– Понимаю. – Вулф вздохнул, глубоко и протяжно, и нажал кнопку. – Время пить чай, месье.
Для Вулфа, естественно, это означало пиво. Я поднялся, собрал мальчишек и отвел их на кухню. Как я и предполагал, арбуз оказался нетронутым. Я разделил его на четыре части и раздал. Фриц, отвечая на вызов Вулфа, поставил на поднос стакан и две бутылки. Но когда он вышел в прихожую, я заметил, что направился он к лестнице, а не к кабинету. Я бросил взгляд на часы: без двух минут четыре. Сукин сын просто спасал свой распорядок! Оставив ребят с арбузом, я выскочил из кухни и перехватил его на пути к лифту. Вулф отдал мне распоряжения:
– Передай мальчикам мою благодарность, заплати им достаточно, но не щедро, ибо я вовсе не щедр, и отвези их домой. Перед отъездом позвони в офис Э. Д. Кимболла и выясни, когда там ожидают его возвращения из Чикаго. Возможно, он еще жив, поскольку был либо прозорливым, либо удачливым, чтобы убраться на тысячу километров от своей судьбы. Если же он вдруг вернулся, вези его сюда немедленно. Не тяни с этим.
– Да, сэр. А не думаете ли вы, что, если эта новость достигнет Андерсона, она лишь запутает и огорчит его? Не попросить ли мне ребят держать язык за зубами?
– Нет, Арчи. Если есть выбор, всегда мудрее полагаться на инерцию. Это величайшая сила на свете.
Когда я вернулся на кухню, Фриц разрезал яблочный пирог.
Глава 13
Закончив развозку мальчиков по всему Уэстчестеру, я с удовольствием поехал бы в усадьбу Кимболлов и спросил бы Мануэля: «Не могли бы вы сказать мне, хранит ваш отец свою сумку с клюшками в клубном шкафчике и есть ли у вас ключ от него?» Я подумал: до него наверняка дойдет, что это отнюдь не тот вопрос, на который можно ответить, просто подняв брови. Я уже усаживал его на электрический стул, однако все же осознавал, что, если убийца он, лучше пока оставить его в неведении. А еще я осознавал, что для ареста и осуждения Мануэля Кимболла одного того факта, что он меня нервирует, недостаточно.
Было у меня и другое искушение: заглянуть в контору Андерсона и предложить ему пари на десять тысяч долларов, что никто и не думал убивать Питера Оливера Барстоу. Еще в самом начале Вулф определенно затеял игру в прятки. Целых два дня только мы с ним – да еще убийца – были единственными людьми на свете, кто знал, что Барстоу убит. И теперь мы были единственными – за тем же исключением, да еще мальчиков-носильщиков, – кто знал, что убили его по чистой случайности.
В общем, доставив домой последнего мальчишку, я направился в «Грин медоу», благо клуб был неподалеку. Я намеревался немного поспрашивать насчет шкафчика, однако, прибыв на место, делать это поостерегся. Если бы вдруг открылось, что мы проявляем хоть малейший интерес к шкафчикам, все могло бы пойти прахом, поскольку всем было известно, что сумка Барстоу никогда в нем не хранилась. Поэтому я лишь поболтал с распорядителем носильщиков да поздоровался со старшим стюардом. Может, я и надеялся насладиться созерцанием Мануэля Кимболла, но нигде его не заметил.
У Э. Д. Кимболла, как сообщил его сын, была брокерская контора по покупке и продаже зерна на Перл-стрит. Когда я позвонил туда в начале пятого, мне сказали, что возвращение Кимболла из Чикаго ожидается завтра, в пятницу, на экспрессе «Сенчери». Если бы не это, то, думаю, я попытался бы что-нибудь предпринять в Уэстчестере тем же вечером. На худой конец, дождался бы темноты, подкрался бы к дому Кимболлов и заглядывал бы во все окна. Однако, раз уж старший Кимболл все еще был в дороге, оставалось только ждать. Я отправился домой.
После обеда тем вечером Вулф попросил меня взять блокнот и снова прочитать мои записи о визите к Мануэлю Кимболлу, а также то немногое, что рассказали о нем Сара и Ларри Барстоу. Мы долго обсуждали его и пришли к кое-каким выводам. Мы даже рассмотрели вероятность, что Барстоу отнюдь не случайно пришлось одолжить драйвер у старшего Кимболла, задумавшего убийство, но, конечно же, это была сущая бессмыслица. Пару раз я заикнулся про Мануэля, однако Вулф потребовал серьезных доказательств, и мне пришлось признать, что я не могу не только предъявить улики, но и объяснить причины, почему подозреваю его. Насколько я понимал, с той же вероятностью убийцей мог оказаться и любой другой член клуба «Грин медоу», имевший возможность забраться в шкафчик старшего Кимболла. «И все-таки, – настаивал я, – будь он моим сыном, я отправил бы его в кругосветку и построил бы ограждение через весь Тихий океан, чтобы он не смог пробраться назад».
Перед отходом ко сну Вулф вновь обрисовал мою программу на следующий день. Ее первый пункт меня не особо заботил. Конечно же, он был прав: мальчишки наверняка все разболтают и слухи дойдут до Андерсона. А раз уж этого не избежать, то нам в любом случае следует добраться до него первыми. Я мог выполнить это поручение в порядке благотворительности и все равно поспеть в офис Кимболла почти к самому его приезду с вокзала Гранд-Сентрал.
Поэтому раннее утро вновь застало меня в «родстере», мчащемся к Уайт-Плейнсу. Я даже хотел, чтобы ко мне прицепился тот же самый патрульный. Это было бы классно! Я скормил бы ему ту же самую байку, что и вчера, и, может, на этот раз имел бы удовольствие заполучить эскорт до самого здания суда. Однако от Вудлона до моста на Мэйн-стрит ничего более волнующего, чем взбирающаяся на дерево белка, я не увидел.
Я полз по Мэйн-стрит за тремя неуклюжими автобусами, словно пони за слонами на цирковом параде, когда мне в голову пришла идея. И она весьма мне понравилась. Вулф, кажется, воображал, будто может заполучить к себе в кабинет любого, от далай-ламы до Аль Капоне, стоит только отдать приказ. Но мой весьма обширный опыт подсказывал, что никогда не угадаешь наперед, на что натолкнешься, может, на кого-нибудь с сорока парами ног, не желающих переступать в нужном направлении. И вот теперь передо мной стояла задача: вытащить известного зернового брокера из его офиса сразу после недельной отлучки, а еще доставить окружному прокурору в его логове откровение, которое, возможно, чревато сомнительным удовольствием столкнуться у дверей кабинета Э. Д. Кимболла с Х. Р. Корбеттом или другим блюстителем закона. И что же в этом будет хорошего?
Я приткнул «родстер» в первом же свободном месте, нашел телефон, позвонил Вулфу и заявил ему, что мы собираемся подать суп перед коктейлем. Он немного поупрямился и поспорил со мной, так как был убежден, что нам воздастся сторицей, если мы заблаговременно отдадим Андерсону то, что он неизбежно заполучит сам. Однако, когда Вулф понял, что я намерен ему возражать, пока стоимость разговора не поднимется до доллара, он сдался. Я вернулся в Нью-Йорк, добрался до Перл-стрит и стал поджидать свою жертву.
И по дороге назад я размышлял, как хорошо все-таки, что тот патрульный так и не удостоил меня вниманием.
Доехав до нужного дома на Перл-стрит и поднявшись на лифте на десятый этаж, я обнаружил, что «Э. Д. Кимболл энд компани» отнюдь не разменивается по мелочам, снабжая зерном куриных королей, растящих птицу на задних дворах. Компания владела анфиладой помещений, занимающих половину этажа, ее название значилось на всех дверях, а на двойной входной вдобавок еще и красовались названия бирж по всей стране. Часы на стене показывали без четверти десять. Если «Сенчери» не выбился из расписания, то должен был уже прибыть на вокзал Гранд-Сентрал, и тогда Кимболла стоило ожидать через пятнадцать-двадцать минут.
