– Ты должна была занять должность, – сказал Мишке. Они спорили об этом девятый год. Она всегда подозревала, что он хотел бы быть частью семьи гекзарха в новом мире, после кончины коллективного разума. – Еще не слишком поздно.
– Потому что выбор титула имеет такое большое значение для обычного гражданина?
– Нет, – ответил Мишке. – Ты не слышишь то, что я говорю. – Он сделал неопределенный жест возле рта. – В этом-то и проблема, не так ли? Мы никогда не слушаем друг друга.
– Комендант, – рявкнула Инессер, – переходите к делу, мать вашу за ногу.
– Объяви себя гекзархом, – сказал Мишке. – Брось эту чепуху про Протекторат. Объедини свои силы с Шуос Джедао.
Инессер уставилась на него.
– Ты сошел с ума.
– Это же Джедао, не так ли? Я тоже читал разведданные.
– Он еще не транслировал знамя, – неохотно ответила она, – но вряд ли это может оказаться кто-то другой.
– Ну что ж… – Ладони Мишке раскрылись и сжались. – Я знаю, у вас есть гордость, генерал, но единственное, что точно случится, если вы сразитесь с этим последним воплощением Жертвенного Лиса – это гибель множества людей. И ради чего?
Инессер фыркнула.
– Я его не боюсь.
– А я боюсь, – тихо ответил Мишке.
– Вот теперь ты точно задеваешь мою гордость.
– Я ведь тоже слежу за донесениями разведчиков. Джедао приближается. Я бы предпочел, чтобы он не уничтожил Жемчужные Надежды, как уничтожил Истею.
– Думаешь, сумасшедший станет слушать, если я начну с ним переговоры? О да, в Истейе это отлично сработало.
– Даже безумец может оценить возможность сохранить свои силы, вместо того чтобы тратить их в сражении против старейшего – извиняюсь, второго по старшинству – генерала в гекзархате. Бывшем гекзархате.
Инессер пристально посмотрел на него.
– Хорошо, что я понимаю твое желание дать мне совет, чтобы мы могли рассмотреть все варианты – ведь иначе мне пришлось бы обвинить тебя в измене.
То, что Мишке не разразился презрительным смехом, свидетельствовало о его серьезности.
– Мы прошли этот рубеж, когда ты захватила власть, дорогая невестка. Ты же не думала, что будешь единственным человеком с такими амбициями. Если ястреб, то почему не лиса? Гекзархат никогда не процветал под руководством единственного лидера. Но ты могла бы убедить Джедао в возможности сотрудничества.
– С той поры, как я познакомилась с твоей сестрой, – сказала Инессер, – ты впервые проявил хоть какую-то уверенность в моем таланте убеждать.
– Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
– Даже если бы я связала свою судьбу с Джедао, наш народ никогда бы не согласился с этим. И наши союзники тоже.
Лицо Мишке помрачнело.
– Надеюсь, эта битва не закончится безобразием, о котором я тебе говорил.
– Не волнуйся, – сказала Инессер с мрачным весельем, – к тому времени мы оба все равно будем мертвы. Приступайте к выполнению своих обязанностей, майор.
– Мы Кел, – сухо сказал Мишке, – мы только этим и занимаемся.
С этими словами он отключился.
– Ничего не говорите, – добавила Инессер, обращаясь к Миузан, как только лицо ее шурина исчезло.
– Я и не собиралась, – сказала Миузан. Возможно, она даже не соврала.
Внимание Инессер вернулось к тактической карте. Самой невыносимой частью любой битвы было ожидание. Готовиться они начали уже давно.
Пояс астероидов за Теребегом-4 был засеян несколькими дозорными роями, чтобы следить за приближением захватчиков. Когда появлялись собственные разведмоты Джедао, дозорные выходили из укрытий, чтобы вступить в бой и уничтожить их, лишив его возможности вести разведку, а затем снова прятались среди астероидов. Джедао должен был ожидать подобной тактики, но все же ее стоило пустить в ход.
Инессер организовала защиту системы, исходя из необходимости противостоять гравитационной пушке мота-мясника. Геометрия была одновременно и врагом, и другом. Из предыдущего столкновения они знали, что эффект орудия распространяется в виде узкого конуса, рассеиваясь с расстоянием. К счастью для нее, у Джедао была только одна гравитационная пушка, и он пришел только с одним роем. Если бы она могла атаковать его с нескольких направлений, подставив под удар пушки лишь один жертвенный рой, у них был бы шанс.
Конечно, если они выступают против Куджена, кто знает, можно ли рассчитывать на численное превосходство. Если ей особенно не повезло – а Кел, как правило, не везло, – то у Джедао было подкрепление, скрывающееся за пределами досягаемости постов прослушивания, или, что еще хуже, готовое напасть под прикрытием стелс-систем. Но планирование допускало лишь определенную долю паранойи.
Помимо ограничений гравитационной пушки, ее главным преимуществом было предвидение намерений Джедао. Исторически он был известен тем, что предвосхищал действия своих противников и скручивал их в бараний рог. Здесь, однако, у него была фиксированная цель, ограничивающая количество трюков, на которые он мог пойти.
Инессер признала, что у Мишке есть причины нервничать. Она не любила ненужных сражений. Только глупые Кел предпочитали улаживать дела путем кровопролития, хотя опыт подсказывал ей, что это редко кого останавливало. И Джедао был первым в ее списке людей, с которыми следовало избегать драк. К сожалению, на данный момент подобное не представлялось возможным.
После того как она пересмотрела свои приказы и передала местным роям – да, включая своего гребаного шурина-коменданта, – Инессер рывком подвинула кресло и плюхнулась в него. В конце концов, какой смысл в удобных креслах, если не позволять себе сидеть в них время от времени?
– Хотела бы я напиться, – сказала Инессер.
– Волнуетесь, да? – спросила Миузан.
– Я когда-нибудь рассказывала тебе о нашей первой встрече с Джедао?
Кое-кто из сотрудников штаба слышал эту историю, в том числе и Миузан. Но Тсейя подняла голову и прошептала:
– Пожалуйста, расскажите.
Миузан вздохнула.
– Начинается…
Инессер не обратила на нее внимания. Генерал-протектор прекрасно понимала, что уныние, с недавних пор овладевшее Миузан, было вызвано не столько возможным концом известной им цивилизации, сколько незавершенными делами с Брезаном.
– В то время я была генерал-лейтенантом, – начала она, – и в наказание за то, что я в недвусмысленных выражениях потребовала взорвать «черную колыбель», мне поручили работать с его якорем.
Она все еще помнила якорь Джедао – красивого Кел, чья жизнь была разрушена из-за того, что его жена ударилась в ересь, а он недостаточно быстро донес на нее. В глубине души она произносила его имя на погребальных церемониях, признавая заслуги. Излишне говорить, что Командование Кел не задумалось о подобных вещах, когда поручило в конце миссии подвергнуть его эвтаназии.
