему враждебность и пытался подавить это чувство. Его назначили адъютантом массового убийцы. Майор попросту не мог желать такого поста.
Куджен приблизился к Джедао – медленно, словно ожидая, что он попытается сбежать.
– Джедао.
Он не знал, что сказать, поэтому промолчал.
– Джедао, – повторил Куджен. – Ты не виноват. Ты все равно ничего не помнишь.
– Если я это сделал, – сказал Джедао, – то несу ответственность, независимо от того, помню ли хоть что-то. Полагаю, я… Я умер в бою, был казнен или подавился рыбьей костью?
– Тебя казнили.
И ведь он мог бы запомнить хоть что-нибудь, хоть какой-то обрывок. Джедао зажмурился. Ему вспомнились фрагменты: бой с Руо и резкий, кислый запах пота второго кадета; разборка снайперской винтовки и крики инструктора над головой; тихая комната, погруженная в темноту. Но казнь? Ни единого намека.
– Поговори со мной, Джедао.
– А вы не боитесь, что я вас придушу? – выскользнуло у него против воли.
Куджен взял его за плечо и развернул к себе. Взгляд гекзарха был серьезным.
