Мераун постучала пальцами по краю своего терминала.
– Я знаю генерала. Она не будет тратить время на разговоры, когда есть выскочки, которых нужно раздавить.
Неужели все, кроме него, знают Инессер? Или – ужасная мысль – он тоже знает Инессер? Еще одна вещь, которую надо было проверить раньше. Но теперь уже ничего не поделаешь.
Голос связиста звучал, вне всяких сомнений, мрачно.
– Все противники транслируют знамя «Три пустельги, три солнца», сэр.
Джедао знал, что это значит. Конвенция передала контроль над своими силами Инессер, пусть даже только на время этой битвы. Если он правильно понял ситуацию, то это не был переворот в пользу Инессер, какой мог бы случиться при старой системе. Кел в Конвенции служили добровольно. Если они решат, что Инессер злоупотребляет своей властью над ними, то могут уйти.
– Что ж, – протянул Джедао, – если генерал-протектор Инессер хочет сражаться, мы будем сражаться.
Он не упустил из виду, как люди слегка расслабились, когда он использовал титул Инессер. Тот факт, что он намеревался ее отколошматить, не давал право на случайные оскорбления. Впрочем, он уже перестал надеяться на разумные ожидания всех прочих относительно себя самого.
– Передайте всем подразделениям, чтобы транслировали знамя «Двойка шестерней» вверх ногами.
Связист моргнул.
– Сэр?
– Вы меня слышали. Переверните его. – Куджен хотел, чтобы он использовал свою старую эмблему, ну и прекрасно. Это не означало, что он не мог изменить знамя, чтобы посеять смятение. Во всяком случае, такой шаг казался уместным. Может быть, если каким-то чудом он однажды восстановит свои воспоминания, то сможет вернуться к знамени в нормальном виде.
– Одну минуту, сэр. – Связист передал инструкции.
– Вражеский рой удерживает позицию, – сказал дежурный по сканированию.
– Сэр, – сказал связист, и дрожь в его голосе выдавала замешательство, – генерал Инессер снова просит о переговорах.
– Да неужели, – сказал Джедао. – Я это позволю. На этот раз она будет говорить со мной.
Он еще раз взглянул на эмблему Инессер, которая, надо признать, была очень хороша. Можно ли испытывать зависть к эмблемам? Если так, то его случай – тяжелый. Он все еще не мог свыкнуться с мыслью, что люди находят пару несовместимых шестеренок угрожающей.
– Джедао, – выдохнула Инессер в тот момент, когда установилось соединение, и по напряженному тону можно было предположить, что, как бы мало он ни знал ее, она знала его очень хорошо. – Я полагаю, тебе так удобнее. Или теперь тебя надо звать Черис? Запутаться нетрудно.
Черис была той женщиной, которая сбежала с его воспоминаниями. Что имела в виду Инессер, говоря «так удобнее»? Неужели она думает, что он – Черис, после нескольких модов? Джедао вдруг стало очень любопытно, что же задумала эта Черис.
– Просто Джедао, – сказал он самым дружелюбным тоном. – Я могу вам чем-нибудь помочь? Потому что, если не ошибаюсь, мы уже передали свое знамя. Будет стыдно, если все эти враждебные намерения пойдут прахом.
– Не морочь мне голову, – сказала Инессер. – Я так и знала, что твое исчезновение ничем хорошим не закончится. Ты в курсе, что Командование Кел уволило тебя с позором?
А в курсе ли он? Но Джедао не осмеливался признаться в своем невежестве, и, что более важно, скучающие лица его Кел подсказывали, что он может спокойно игнорировать это обвинение.
– Вы обвинили моего коммандера в том, что он «падающий ястреб», – сказал Джедао. – Или извинитесь перед ними, или давайте драться.
– Ты серьезно? – сказала Инессер после многозначительной паузы.
А почему бы и нет? Она оскорбила его старшего коммандера. Это отражалось и на его чести. Неважно, что он Шуос; его честь была честью его роя. Он молчал, пристально глядя ей в лицо.
– Джедао, – сказала Инессер, – даже не надейся давить на меня за счет срока службы в несколько столетий. Потому что единственные два человека, которые имеют разумные основания требовать отмены твоего увольнения, – это я и верховный генерал Брезан. А верховный генерал – мой союзник.
– Это не похоже на извинение, – ответил Джедао. – Скажите что-нибудь по делу, или мы откроем огонь. – Он взглянул на Талау. Альт не выглядел обескураженным, но Джедао и не ожидал такого. Это был вопрос принципа, вот и все.
Мераун поморщилась; Дханнет покачал головой. Хорошо, что хоть кто-то в него верит. Инессер либо тянула время, либо пыталась выудить информацию. Она значительно превосходила его численностью, что было немаловажным соображением даже в космосе, хотя бы потому, что наличие большего количества боемотов давало доступ к более многочисленным и смертоносным формациям. Если она не пошла в атаку, то только потому, что считала, что у него есть преимущество. Но у него не было ни времени, ни желания объяснять это команде. Либо он докажет свою эффективность, либо они потерпят поражение – освежающе простой набор альтернатив.
– Было время, когда я полагала, что ты вступил в этот безумный крестовый поход с добрыми намерениями, хотя и с плачевными результатами, – сказала Инессер. – В твоем манифесте это достаточно ясно сказано. Но это? В годовщину убийства гекзархов? Девять лет мы восстанавливали хрень, которую ты разнес на куски, а ты пытаешься снова ввергнуть все в хаос.
В записках Куджена ничего не говорилось о том, что Джедао несет личную ответственность за разрушение гекзархата, или о манифесте. С другой стороны, проблема с амнезией заключалась в том, что он мог нести ответственность за что угодно – от государственной измены до нехватки солений на восьмом знамемоте Третьей тактической.
Более того, на этот раз его команда вздрогнула. Он не мог позволить словам Инессер еще больше деморализовать их.
Это внезапно привело Джедао к осознанию того, что он не был целью этого разговора. Разговор с ним был для Инессер предлогом обратиться к его солдатам. Она маневрировала на совершенно другом поле боя. Внезапно генерал-протектор ему понравилась; ему захотелось, чтобы они встретились лицом к лицу, чтобы она стала его наставницей. Но у него был долг перед Кудженом и его Кел, и он намеревался выполнить его.
– И опять я не услышал слова «извините», – сказал Джедао. – До свидания, генерал-протектор Инессер.
Он жестом приказал дежурному прервать связь.
– Дежурный, передайте всем мотам. Это генерал Джедао. Возобновите продвижение с ускорением тридцать восемь процентов.
Это должно было привести их к внешнему периметру, намеченному департаментом стратегии, в течение следующих двадцати трех минут.
На панели перед ним быстро замигали огни подтверждения. Рой, возможно, и не горел желанием встретиться с Инессер, но и не сопротивлялся.
– Сэр, – сказал дежурный по вооружению, лейтенант с мягким круглым лицом, как будто слепленным из рисового теста, – рой генерала Инессер, похоже, принимает формацию «Ярость буревестника».
