Кимболл пощипал себя за губу, потом уронил руку и наконец произнес:
– Силы небесные!
– Да, сэр, все разом.
Он посмотрел на секретаря:
– Ты знаешь, Блэйн, я ни во что не ставлю адвокатишек.
– Точно, сэр.
Кимболл встал:
– Вот так незадача. Я уже говорил тебе, Блэйн, что в мире существует только одна вещь, к которой я имею способности. Торговля. Я хороший торговец, и даже удивительно, что ты считаешь меня мягким по жизни. Мягкосердечным. Я вправду не знаю, как обращаться с более личными сторонами жизни. – Он раскачивался за столом. – М-да, это, кажется, посерьезнее, чем неприятность. Силы небесные! Как бы ты поступил, Блэйн?
Я бросил взгляд на секретаря. Он колебался:
– Если вы хотите повидаться с этим Ниро Вулфом, я мог бы поехать с вами. Но на вашем месте я нанял бы адвоката.
– Какие у меня назначены встречи?
– Да все обычные, ничего важного. В одиннадцать тридцать человек от прокурора округа Уэстчестер.
– Обойдусь без него. Придумай какую-нибудь отговорку. Что там с котировками?
– Устойчивы на момент открытия. Хлопок падает.
Кимболл повернулся ко мне:
– Где этот Ниро Вулф? Приведите его сюда.
– Это невозможно, мистер Кимболл. Он… – (Вулф как-то прознал, что в беседе с клиентом я назвал его немощным, и мне не хотелось повторения того, что за этим последовало.) – Он эксцентричный гений. Это всего-то на Тридцать пятой улице. Моя машина внизу, и я с удовольствием вас подвезу.
– В своей жизни я встречал только одного гения, – ответил Кимболл. – Это был аргентинский ковбой. Гаучо. Ладно. Подождите меня в приемной.
В комнате, где я побывал в самом начале, я уселся на краешек стула. Встреча с Э. Д. Кимболлом, взгляд на него и разговор с ним каким-то образом прочистили мне мозги. Я ясно осознал то, что должен был понять еще прошлым вечером: в ту минуту, когда обнаружилось, что именно драйвер Кимболла был превращен, как выразился Вулф, в смертоносную игрушку, и когда на сцене появился старший Кимболл, мы, вероятно, вышли на финишную прямую. Это было все равно как обнаружить убитого, чудом вернуть его к жизни и выяснить у него, кто убийца. Вот кем оказался Э. Д. Кимболл – человеком, которого убили, но который все еще жив. Мне необходимо было отвезти его в дом Вулфа и тут же накрепко запереть дверь. И отвезти прежде, чем Корбетт повидается с ним… или, если уж на то пошло, кто угодно. Вообще кто угодно. Откуда мне было знать, что это не секретарь Блэйн Квадратная Челюсть заказал драйвер и выискал возможность подсунуть его в сумку Кимболла? Может, в тот самый момент, пока я сижу на краешке стула, Блэйн вонзает нож в Кимболла, как перед этим в Карло Маффеи…
Было без десяти одиннадцать. Я вскочил и принялся расхаживать туда-сюда по приемной. Человек Андерсона – я был уверен, что им окажется Корбетт, – должен прибыть в половине двенадцатого. В его тупую башку вполне могла прийти мысль приехать пораньше и подождать. Я уже было решил попросить девушку за конторкой позвонить Блэйну, как внутренняя дверь открылась и появился Кимболл в шляпе. Как же я ему обрадовался! Он кивнул мне, и я подскочил к входным дверям и распахнул их перед ним.
Когда мы зашли в лифт, я спросил:
– Мистер Блэйн не едет?
– Здесь он нужен больше, чем мне, – покачал головой Кимболл. – Мне нравится ваше лицо. Я считаю, что обычно лица людей мне все-таки нравятся, и это неизменно себя оправдывает. Доверие – одна из прекраснейших вещей на земле, доверие – твой напарник.
Да уж, подумал я, готов поспорить, удачливый торговец вроде тебя может извести уйму доверия.
До места, где я припарковал «родстер», надо было пройти лишь полквартала. Я срезал как только мог, чтобы избежать основного потока машин, и было уже около четверти двенадцатого, когда я отворил перед Кимболлом дверь дома Вулфа.
Я отвел Кимболла в гостиную и попросил подождать три минуты, потом вернулся к входной двери и убедился, что она заперта на засов. Затем прошел на кухню. Фриц готовил пирожки с вишней. Он только вытащил противень из духовки, и я стащил один и поспешно запихал в рот, после чего посыпал проклятиями, так как едва не спалил язык. Я проинструктировал Фрица:
– Один гость к ланчу, и чтобы никакого яда! И будь внимателен, кого впускаешь. Возникнут сомнения – зови меня.
Вулф сидел за столом в кабинете. Едва лишь завидев его, я раздраженно застыл, поскольку он устроил форменное безобразие. В его столе был только один ящик, широкий и неглубокий, посередине. С тех пор как с бочкового пива, хранившегося в подвале и подаваемого в кувшине, он перешел на пиво в бутылках, у него появилась привычка выдвигать ящик и бросать в него пробку с открытой бутылки. Фрицу дела не было до ящиков в кабинете, я же знал, что Вулфом владеет безумная идея, будто он откладывает пробки с какой-то целью, и потому их не трогал. И вот теперь он наполовину выдвинул ящик, рассыпал пробки по всей столешнице и собирал их в кучки.
– Мистер Э. Д. Кимболл в гостиной, – процедил я. – Хотите, чтобы он пришел и помог вам?
– Черт! – Вулф осмотрел свои кучки и беспомощно уставился на меня, потом вздохнул. – Он не может немного подождать?
– Ну конечно, сколько угодно! Как насчет следующей недели?
Вулф снова вздохнул:
– Будь оно проклято! Веди его.
– С этим хламом на столе?.. Ладно, я сказал ему, что вы со странностями. – До этого я говорил тихо, а теперь еще больше понизил голос, давая ему понять, как все принял Кимболл и что я ему сообщил.
Вулф кивнул, и я отправился за Кимболлом.
К Кимболлу вернулось его обеспокоенно-веселое выражение лица. Я представил его и вытащил для него кресло, а после того как они с Вулфом обменялись несколькими словами, обратился к шефу:
– Если я вам не нужен, сэр, я займусь теми отчетами.
Он кивнул, и я устроился за своим столом, обложившись бумагами да прикрытой папкой с промокашками, которые в подобных случаях использовал в качестве блокнота. Я стенографировал с такими сокращениями, что мог записывать каждое слово беглой речи и при этом для невнимательного взгляда создавать впечатление, будто я роюсь в поисках старого счета за деликатесы.
– Вы совершенно правы, мистер Кимболл, – говорил Вулф. – Срок человека дан ему только из милости. И существует множество средств, с помощью которых он может быть ограничен в правах: наводнение, голод, война, супружество… не говоря уже о смерти, самом удовлетворительном из всех, потому что она закрывает вопрос окончательно.
– Силы небесные! – Кимболл никак не мог угомониться. – Не понимаю, почему же она должна быть удовлетворительной.
– К выяснению этого вы подошли весьма близко в позапрошлое воскресенье. – Вулф указал на него пальцем. – Вы занятой человек, мистер Кимболл, и вы только что вернулись в свой офис после недельного отсутствия. Почему же при подобных обстоятельствах вы выкроили время этим утром, чтобы повидаться со мной?
